Черт! Виктория Фонтейн-Графтон вышла из-под контроля. Ее шпионские приключения неожиданно и бесславно закончились.

Синклер направился к лестнице как раз в тот момент, когда Виктория поднялась на последнюю ступеньку.

— Я слышала, ты рычал на кого-то?

Он так крепко сжал зубы, что не смог бы произнести ни слова, даже если бы захотел.

Виктория прижала ладонь к его щеке.

— Я так беспокоилась за тебя, — негромко сказала она.

— Ты… беспокоилась? — прогромыхал он. Она уронила руку.

— Да.

— И куда же ты ходила сегодня?

Еще мгновение она выдержала его взгляд, затем взмахнула ресницами и посмотрела в сторону раскрытой двери библиотеки.

— Нам надо поговорить наедине.

Синклер кивнул. Как бы сердит он ни был, повышать голос на жену перед слугами было слишком рискованно

— После тебя

Они вошли в библиотеку, и дверь за ними захлопнулась. Это было ради ее же блага. Она должна находиться в безопасности.

— Расскажи мне о своем ленче с Люси и Маргарет.

Виктория остановилась под окном.

— Буду рада это сделать, — сказала она, скрестив руки на груди, — если ты скажешь мне, придут твои друзья на обед или нет.

— Так ты хочешь, чтобы все было именно так? — Его голос звучал глухо. — Пока меня отвлекают какие-то дела, ты пользуешься этим, чтобы оправдать свою дневную прогулку с Марли.

Она побледнела.

— Как ты узнал?

— Тебя видел Роман, не пытайся это отрицать.

— Я и не собираюсь. Так ты послал слугу шпионить за мной?

— Не заставляй меня оправдываться. Ты все-таки поехала с ним, хотя сказала, что собираешься на ленч с подругами.

— И тебя тоже не было там, куда ты намеревался отправиться, — парировала она.

— Но почему ты решила искать меня?

— Ты все равно не поверишь, потому что не веришь никогда.

Син понял, что растерял все свои аргументы в тот момент, как позволил ей открыть рот. Глубоко вздохнув, он оставил свою напряженную боевую позу и упал на кушетку.

— Испытай меня.

Она так крепко сжала кулаки, что ее длинные пальцы побелели.

— На днях Марли обратился к Люси и сообщил, как он волнуется за меня. Я понимала, что ты никогда не одобришь это, но все же устроила так, чтобы мы встретились сегодня, и узнала, чего он хочет.

— Ты права, — мрачно заметил маркиз. — Я бы никогда не одобрил подобный поступок. Боже, Виктория! Ты могла… — Ему потребовались две попытки, чтобы закончить свою мысль. — Ты могла пострадать.

— Я сделала так, чтобы мы все время находились на публике. Марли пытался убедить меня, что у тебя шашни с Софи Анжу и поэтому я могу завести роман с ним.

Не понимая, как это случилось, Синклер оказался на ногах на полпути к окну.

— И что ты ответила на это?

Она бросила на него косой взгляд.

— Спросила его, почему мне следует опасаться тебя. Оказалось, он почти уверен, что ты убийца своего брата, и жалеет об этом, так как у Томаса всегда имелся запас отличного бренди. К тому же мы могли бы шантажировать тебя этими доводами, если бы ты обнаружил нашу связь. — Виктория медленно повернулась. — Не знаю, как мне убедить тебя, Синклер, но Марли не убивал твоего брата. Он… не способен испытывать настолько глубоких чувств, чтобы ввязываться в неприятности.

Какое-то время Синклер неподвижно смотрел на нее.

— Улики все еще указывают на него.

— Кто представил эти улики? Кингсфелд?

— Не только. Почему ты поехала увидеться с леди Стэнтон?

— Потому что тебя не было дома, когда я вернулась, а ты мог отправиться к Кингсфелду и… попасть в беду. Но твои ребята сказали, что ты там не появлялся.

— Я намеревался пойти туда, — медленно произнес он, — и провел почти весь день, разыскивая его по всем клубам Лондона.

Виктория вздернула подбородок.

— Зачем?

— Я хотел попросить Остина показать мне бумагу, над которой они работали вместе с Томасом, — ту, с пятном бренди.

— Ты поверил мне, — прошептала она. Облегчение, читавшееся в ее глазах, уничтожило в нем остатки гнева.

— Я подумал, что в твоих подозрениях что-то есть, и, не найдя его, решил повидаться с Килкерном. Он не помнит, чтобы законопроект, подобный тому, который ты нашла в кабинете Томаса, предлагался в парламенте.

Она на шаг приблизилась к нему.

— Что означает…

— Возможно, ты нашла ключ, но пока я еще не могу с уверенностью сказать, кто нажал на спусковой крючок. У Марли был мотив. Не знаю, был ли такой мотив у Кингсфелда. — Он закрыл глаза. — Но узнаю обязательно.

Виктория обняла мужа за талию и прижалась щекой к его груди.

— Чем бы все ни кончилось, — прошептала она, — ты здесь, рядом. Прошу тебя, будь осторожен.

Сину хотелось спросить, почему она беспокоилась о нем, однако он не знал, какой ответ получит на свой вопрос.

— Я согласен, если будешь осторожна ты. И больше никаких прогулок с Марли.

— Хорошо, только если ты не будешь посылать Романа шпионить за мной. Мне это не нравится, Синклер.

— Справедливо. Я отзову Романа. — Он проследит, чтобы Уолли взял на себя функции камердинера, но ей не нужно знать этого — во всяком случае, до того времени, когда все будет кончено и она окажется в безопасности.

Маркиз заключил ее в объятия, и она вздохнула.

— А на кого ты кричал? — спросила она вполголоса.

— На Романа и Майло — я приказал им либо примириться, либо убить друг друга.

Она хихикнула.

— Поставлю пять фунтов на Романа.

— Не знаю, не знаю. Майло хорошо импровизирует и определенно далеко метит.

— Что, если они перестреляют друг друга?

— Это избавит меня от забот. — Он неохотно отпустил ее. — Ты видела кабинет?

— Нет еще. Покажи мне.

Прежний Синклер выпытал бы у Лисички всю информацию относительно ее разговора с Марли. Каждое слово и каждый нюанс были бы обнаружены, проанализированы и разложены по полочкам. Криспин сказал бы, что он теряет остроту восприятия. Однако новый Синклер верил: Виктория рассказала ему именно то, что ему следовало знать.

Дверь его спальни оставалась закрытой, и за ней царила тишина. Или двое мужчин вели корректную беседу, или оба уже расстались с жизнью.

— Как ты думаешь, что там? — прошептала Виктория.

— Пока еще рано говорить. Если они не появятся к вечеру, я пойду взглянуть на них.

— Так все же почему ты рассердился?

Маркиз нежно сжал ее пальцы.

— Их нежелание разговаривать друг с другом поставило под угрозу твою безопасность.

Виктория остановилась и посмотрела на него.

— Я точно так же беспокоилась о тебе.

— Ты действительно беспокоилась? — с удивлением спросил он. Она одновременно казалась такой сильной и такой хрупкой; загадка, которая нуждалась в защите, но сама была готова охранять его от всех зол.

— Конечно. Ты мой муж, Синклер Графтон, и ты… нужен мне.

Син нагнулся и поцеловал ее в губы. Дьявольщина, как она была соблазнительна. И эта жизнь была столь же соблазнительной. Он хотел такой жизни и хотел ее в ней. Но на его пути стояла одна проклятая задача, и если он не сможет решить ее, пропасть, которую она оставила, разлучит их навеки.

Так как спальня хозяина была занята, Виктория заманила Синклера в гостиную. Лорд Бэгглс вовремя освободил кушетку, иначе его бы согнали. Пока Син с его обычным умением снимал с нее прогулочное платье, она тревожно огляделась и с надеждой подумала, что Мунго-Парк находится где-то в другом конце дома. В последнее время эта глупая птица осваивала весьма специфический словарь.

Как бы Синклер ни был расстроен или озабочен, он обладал восхитительной способностью сделать так, что она чувствовала себя любимой и надежно охраняемой. Он пробежал пальцами по длинным прядям ее волос, затем поцеловал в шею.

— Какая же ты дикарка!

Подавив приступ смеха и чувствуя облегчение от того, что его настроение улучшилось, она погладила его по щеке.

— О, дорогой, это ты стал совсем безрассудным.