"Соли! Простой соли нельзя получить в этом доме!"

Элимелех: А после соляного кризиса что?

Шифра Потом ты выпиваешь стакан содовой, утираешься скатертью, ковыряешься в зубах заостренной спичкой, и велишь: "Если позвонит Шлезингер, пошли его ко всем чертям". Я тоже хотела бы использовать твоих чертей, и послать к ним Шлезингера. Я приношу тебе куртку и спрашиваю: "Когда ты вернешься?", ты говоришь "Как обычно"… Как обычно… Все как обычно…

Элимелех: Так чего ж ты спрашиваешь?

Шифра: По глупости. Я все еще надеюсь, что однажды, одним прекрасным утром все же что-то изменится…

Элимелех: Закончила?

Шифра: Да.

Элимелех: Значит, так. Из всего, что ты здесь рассказывала, мне ясно только одно: у меня в жизни все нормально. Все в порядке. Все человечество живет по установившемуся распорядку. Так же как и мы.

Шифра: Человечество состоит из живых людей.

Элимелех: Допустим. Так что же ты от меня хочешь?

Шифра: Я хочу пойти на концерт.

Элимелех: Куда?

Шифра: На концерт.

Элимелех: Музычка?

Шифра: Оркестр. Хор, певцы.

Элимелех: Прекрасно! А можно спросить — когда ты в последний раз была на концерте?

Шифра: Позавчера.

Элимелех (смеется, затем становится серьезным): Не может быть. Погоди, а где я был позавчера вечером? А, играл в карты со Шлезингером. А ты, значит — на концерт? Ну-ну! И как это тебя угораздило?

Шифра: Аяла меня взяла с собой. Мы прошли по абонементу мамы Роберта.

Элимелех: Абонементу?

Шифра: Первый цикл. Симфонии Бетховена, Чайковского, и еще одного, из Швейцарии. Было просто замечательно. Правда, этот швейцарец — это было что-то ужасное, но в остальном- замечательно. И не только музыка. Публика была прекрасная. Платья красивые и главное — что вечером я не сидела дома.

Элимелех: А чего ж ты мне не сказала? Может, я бы тоже пошел?

Шифра: Ты?

Элимелех: Ну, я бы хотя бы до входа вас проводил…

Шифра: Никуда бы ты меня не проводил.

Элимелех: Почему?

Шифра: А ты меня вообще никуда не провожаешь. В крайнем случае — тащишь за собой. В том, что кто-то диктатор, никакой его вины нет, но ты хотя бы признался в этом. Чистосердечное признание облегчит твою вину.

Элимелех (очень обижен): Я — диктатор? Я? Разве ты не была всегда полноправным партнером в наших отношениях?

Шифра: Принеси мне, пожалуйста, стакан содовой.

Элимелех: Не понял.

Шифра: Стакан воды.

Элимелех: Кто?

Шифра: Ты.

Элимелех: Я?

Шифра: Ты.

Элимелех: Тебе?

Шифра: Ты ведь про равенство говорил.

Элимелех: А! Ну да…Ну да…(колеблется, видно решение нелегкое, встает, пытается идти, возвращается, снова пытается идти, хватается за сердце) Ой!

Шифра: В чем дело?

Элимелех: Опять… вот здесь… и покалывание…я сам виноват, мне же противопоказаны нагрузки…

Шифра: Хорошо, принеси полстакана.

Элимелех: Это меня унижает.

Шифра: Почему?

Элимелех: Никакой уважающий себя мужчина не станет прислуживать своей жене.

Шифра: Я бы никогда не осмелилась тебя об этом просить, если бы была твоей женой. Но пока что я лишь твоя наложница. Принеси мне стакан содовой, пожалуйста.

Элимелех (стиснув зубы),

Шифра: Жаль, что нет закона, обязывающего возобновлять разрешение на брак каждые 20 лет! Для брака нужен тест, как для машины.

Элимелех (держит в руках пустую бутылку — содовая кончилась, как вы помните, еще в 1 акте):

Шифрочка, тебе содовой холодной?

Элимелех: Очень холодной?

Шифра: Да.

Элимелех: Нету.

Шифра: Когда то ты готов был идти на край света, чтобы достать мне бутылочку содовой.

Элимелех: Госпожа Бен Цур! Можно вопрос?

Шифра: Можно.

Элимелех: Возможно, я несколько изменился. Но ведь и ты, дорогая, сегодня выглядишь не так, как 20 лет тому… Посмотри в зеркало, Шифрочка.

Шифра (обиженно): Это нечестно, Эли.

Элимелех (расчуствованно): Может, скажешь, куда делась та девушка с длинной косой? Где ее улыбка? Ты не думала о том, что даже походка твоя изменилась?

Шифра: Я тоже могу рассказать тебе многое из того, чего бы тебе не хотелось слышать.

Элимелех: Ну говори.

Шифра: Не обидишься? Тебе будет не очень приятно это слышать.

Элимелех: Пусть. Говори.

Шифра: Ладно. Ты никакой не частный предприниматель, с собственным делом, Эли. Ты — простой сантехник.

Элимелех (подавляя гнев): И это все?! Ну и что? Я честно зарабатываю на хлеб. (С нарастающим гневом). Есть тут одна женщина, которая стыдится того, что ее муж зарабатывает на жизнь делом рук своих. Может, мне научиться играть на виолончели? Только сейчас ты для меня раскрылась по-настоящему! Ты еще в кибуце мне надоедала, чтобы я прекратил заниматься "физической работой". Тебя уже тогда это доставало!

Шифра: Я не имела в виду профессию. Ты остаешься сантехником, даже когда никаких труб вокруг нету.

Элимелех: Да, я люблю трубы! Я люблю свою работу! Я люблю себя! Да!

Шифра: Я знаю, может не орать.

Элимелех: Нет, я буду кричать! Я твой муж!

Шифра: Ни за что!

Элимелех (угрожающие): Женщина, попридержи язык!

Шифра: Вот-вот! Ты в своем репертуаре. Это твой стиль.

Элимелех: Что-то ты стала слишком широко свой рот раскрывать!

Шифра: 30 дюймов? Или 40?

Элимелех: 80! (Набрасывается на нее)

Шифра: Эли! Ты что, с ума сошел? Эли….!

Элимелех: Что здесь происходит последние дни? Концерты? Трубы? Наложница? Я вам весь дом разнесу!

Шифра убегает, он гонится за ней.

Затемнение. Музыка из шкатулки в ускоренном темпе.

Утро. Аяла развалилась в кресле. Шифра нервно ходит перед дверью комнаты мужа. Время от времени останавливается, прислушиваясь к тому, что там происходит.

Шифра: Все-таки надо врача вызвать.

Аяла: Мама, не волнуйся, ты же знаешь его «приступы».

Шифра: На этот раз может случиться что-то серьезное. Когда он упал, стал бледным как мел. Я его раньше никогда не видела в таком жутком состоянии. Думала… он меня… просто убить хочет.

Аяла: Папа даже мухи убить не в состоянии. Он, мамочка, в глубине души хороший человек.

Шифра: Вот это меня и выводит из себя. Все говорят "хороший, хороший", просто ангел с неба. Что толку мне с его "глубины души", я то его снаружи вижу.

Аяла: Ну такой он, ничего не поделаешь.

Шифра: Он такой был далеко не всегда. По-видимому, я совершила ошибку. Может он прав, я давила на него, чтобы мы уехали из кибуца. Там у него было целая отрасль, целое царство. Теперь — я - его царство.

Аяла: Это не причина.

Шифра: Ну конечно. Просто постарела я, дочка. Это — единственная ошибка, которую мужчины нам не прощают.

Аяла: Они ведь тоже стареют.

Шифра: Поэтому и не прощают.(Шум за дверью). Что это там?

Аяла: Погоди! Папа никому не разрешает к нему заходить. Кроме Буки.

Шифра: И он еще обижается! Господи! Как можно жить с таким эгоистом?

Аяла: Как видишь, можно.

Шифра: Сказать по правде, это и меня удивляет. Ночью подумывала о разводе.

Аяла: Развод?

Шифра: Ну да. Рылась в памяти, надеясь найти неприятные воспоминания. Но они как сговорились — сбежали. Не хотят свидетельствовать против отца. Одному Богу известно, почему я должна все время вспоминать лишь то, как он прокрадывался в мою комнату 30 лет тому, и забыть все его крики и скандал, который случился пару часов тому. Нет, определенно у воспоминаний нет никакой логики.

Буки (входит): Все нормально. Ему просто нужен отдых, вот и все.

Шифра: Он все еще обижается?

Буки: Еще как!

Шифра: Ну, слава Богу, это хороший признак.

Яфа (вбегает в платье, пошитом Шифрой. Взволнована до предела):Какой ужас! Как это случилось?.

Аяла: Никакой не ужас.

Шифра: 30 лет! 30 лет вместе прожили! Такой человек! Такой человек!

Буки: Он еще жив, кстати. Это я так, на всякий случай.