— Огнегрив! — проревел Коготь, когда Огнегрив вскарабкался на скалу рядом с ним. — Что ты об этом скажешь?

Огнегрив молча посмотрел в овраг. Серебрянка по-прежнему лежала на боку, но мучительные судороги, сотрясавшие ее тело, превратились в слабое содрогание. Она больше не кричала, и Огнегрив понял, что У нее совсем не осталось сил. Крутобок бродил вокруг, не сводя глаз с Серебрянки. Из груди его вырывались какие-то странные, незнакомые звуки… Видимо, он даже не замечал наблюдавшего за ними Когтя.

Прежде чем Огнегрив успел ответить, у скалы появилась Пепелюшка. Обогнув камень, она протиснулась в балку и очутилась возле Серебрянки. Бросив на землю свои травы, Пепелюшка принялась быстро обнюхивать серебристую королеву.

— Огнегрив! — крикнула она спустя какое-то время. — Спускайся сюда! Мне нужна помощь.

Не обращая внимания на злобное шипение Когтя, Огнегрив скользнул в овражек, обдирая когти об отвесную скалу. Едва его лапы коснулись земли, к нему бросилась Пепелюшка. В зубах она держала крошечного котенка. Глаза малыша были закрыты, уши прижаты к головке, а мокрая шерстка прилипла к тельцу.

— Он мертвый? — прошептал Огнегрив.

— Нет! — буркнула Пепелюшка, опуская котенка на землю перед Огнегривом. — Давай, вылизывай его! Его надо согреть, чтобы разогнать кровь. С этими словами она с трудом развернулась в тесном овраге и снова приблизилась к Серебрянке. Ее спина загораживала Огнегриву обзор, так что он мог лишь слышать взволнованный голос Крутобока и ласковое бормотание маленькой целительницы.

Склонившись над котенком, Огнегрив с силой провел языком вдоль крошечного тельца. Он лизал и лизал, но малыш не подавал никаких признаков жизни. Может, Пепелюшка ошиблась, и он с самого начала был мертв? Но вдруг крошечный комочек слабо шевельнулся и открыл ротик в беззвучном крике.

— Он живой! — выдохнул Огнегрив.

— А я что говорила? — откликнулась Пепелюшка. — Продолжай вылизывать! У нас в любую минуту может появиться еще один. Очень хорошо, Серебрянка… ты все делаешь правильно! —

Коготь, наконец, соизволил спуститься со своего наблюдательного пункта и остановился у края балки. Лицо его было мрачнее тучи.

— Так-так… Кошка из Речного племени, — прошипел он. — Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что тут происходит?

Прежде чем кто-нибудь успел открыть рот, раздался торжествующий крик Пепелюшки.

— Молодец, Серебрянка! Умница! В следующую секунду в пасти у нее уже болтался еще один котенок. Пепелюшка быстро обернулась и положила малыша перед Когтем.

— Вот! Лижи скорее! Коготь злобно сверкнул глазами.

— Я не целитель, ясно? В голубых глазах Пепелюшки сверкнули молнии.

Но язык-то у тебя есть, правда? Лижи скорее, безмозглый комок шерсти! Или ты хочешь, чтобы малыш умер по твоей милости?!

Огнегрив застыл на месте. На какую-то долю секунды ему показалось, что Коготь сейчас кинется на Пепелюшку и одним ударом распорет ей живот. Но ничего этого не произошло. Огромный глашатай молча нагнул свою огромную голову и начал вылизывать второго котенка.

Тем временем Пепелюшка снова повернулась к Серебрянке, и Огнегрив услышал ее настойчивый голосок:

— Ты должна проглотить эту травку. Крутобок! Заставь ее съесть как можно больше! Надо немедленно остановить кровотечение. Огнегрив на секунду перестал работать языком. Дыхание котенка выровнялось, и было видно, что он вне опасности. Сейчас Огнегрива больше всего волновало то, что происходит в овраге. Вдруг он услышал отчаянный крик Пепелюшки:

— Держись, Серебрянка! И тут же громкий, безумный вопль Крутобока:

— Серебрянка!! Огнегрив не выдержал. Оставив котенка, он рванулся вперед и протиснулся к Пепелюшке. Он еще успел увидеть, как Серебрянка подняла голову и слабо провела языком по лицу Крутобока:

— Прощай, Крутобок… — еле слышно прошептала она. — Я люблю тебя… Позаботься о наших малышах…

В следующую секунду сильнейшая судорога сотрясла все ее тело. Голова Серебрянки откинулась назад, лапы дернулись — и она застыла.

— Серебрянка… — прошептала Пепелюшка.

— Нет, Серебрянка, нет, — тихо зашептал Крутобок. — Ты только не уходи. Не оставляй меня! — он склонился над неподвижным телом и ласково ткнул Серебрянку носом в бок. Она не шелохнулась.

— Серебрянка! — Крутобок отпрянул и запрокинул голову. Громкий вопль вырвался из его груди. — Моя Серебрянка! Она умерла…

Пепелюшка еще какое-то время стояла над мертвой, отчаянно нажимая ей на живот, но в конце концов была вынуждена признать свое поражение. Она села и уставилась куда-то в даль. Глаза ее погасли. Огнегрив остановился рядом с бывшей ученицей.

— Пепелюшка, котята здоровы, — прошептал он. Она повернула голову, и от ее взгляда у него едва не остановилось сердце.

— А их мать умерла. Я потеряла ее, Огнегрив. Горестные вопли Крутобока эхом разносились по скалам, когда глашатай неслышно подошел к котам, размахнулся своей огромной лапой и что было силы ударил серого воина по уху.

— Хватит орать! Крутобок замолчал. «Он не послушался, — понял Огнегрив. — Он просто обессилел от горя». Коготь гневно обвел глазами собравшихся.

— Может, теперь кто-нибудь объяснит мне, что тут произошло? Крутобок, ты знал эту кошку из Речного племени?

Крутобок поднял голову. Глаза его были пусты и холодны, как речная галька.

— Я любил ее, — прошептал он.

— Что? Так это… это твои котята?! — казалось, на этот раз Коготь был по-настоящему ошарашен.

— Мои и Серебрянкины, — с какой-то безумной гордостью выпалил Крутобок. — Я знаю все, что ты сейчас скажешь, Коготь. Можешь не утруждать себя. Мне уже все равно, — он повернулся к Серебрянке, зарылся носом в ее шерсть и что-то тихо зашептал.

Тем временем Пепелюшка закончила осматривать котят. —

Думаю, они будут жить, — объявила она, но Огнегрив сразу заметил, что голос ее звучал не так уверенно, как прежде. — Надо как можно скорее отнести их в лагерь и найти королеву, которая сможет их вы кормить. Коготь резко повернулся к ней.

— Ты в своем уме?! С какой стати Грозовое племя должно выхаживать их? Это же полукровки! Они не нужны ни одному племени! Но Пепелюшка и ухом не повела.

— Огнегрив, ты возьмешь этого, — распорядилась она, — а я понесу второго.

Огнегрив послушно повел усами, но прежде чем взять котенка, он подошел к Крутобоку и прижался к его плечу.

— Ты хочешь пойти с нами? Крутобок с трудом покачал головой.

— Я должен остаться здесь и… похоронить ее, — прошептал он. — Здесь, в этой земле, между Речным племенем и Грозовым. После всего, что произошло, Речное племя вряд ли захочет оплакать мою Серебрянку. У Огнегрива сердце разрывалось от жалости, но он знал, что уже ничем не может помочь другу.

— Я отнесу котенка и вернусь, — пообещал он и добавил чуть тише: — Я оплакаю ее вместе с тобой, Крутобок. Она была храбрая. Я знаю, она любила тебя.

Крутобок не ответил. Огнегрив взял в зубы котенка и пошел в лагерь, оставив друга возле неподвижного тела кошки, которую тот любил больше своего племени, больше своей чести и больше собственной жизни.

Коготь убежал вперед, и к тому времени, как Пепелюшка с Огнегривом достигли лагеря, все племя уже знало о том, что произошло. Воины и ученики высыпали из своих пещер и молча смотрели на котят. Огнегриву казалось, что даже воздух над поляной пропах изумлением.

Синяя Звезда стояла у входа в детскую. Казалось, она поджидала Огнегрива с Пепелюшкой. Огнегрив был готов к тому, что предводительница откажется возлагать на племя заботу о чужих котятах и велит им отнести малышей обратно, но она лишь негромко сказала: — Входите. В зарослях ежевики царили тишина и полумрак. Чернобурка спала на мху вместе со своими котятами, и среди серой и рыжеватой шерсти снежным пятнышком сияла белая шкурка Облачка. Рядом с ними, в моховом гнездышке, выстланном пушистыми перьями, лежала на боку Златошейка и деловито вылизывала своих котят. Один из малышей был палевым, в мать, а второй — темным и полосатым.