— Нет.

— Крайне вам сочувствую, но иного выхода нет.

— Я вам тоже сочувствую. Если Марсу не будет предоставлена половина стола, мы покидаем зал. Сообщите генеральному секретарю, что причиной срыва переговоров стала грубость, допущенная вами по отношению к Человеку с Марса.

— Я не очень вас понимаю.

— Странно, я ведь говорю нормальным человеческим языком и вполне разборчиво.

— Но… но вы, вероятно, шутите?

— Какие уж тут, сынок, шутки. Одно из двух: либо Смит — главный начальник соседней планеты, прибывший с официальным визитом к главному начальнику этой планеты, в каковом случае вы обязаны предоставить ему и эти места, и всяких там мальчиков на побегушках, и что уж там еще, вплоть до женского кордебалета. Либо он турист, которому не полагается вообще никаких официальных знаков внимания. А то вы хотите и на елку влезть, и не оцарапаться. Да ты оглянись и сосчитай, сколько тут, пользуясь твоим выражением, «персон высшего ранга», а потом подумай — разве явились бы они сюда посмотреть на простого туриста?

— У этой ситуации не было прецедентов. — В голосе Ла Рю не чувствовалось прежней уверенности.

— Не было? — презрительно фыркнул Джубал. — А вот ты подойди к главе делегации Лунной Республики и скажи ему, что не было прецедентов. Только сразу пригнись — он, говорят, мужик раздражительный и скорый на руку. Да ладно, сынок, я же старый человек, усталый и невыспавшийся, ну чего, спрашивается, ради должен я учить тебя твоей работе? Скажи мистеру Дугласу, что мы заглянем сюда как-нибудь в другой раз — когда делегации Марса будет обеспечен подобающий прием. Пошли, Майк, — мучительно наморщившись, он стал высвобождать свой зад из кресла.

— Нет, нет, доктор Харшоу, — поспешно остановил его Ла Рю. — Мы расчистим эту сторону стола. Я… ну, я что-нибудь придумаю. Эта сторона ваша.

— Вот так-то лучше. — Харшоу приостановил свою попытку подняться на ноги — но только приостановил. — Теперь дальше. Где флаг Марса? И что вы думаете насчет почестей?

— Извините, но я что-то не понимаю.

— Опять не понимаете. Неужели я совсем разучился говорить по-английски? Вон, видите? За креслом генерального секретаря стоит флаг Федерации. А где же флаг Марса?

Ла Рю недоуменно моргнул:

— Должен признаться, вы застали меня врасплох. Я не знал, что у марсиан есть флаги.

— А у них и нет флагов. Вы даже не представляете себе, что они используют в таких вот торжественных случаях (сам я тоже не представляю, но это замнем). Так что мы не станем особенно придираться, а лучше попробуем что-нибудь сделать. Мириам, дай блокнот… ну, скажем, так.

Харшоу изобразил традиционный земной символ Марса — кружок, перечеркнутый слева направо и вверх стрелой, и обвел его прямоугольником, обозначавшим, по-видимому, полотнище флага.

— Поле белое, а эмблема Марса — красная. Нужно бы, конечно, шелковым шитьем, но на сегодня ограничимся краской по ткани, тут уж любой бойскаут справится. Вы были скаутом?

— Э-э… был когда-то.

— Вот и отлично. Значит, вы знаете девиз скаутов[103]. Теперь насчет почестей. Если я правильно догадываюсь, при появлении генерального секретаря будет исполнен «Мир во всем мире».

— Конечно. И без этого никак нельзя.

— В таком случае следом за ним должен быть исполнен гимн Марса.

— Это невозможно. Даже если таковой и существует — у нас нет нот. Доктор Харшоу, вы предъявляете совершенно неразумные требования.

— Слушай, сынок. Мои требования абсолютно разумны. Мы приехали для небольшого неофициального разговора — и вдруг видим, что вы устроили тут настоящий цирк. А раз устраиваешь цирк — нужно заводить слонов. Понятно, что вы не можете исполнять марсианскую музыку — равно как мальчишка с жестяной дудочкой не мог бы сыграть симфонию. Но симфонию-то вы можете сыграть — «Симфонию десяти планет»?[104] Вгрокиваешься? Я хотел сказать: «Ты меня понимаешь?» Записи у вас есть, включите тему Марса… ну, или хотя бы достаточное количество тактов, чтобы ее можно было узнать.

Ла Рю задумался.

— Да, пожалуй что можем… но только, доктор Харшоу, я все равно не могу обещать вам государственные почести — даже на таком, импровизированном уровне. Я… у меня нет достаточных полномочий.

— А главное — пороху, — презрительно бросил Джубал. — Что ж, нам весь этот цирк не нужен, так что скажи мистеру Дугласу, что зайдем в другой раз, когда он будет посвободнее. Очень приятно было познакомиться. Когда мы приедем снова, забегай в кабинет генерального, поболтаем — если, конечно, ты еще будешь здесь работать. — И он снова изобразил из себя немощного старика, с трудом и мучениями пытающегося встать на ноги.

И снова Ла Рю его остановил:

— Не уходите, доктор Харшоу, я очень вас прошу. Секретарь не придет, пока мы не сообщим, что все готово. Я попробую, может, как-нибудь и удастся. Хорошо?

— Валяй, — махнул рукой Харшоу, со стоном опускаясь в кресло. — Пробуй. Только вот еще, пока ты не ушел. Минуту назад я слышал шум — там вроде бы хотели прорваться какие-то ребята с «Чемпиона». Они же друзья Смита, так что пусть их пропустят, место мы им найдем — а на нашей стороне и вправду малость пустовато. — Он тяжело вздохнул и начал массировать себе спину где-то в районе левой почки.

— Хорошо, сэр. — Ла Рю сухо кивнул и исчез.

— Начальник, — драматическим шепотом вопросила Мириам, — ты где это успел спину потянуть? Позапрошлой, что ли, ночью, когда делал стойку на голове?

— Стихни, а то сейчас выпорю.

Джубал с удовлетворением оглядел зал, продолжавший заполняться «персонами высшего ранга». Он специально сказал Дугласу, что хочет провести «неофициальные переговоры в тесном кругу», — подобные заявления привлекают власть имущих почище, чем запах колбасы — голодную кошку. И теперь эти набобы будут обращаться с Майком как с главой суверенной державы — на глазах у всего мира. После такого им просто духу не хватит захоботать мальчонку!

Санфорт выпроваживал из зала репортеров; вконец затурканный помощник главы протокола сильно смахивал сейчас на нервную воспитательницу детского садика, проводящую игру в «музыкальные стулья»[105]: стульев тех было слишком мало, а детишек — извините, «персон» — слишком много. И с каждой минутой становилось больше. Судя по всему, Дуглас и не намеревался начать переговоры раньше одиннадцати, о чем знали все, кроме «марсианской делегации»; Джубала позвали раньше с единственной целью провести приватную предварительную беседу — от которой он отказался. Ну что ж, время зря не пропало.

Появился лидер Восточной Коалиции. Из неких сложных политических соображений мистер Кун не стал сегодня возглавлять делегацию своей страны; строго говоря, для протокола он был всего лишь одним из ее рядовых членов — однако Джубал ничуть не удивился, когда юный протокольный помощник забыл обо всем остальном и бросился усаживать главного политического противника Дугласа за стол переговоров, рядом с местом, отведенным для самого́ генерального секретаря. Это лишний раз подтверждало, что Дуглас далеко не дурак.

Майк вскочил, с восторгом приветствуя доктора Нельсона и капитана ван Тромпа; обрадовался и Джубал — теперь репортерам было что снимать, а то раньше парень сидел неподвижно, словно какой тебе истукан. Кроме того, возникший переполох предоставил хорошую возможность разместить всех как надо. Предусмотрительный доктор усадил Майка прямо напротив генерального секретаря — и справа от себя, чтобы иметь возможность до него дотрагиваться. В человеческих манерах и обычаях Майк разбирался более чем смутно, а потому Джубал договорился с ним о системе незаметных сигналов вроде той, которую используют при работе с дрессированной лошадью — «встань», «сядь», «поклонись», «пожми руку». С тем единственным отличием, что Майк оказался значительно сообразительнее средней кобылы и усвоил все минут за пять.