Что ж, ничего тут не попишешь — он разделил с Валентайном Майклом воду и теперь обязан оправдать его доверие. Остается только надеяться, что эти янки — не совсем уж окончательные жлобы.

Доктор Махмуд приветливо улыбнулся и продолжил:

— Валентайн Майкл объяснил мне — и с большой гордостью, — что все вы находитесь с ним… — (тут он произнес марсианское слово).

— Как?

— В братстве по воде. Вам это понятно?

— Грокаю.

Махмуд сильно сомневался в Джубаловом «гроканье», однако сомнения эти предпочел оставить при себе.

— Я состою с ним в таком же родстве, а потому полагаю своей обязанностью попросить вас считать меня членом семьи. Я знаю ваше имя, доктор, а это, очевидно, мистер Какстон. Мистер Какстон, я часто вижу вашу фотографию в газете, рядом с колонкой. Теперь позвольте мне разобраться в молодых дамах. Это, я полагаю, Энн.

— Да, но она в мантии.

— Конечно же. Придется мне выразить ей свое уважение немного позже.

Знакомясь с Джилл, Махмуд неожиданно услышал правильное марсианское обращение к брату по воде, произнесенное тремя октавами выше, чем это сделал бы марсианин, и в то же время с абсолютно точным акцентом (со стороны могло показаться, что несчастная медсестра жестоко застудила горло). Из той сотни с небольшим слов, которые Джилл начинала понимать, произнести она могла не более дюжины, да и те с грехом пополам; однако это обращение, которое ей приходилось слышать и употреблять десятки раз на дню, было усвоено в совершенстве.

Глаза доктора Махмуда расширились, — пожалуй, в этих необразованных варварах что-то есть… и не стоило спешить, ставя под сомнение интуицию Валентайна Майкла. Он мгновенно ответил Джилл соответствующим приветствием и наклонился к ее руке.

Краем глаза Джилл увидела на лице Майка выражение полного восторга; она кое-как сумела прохрипеть самую короткую из девяти форм ответа на ответ — хотя и не понимала ее и вряд ли решилась бы произнести ее эквивалент, соответствующий биологии человека, по-английски. И уж во всяком случае — не обращаясь к почти незнакомому мужчине.

Махмуд, понимавший эту фразу, воспринял ее не в буквальном анатомически невозможном для людей смысле, а символически — и ответил положенным образом. Однако на этом месте возможности Джилл иссякли; ни слова не поняв, она не могла ответить даже по-английски.

И тут медсестру Бордман посетило вдохновение; взяв со стола один из многочисленных графинов, она наполнила стакан, посмотрела Махмуду прямо в глаза, торжественно произнесла:

— Вода. Наше гнездо — ваше гнездо. — Коснулась стакана губами и протянула его семантику, наблюдавшему за всеми этими манипуляциями с нескрываемым интересом.

Тот ответил по-марсиански и тут же сам перевел:

— Поделившиеся водой поделились всем.

Отпив крошечный глоток, Махмуд начал было возвращать стакан Джилл, но тут же повернулся и протянул его Джубалу.

— Я-то по-марсиански не умею, — сказал Джубал, — но за воду, сынок, спасибо. Да не мучит тебя нигде жажда.

Он опустошил стакан на добрую треть, передал его Бену и шумно перевел дыхание.

Какстон взглянул на Махмуда, торжественно произнес:

— Взрастим близость. С водой жизни мы взрастим нашу близость. — Чуть омочил губы и протянул стакан Доркас.

Все, казалось бы, было ясно, однако Доркас замялась:

— Доктор Махмуд? А вы понимаете, насколько это серьезно для Майка?

— Понимаю, мисс.

— Я хотела сказать… ну… для нас это тоже серьезно. Это вы понимаете? Вы… грокаете?

— Я грокаю в полноте — иначе я отказался бы пить.

— Хорошо. Да пьешь ты всегда вдосталь. Пусть наши яйца лежат в одном гнезде.

По щекам Доркас потекли слезы, она отпила и торопливо сунула стакан Мириам.

— Возьми себя в руки, — прошептала Мириам, после чего обратилась сперва к Майку:

— Мы приветствуем своего брата водой. — А затем к Махмуду: — Гнездо, вода, жизнь. — Немного отпив, она добавила — Наш брат. — И протянула ему стакан.

Махмуд допил все, что осталось на дне, и протяжно произнес по-арабски:

— И если примете вы их в свои, они вам станут братья[102].

— Аминь, — согласился Джубал.

Махмуд на мгновение вскинул глаза, однако решил не выяснять, понял слова Пророка этот американец или нет; не место и не время начинать такой разговор, лишний раз бередить свои собственные тревоги и сомнения. Но как все-таки согревает душу ритуал воды… хотя все это сильно отдает ересью.

Его мысли прервал подбежавший помощник главы протокола:

— Вы — доктор Махмуд? Доктор, ваше место на противоположной стороне. Идемте, я вас провожу.

— Нет, — улыбнулся Махмуд, — мое место здесь, среди друзей. Доркас, позвольте, я переставлю стул и сяду между вами и Валентайном Майклом.

— Конечно, доктор. Я потеснюсь.

ПГП только что ножкой не топнул:

— Доктор Махмуд, я провожу вас. По схеме размещения гостей вы сидите в другом конце зала! С минуты на минуту появится генеральный секретарь, а тут буквально не протолкнуться от репортеров и всяких прочих… и я просто не знаю, что мне делать!

— А не знаешь, сынок, так сходи куда-нибудь и подумай, — дружелюбно посоветовал Джубал.

— Что? Кто вы такой? Вы в списке приглашенных? — Неврастеничный юноша схватился за свою схему рассадки.

— А сам-то ты кто такой? — гордо вскинулся доктор Джубал Харшоу. — Официант, что ли? Я — Джубал Харшоу. Мое имя есть в этом твоем списке, а иначе порви его, помни́ и повесь на гвоздик. Слушай, пентюх, если Человек с Марса желает, чтобы рядом с ним сидел доктор Махмуд, спорить больше не о чем.

— Но он не может здесь сидеть, — чуть не расплакался протокольный помощник. — Места за столом переговоров предназначены для верховных министров, глав делегаций, членов Верховного Суда и прочих персон аналогичного ранга, — я и их-то не знаю, как втиснуть, тут же всё подходят и подходят. Ну и конечно же, для Человека с Марса.

— Конечно же, — охотно согласился Джубал.

— Ну и конечно же, доктор Махмуд должен находиться поблизости от генерального секретаря — чуть позади, — чтобы при необходимости что-нибудь перевести. Я не вижу с вашей стороны никакого желания помочь.

— Сейчас я тебе помогу. — Джубал отобрал у него схему. — М-м-м… посмотрим, посмотрим. Человек с Марса будет сидеть напротив генерального секретаря — ну, он тут примерно и сидит. Далее… — Вооружившись карандашом, Джубал бросился в атаку. — Далее, вся эта половина стола, отсюда и досюда, принадлежит Человеку с Марса. — Посадив на схему два крестика, он соединил их жирной черной дугой, а затем повычеркивал все имена, оказавшиеся на оккупированной территории.

— Тебе же и работы меньше — на нашей стороне рассаживать буду я сам.

Ошеломленный чиновник утратил дар речи, из его рта вырывались какие-то всхлипывающие, нечленораздельные звуки.

— А что, что-нибудь не так? — скромно поинтересовался Джубал. — Да, верно, вот всегда я забываю об этих формальностях. — Он накарябал под своими поправками: «Дж. Харшоу, от имени В. М. Смита». — Беги, сынок, на полусогнутых к своему начальнику, пусть ознакомится. А заодно пусть заглянет в протокольные правила официальных визитов глав дружественных планет.

Несчастный открыл рот — и поспешно удалился, забыв его закрыть. Через минуту он появился снова, выглядывая из-за спины человека постарше и посолиднее.

— Доктор Харшоу, я Ла Рю, глава протокола, — сухо представился новоприбывший. — Вам что, действительно необходима целая половина главного стола? Насколько я понял, ваша делегация не очень многочисленна.

— Это не имеет отношения к делу.

— Боюсь, имеет, — слегка улыбнулся Ла Рю, — и самое прямое. Я и так не знаю, что делать с местами. Сегодня нас осчастливит своим присутствием чуть не каждая персона высшего ранга. Если ожидается кто-то еще — очень жаль, кстати, что меня не поставили в известность заранее, — я организую дополнительный столик, рядом с двумя местами, отведенными мистеру Смиту и вам.