В руках у нее была фоторамка с портретом красивого сероглазого мужчины в белой майке. На майке было написано «Тыбыдымский конь».

– А вот и сердечная привязанность, – сказала Марина.

– Давайте фото сюда, – Валерианов протянул руку. – Мы найдем его.

Лиза работала. Запах масла, скипидара и лака витал по квартире. Иногда эта смесь казалась ей мертвой и раздражала, у Лизы не было вдохновения, но сейчас все было хорошо, кисть скользила легко и уверенно, и только боль в шрамах на груди мешала ей полностью отдаться творчеству.

Лиза никогда не использовала черный цвет, вместо этого она смешивала коричневый с синим, иногда добавляя немного фиолетового или красного. Тогда темный цвет получался не плоским, как если бы она взяла просто черную краску, а приобретал глубину и полутона.

Она выдавила в палитру каплю ультрамарина с сепией и принялась размешивать, получая от этого острое наслаждение. Потом нанесла получившийся цвет на холст туда, где должна была быть тень. Внутри Лизы что-то бурлило, сверкало, энергия плескалась, вырывалась протуберанцами, картина получалась яркой, экспрессивной до бешенства, и Лиза уже знала, что здорово поправит за счет этой картины свое материальное положение. Заказчики ждали от нее именно этого взрыва красок и эту бурю эмоций.

Все складывалось хорошо.

– Вы таки не выяснили, можно ли положить деньги на выключенный телефон? – спросила она.

Мужчина смерил Веронику взглядом.

– А вы так и не умылись? – сказал он. – Тогда я пойду.

– А борщ? – спросила Вероника. – Вы же обещали приготовить борщ.

– После того, как вы умоетесь.

– А зачем вам? – спросила Вероника. – Я же так красивее.

– Я все же надеюсь, что нет, – предположил он. – Поэтому хочу посмотреть.

– Так лучше, – сообщила Вероника. – Я вам точно говорю.

– Предоставьте мне возможность судить об этом, – сказал мужчина, стоя в дверях и не делая попытки войти. – Я думаю, что ваше мнение субъективно.

– А ваше? Объективно?

– Скажем так, оно объективнее.

– Мой ответ – нет, – решила Вероника.

Мужчина повернулся и пошел вниз по лестнице. Вероника даже постепенно начала привыкать к виду его затылка.

– И зачем вы возвращались? – закричала Вероника. – Чтобы меня помучить, да?

Дверь подъезда хлопнула. Он ушел. По щеке Вероники потекла одинокая слеза, которая промыла в косметике длинную и глубокую дорожку.

Ульяна смотрела телевизор и ела зеленый горошек из банки, когда в дверь позвонили. Она никого не ждала, поэтому не перестала мерно ковырять горошек.

«Опять ухажеры, – думала Ульяна. – Сейчас будут спрашивать, который час, как пройти в библиотеку, нет ли у меня соли, спичек, отвертки, ножниц, перфоратора или что там они обычно спрашивают».

Поэтому она не двинулась с места. На экране была церемония открытия универсиады, представители разных стран ходили с национальными флагами. Ульяне зрелище казалось интересным. Сильнее всех махал полотнищем представитель Северной Кореи.

В дверь опять позвонили, теперь настойчивее. Обычно поклонники так не звонили. Ульяна встала и пошла посмотреть в глазок.

На лестничной площадке было полно людей. Ульяна открыла дверь, сжимая в руках банку с горошком.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Ульяна, добрый вечер, – улыбнулась Марина. – Мы можем войти?

– Нет, – ответила Ульяна.

Она решила, что что-то стряслось с лысеньким, маленьким и толстеньким человечком, который ушел после того, как Ульяна купила на все деньги средство для чистки ковров. Ей стало нехорошо.

– Кира Хорькова убита. Так все-таки можно мы войдем? Или вы по-прежнему против?

У мужчины, стоящего рядом с Мариной, на лице отразилась тень неудовольствия. Ульяна всмотрелась в его физиономию, и ей вдруг стало понятно, что у всех людей, вызывающих у этого мужчины неудовольствие, рано или поздно возникают серьезные систематические проблемы.

– Тогда, конечно, входите, – разрешила она. – Только я не знаю, кто такая Кира Хорькова.

На самом деле она не только не помнила, кто такая Кира, но и не могла сообразить, где видела Марину.

– Кира – это девушка, которая была с нами на семинаре, – напомнила Марина.

В глазах Ульяны мелькнуло понимание.

– А как произошло убийство? Где? – спросила она. – И при чем здесь я?

– Колюще-режущее ранение, – пояснила Марина. – Ее нашли в тележке на парковке.

Ульяна смотрела на Марину, и в глазах не было страха. Только удивление. Марина в деталях вспомнила пластиковый манекен, который сидел за столом рядом с манекеном Киры. Кира уже была мертва.

Она села на кухне на симпатичный мягкий пуфик и вытянула ноги.

– Ульяна, – попросила она, – пожалуйста, вспомните, о чем вы говорили в тот день на курсах с Кирой. Что может вас связывать? Есть основания считать, что вам грозит опасность.

На лице Ульяны проступило недоумение.

– Вы чего-то недоговариваете, – сказала она. – Почему вы вообще решили, что нас что-то связывает? На курсах было много людей. Почему пришли именно ко мне? Что за опасность?

– Да, – кивнула Марина, – недоговариваю. Я не могу вам объяснить, почему вам нужно быть осторожной. Считайте это предчувствием.

– Хорошо, – согласилась Ульяна. – Вы не хотите сказать, что мне угрожает. Вы думаете, это честно?

– О’кей, если я скажу, что видела сон с трупами вашим и Киры, и Киры уже нет в живых, вас это убедит?

Ульяна смотрела ошарашенно, потом улыбнулась.

– Сон? – повторила она.

– Да.

– Отлично. А зеленые человечки вам ничего не говорили?

Через несколько минут они покинули квартиру Ульяны.

– Все равно она будет осторожнее, – Марина стояла уже на лестнице. – Несмотря на реплику о зеленых человечках.

– Да. Тем более что у нас и правда нет никаких оснований, кроме твоего сна, подозревать, что ей угрожает опасность.

– В этом сне я увидела манекен Киры, и она вскоре была убита. Почему именно она? Я уверена, что Ульяне тоже грозит опасность. За ее квартирой и за ней надо установить наблюдение.

– Уже.

Марина не уставала восхищаться супругом.

Блог Стекл_offой был занятным. Ира заказала кофе и принялась читать.

«Сегодня в Киеве загорелся бензовоз, – прочитала она, – в нем было восемнадцать тонн бензина. Водитель почувствовал запах гари, выскочил и принялся гасить пылающее колесо. Колесо удалось потушить, что само по себе удивительно, ибо горят покрышки просто отлично. До заправки он не доехал несколько десятков метров. К счастью. В связи с этим вспоминаются две истории, – писала Стекл_offa. – Первая произошла с моей мамой. Она ехала на моем «Ланосе» к своей сестре по трассе в другой город. Ночью. И вот видит, что из впереди идущей фуры вырываются языки пламени. А фура себе спокойненько едет, водитель ни о чем не подозревает. С третьей попытки мама обогнала фуру и ехала рядом по встречке, изо всех сил сигналя. Потом обогнала и приклеилась впереди, мигая аварийкой. Короче, выполнила общечеловеческий долг и проявила гуманизм, чем я горжусь, ибо мама обычно ездит плохо и в основном по прямой, а тут такие кульбиты...»

Ира пробежалась глазами по посту до конца и перешла к следующей записи – подборке медицинских новостей про мозг вообще и человека в частности.

«Те, у кого хорошая реакция, живут дольше, – писала Стекл_offa. – Казалось бы, никто уже не охотится ни на кого, от тигра убегать не надо, от скорпиона уворачиваться тоже не надо, рыбу голыми руками ловить, опять же, не обязательно, а поди же ты – все равно, по статистике, люди с хорошей реакцией дольше живут. Интересно, что различия начинаются уже в момент рождения – некоторые новорожденные сразу начинают недовольно кричать, реагируя на изменения окружающей обстановки. Другим нужно больше времени».

– Это явно не про Александра, – поняла Ира.

«Если перед маленьким мальчиком положить мячик, он его пнет ногой. Маленькая девочка поднимет мячик и прижмет к себе. А я, наивная, считала, что поведенческие различия проявляются намного позже, – продолжала Стекл_offa фокусироваться на теме мозга человека. – А если перевернуть фотографию лица вверх тормашками, происходит снижение узнавания на двадцать пять процентов. С другими объектами такого эффекта нет».