Данте подъехал к старинной усадьбе в Хэмпстеде. Свежее оштукатуренные стены после недавнего ремонта сверка­ли белизной. Трава на газонах была только что подстриже­на. Здесь располагалась фехтовальная школа, и шевалье Корбет следил за тем, чтобы усадьба выглядела ухоженной и по-деревенски живописной.

Узнав трех лошадей, привязанных к столбикам, Данте насторожился и прислушался, чтобы убедиться в присутствии их хозяев. До него долетели звуки ударов металла о металл.

Когда Хэмптон прислал ему предложение встретиться здесь, чтобы поупражняться в фехтовании, он не упомянул, что к нему намерены присоединиться и другие члены Об­щества дуэлянтов.

Войдя в здание, Данте направился в раздевалку. Несмот­ря на то что в помещении было прохладно, он снял сюртук и рубашку. Первый раз он пришел сюда, чтобы взять уро­ки, когда еще был лишь тенью брата, мальчишкой, мечтав­шим о том, чтобы быть допущенным в сообщество светских мужчин. Никто не оспаривал права Верджила ввести его сюда. Верджил был ступицей этого колеса, и все спицы вра­щались благодаря ему.

С обнаженным торсом Данте поднялся на несколько ступенек и оказался в просторном зале для тренировок. Там две пары мужчин фехтовали военными шпагами. Они так­же были обнажены до пояса – это было обязательным тре­бованием шевалье, который утверждал, что научиться вла­деть шпагой, когда ты весь обложен одеждой, просто не­возможно. Потому на телах некоторых фехтовальщиков можно было увидеть шрамы.

Самый впечатляющий украшал бок Джулиана Хэмпто­на, адвоката. Он получил эту рану во время такой же тре­нировки, когда скрестил шпаги с ныне покойным другом. Тогда они были здесь одни, даже шевалье при этом не при­сутствовал. И только через несколько месяцев о существо­вании шрама узнали другие.

Данте наблюдал, как Хэмптон ведет свой опасный та­нец с Дэниелом Сент-Джоном, думая об этом злосчастном шраме и приватной тренировке, когда это случилось. Ни­кто никогда не расспрашивал Хэмптона о подробностях, хотя наличие шрама давало пищу для разговоров о суще­ствовании некоей тайны. В их кружке умалчивалось о че­ловеке, который нанес эту рану, равно как и о событиях, приведших к подобному исходу.

Данте сомневался, что его поблагодарят, если он вдруг нарушит заговор молчания.

Он не принес свою шпагу, поэтому взял ту, которая на­ходилась у стены близ входа. Звук вынимаемой шпаги при­влек внимание фехтовальщиков, и они прервали упражне­ния.

Немолодой шевалье приветствовал Данте:

– Рад вас видеть здесь. Займите мое место. Адриан из­мотал меня. Старый человек не в состоянии противостоять так долго его мастерству.

– Такой молодой человек, как я, неспособен противо­стоять подобному мастерству даже минуту, – сказал Дан­те, занимая место шевалье. – Постарайся не убить меня, Бершар. Мы оба знаем, что это не мое оружие.

– Насколько я слышал, сейчас твое сильнейшее ору­жие – кулак, – отвечал Адриан.

Без сомнения, Адриану во всех подробностях описали то, что произошло «У Гордона». Он считался младшим бра­том Колина Бершара и третьим сыном графа Динкастера. Хотя все знали, что на самом деле он не был сыном графа и был всего лишь единокровным братом Колина. Смуглая средиземноморская внешность и черные волосы выдавали его происхождение, как только он родился. Но, женившись на герцогине Эвердон, Адриан перестал выдавать вымыс­лы за факты.

Уже не в первый раз Данте задумался о том, каким об­разом разные темпераменты влияют на дружбу. Из двух Бершаров он чувствовал себя более комфортно с Колином, не обремененным слишком изысканными манерами, чем с Ад­рианом с его тайнами.

Вероятно, это объяснялось тем, что он знал: несмотря на всю свою элегантность и ровный характер, Адриан Бер­шар был опасным человеком. Данте не в качестве лести про­сил Адриана не наносить ему ущерба. Адриану доводилось собственной шпагой убивать людей. Последний раз это слу­чилось на дуэли полтора года назад.

– Колин преувеличил мастерство моего кулака. Так, удар средней силы.

– Сиддел до сих пор носит след от него на своем лице и смотрит зверски на всякого, кто спрашивает его об этом.

– Тогда мне нужно попрактиковаться на тот случай, если он захочет применить против меня шпагу.

– Поскольку в этом виде у меня явное преимущество, позже пойдем постреляем. Там превосходство за тобой, и это уравняет счет.

Данте собирался принять боевую стойку, когда произо­шел этот разговор. Он отсалютовал шпагой.

И в то же время понял, что это все организовало Обще­ство дуэлянтов. Они уже знали, какие вопросы он задаст, и определили Адриана Бершара в качестве того, кто на них ответит.

Четверо мужчин, поплескавшись в тазах, одевались. Дан­те отложил в сторону полотенце и потянулся за рубашкой.

Джулиан Хэмптон подошел к висевшему на стене зер­калу, чтобы завязать галстук. Он был красив, но не тщесла­вен. Казалось, он не замечает стремления женщин пофлир­товать с ним.

– Наш адвокат направил в Верховный суд апелляцию, в которой оспаривается право Фартингстоуна вмешивать­ся в занятия вашей жены, – тихо сказал Хэмптон. – Он справедливо поднимает вопрос о правомерности всего дела.

– Нет необходимости говорить об этом шепотом. Я уве­рен, что всем известно, что сейчас происходит, а уж Сент-Джону определенно.

– Он не знает специфики моих действий. Сент-Джон уважает мою осторожность по отношению к вам, каковой он требует, когда я действую в его интересах.

Данте посмотрел в ту сторону, где Сент-Джон застеги­вал жилет, затем на Адриана Бершара, стоявшего у окна.

–Ты полагаешь, что я соблазнил ее?

– Это простительно. Она очень мила и чрезвычайно интересна.

– Я предпочел бы услышать то, что ты имел в виду во время нашей беседы в доме заключения должников.

– Ты поступил благородно, женившись на ней, и это самое главное для нас. – Хэмптон взял шляпу и хлыст. – Я должен вернуться в город. Буду держать тебя в курсе собы­тий.

После его ухода остались Адриан и Сент-Джон. Послед­ний, судя по всему, не собирался последовать за Хэмпто­ном к лошадям.

– Сент-Джон и я собрались пострелять, прежде чем отправиться в обратный путь. Не присоединишься ли к нам? – Адриан сделал это предложение таким образом, словно оно заранее не планировалось.

– Чудесно, – сказал Данте. Он собирался их обо всем расспросить. Двоих будет вполне достаточно.

Данте не всегда был столь силен в стрельбе из пистоле­та. В юности он отличался таким же равнодушием к этому оружию, как и к шпаге. В его восприятии и то, и другое было всего лишь видами спорта. Именно поэтому, когда понадо­билось применить мастерство, его место на дуэли занял брат.

Данте послал четвертый выстрел подряд в мишень, при­крепленную к дереву позади дома шевалье. Пока он пере­заряжал пистолет, стали стрелять его партнеры.

Сент-Джон был мастером своего дела, да и Адриан за эти годы стал значительно искуснее. Хотя и не был столь силен, как Данте. После того эпизода Данте более не смот­рел на стрельбу и фехтование просто как на виды спорта. В течение двух лет он упорно тренировался. Никто из членов Общества дуэлянтов никогда не комментировал это его но­вое увлечение.

– Что рассказал тебе Колин о скандале с Сидделом? – спросил он Адриана.

Сент-Джон был занят перезарядкой пистолета, однако повернулся таким образом, чтобы стать участником разго­вора.

– Что он оскорбительно говорил о твоей жене и твоем браке.

– Я бы вызвал его на дуэль, но он был вдрызг пьян.

– Колин также отметил, что твой кулак взлетел после того, как Сиддел упомянул, что Леклер дерется на дуэлях вместо тебя.

– Колин понял этот намек?

Адриан опустил пистолет.

– Он не понял. Как, впрочем, и того, что эта реплика вывела тебя из равновесия. Однако тебя интересует, гово­рил ли кто-либо из нас о том дне, не так ли?

– Кто-то ведь ему сказал.