– Я не могу вернуться туда.

– Больше тебе некуда идти. Она закрыла глаза.

– Бог милостив, Кристиана, и когда-нибудь у меня будет свой дом. Двери его всегда будут для тебя открыты. Но пока у тебя нет выбора. – Он помолчал и осторожно добавил: – Если только ты не хочешь отправиться на север, к Перси. Стивен предлагал содержать тебя?

Она усмехнулась.

– Он не предлагал ничего постоянного, брат. Но даже если бы предложил, я бы не поехала. Он мне безразличен, и я не собираюсь позорить тебя и мужа подобным образом. К тому же Дэвид пригрозил убить Стивена, если я это сделаю. Я ему верю. Ты бы меня отпустил, окажись на его месте?

– Вряд ли.

– Так я и думала.

Морван подбадривающе улыбнулся ей.

– Я попросил Идонию сложить твои вещи. Лошади ждут. Я сейчас отвезу тебя домой.

Кристиана сжалась.

– Так скоро?

– Что бы там между вами ни произошло, лишний день тебе не поможет.

– Я не знаю, как вынесу это. Последний раз, когда я видела его…

Последний раз, когда она видела его, он ее чуть не ударил, потому что она говорила с ним, как королева с простолюдином.

– Думаю, он будет счастлив снова увидеть тебя, – сказал Морван. – Я уже в третий раз везу тебя к нему. Он явно должен проникнуться ко мне огромной симпатией.

Она принужденно засмеялась шутке брата, сильно сомневаясь, что Дэвид обрадуется ее возращению.

Дэвид услышал стук копыт во дворе, когда заканчивался обед. Эндрю многозначительно посмотрел через плечо, подтверждая его догадку. Майкл радостно объявил слугам, что их хозяйка вернулась.

Дэвид жестом велел всем заниматься своими делами. Он прошел ко входу и остановился на пороге. Навстречу ему медленно ехала на лошади Кристиана. Ее сопровождал Морван.

Она отсутствовала почти три недели. Никакой связи между ними все это время не было. Дэвид хотел забрать ее из дворца, но помешала королева. Три недели и до этого еще две. И тот самый один ужасный день.

Лошади остановились. Кристиана смотрела на него с непроницаемым выражением. Морван пытался держаться непринужденно и дружелюбно.

– Кристиана попросила меня проводить ее домой, – сказал он, помогая сестре слезть. – Вестминстер ей наскучил.

Дэвид ждал. Кристиана сделала несколько шагов и посмотрела ему в глаза.

– Это неправда, – тихо проговорила она. – Он заставил меня уехать.

– И все же я рад, что ты вернулась. Кристиана бросила на него скептический взгляд.

– Ты не уволил Эмму?

– Она в доме.

– Я пойду отдохну, – заявила она. – У меня болит голова и все кружится перед глазами.

Дэвид дал ей пройти, отметив про себя, что она снова воспользовалась своей старой отговоркой. Морван поставил сундуки у двери.

– Благодарю тебя, – сказал ему Дэвид. Морван нахмурился.

– Не благодари меня. Ее что-то мучает, и я не знаю что. Если бы у меня был свой дом, я бы не привез ее сюда. И учти: через несколько дней я приеду ее проведать.

– Я не стану ее обижать. Морван сел на коня.

– И все же я приеду.

Дэвид пересек двор, вошел в дом и собрался подняться наверх. Тут он увидел Эмму, выходящую из бывшей комнаты его матери и осторожно закрывавшую за собой дверь.

– Мне кажется, ей совсем плохо. Она сказала, что не сможет подняться наверх.

Он взглянул на дверь, за которой пряталась от него молодая жена. Откроет ли она ее когда-нибудь по своей воле, или ему придется снова применять силу? Он подождет. Что-что, а ждать он умеет. Уж в этом-то он преуспел.

– Что ж, пусть она пользуется этой комнатой, пока ей не станет лучше. Постарайся, чтобы ей было удобно.

Лежа в супружеской постели, Кристиана твердила себе, что у нее еще есть время передумать. Дэвид будет отсутствовать несколько дней. Никто не подозревал, что заболевшая хозяйка прокралась по лестнице в спальню, пока все спали. Она еще могла бы вернуться в комнату Джоанны и продолжать притворяться больной.

Хотя вряд ли кто-нибудь в доме верил в ее болезнь, кроме доверчивой Эммы. Забота, с которой все относились к ней в первые дни, сменилась молчаливым любопытством.

Ее рука заскользила по прохладным простыням – там обычно спал Дэвид. Наверное, она допустила ошибку, придя сюда сегодня. Даже если бы она ушла сейчас, он, с его проницательностью, несомненно, узнал бы о ее посещении. Глупо было с ее стороны приходить сюда и пытаться представить, что они снова вместе и она не чувствует себя раздавленной.

Дэвид не стал разоблачать ее мнимую болезнь. Все три недели в присутствии слуг он относился к ней с подчеркнутым вниманием, нежно целовал каждый раз, когда вечером возвращался домой, накрывал ее руку своей, когда они сидели за столом.

Но когда они оставались одни, она видела по его глазам, что он все понимает. Просто проявляет выдержку и – отнюдь не бесконечное – терпение. Иногда ей казалось, что он обдумывает свое отношение к ней.

Поскольку у нее якобы не было сил подниматься наверх, Кристиана взяла за привычку вышивать после ужина в холле. Вскоре к ней стал присоединяться Дэвид. Сковывающее как лед напряжение витало над их вымученной беседой, но в последние дни, когда паузы стали увеличиваться, к напряженности добавился еще и трепет ожидания. Когда она поднимала голову от шитья, то ловила на себе его взгляд, будивший в ней тот прежний страх, который вовсе не был страхом. Она корила себя и молилась, чтобы он оставил ее в покое и не напоминал ей своим присутствием и взглядом, как по-прежнему сильно она любит и желает его.

А он, похоже, намеренно делал это. Каждое прикосновение, каждый нежный поцелуй, перед тем как она отправлялась в спальню Джоанны, неустанно напоминали ей о наслаждении, которое они вместе испытали. Он неторопливо и методично распалял ее желание.

И преуспел в этом. Последние дни, лежа в своей одинокой постели, она стала думать, что, по-видимому, сможет смириться. Она выбрала эту жизнь не по своей воле. Почему бы не воспользоваться ее преимуществом? Зачем отказывать себе? Ведь теперь ясно, что этот голод, однажды проснувшись, уже никогда не исчезнет.

Вернувшись из Вестминстера, Кристиана каждую ночь лежала без сна. Она прислушивалась к шагам у двери, ожидая, что он наконец придет воспользоваться своим правом и потребует от нее исполнения супружеского долга.

Прошлую ночь она совсем не сомкнула глаз. Он собирался уехать утром на одну из торговых ярмарок. На этот раз она не сомневалась в истинности его намерений, потому что с ним ехал Джон Константин. Поездка планировалась недолгой, но накануне вечером, сидя у камина, они оба остро чувствовали приближающееся расставание. Неужели Дэвид, как и она, вспоминал свой предыдущий отъезд и все, что последовало за ним?

Его прощальный поцелуй на ночь был долгим и вовсе не целомудренным. Жаркое, неутоленное желание захлестнуло ее, прежде чем он отстранился. Если бы он сейчас поднял ее на руки и понес в постель, она бы не стала останавливать его.

Но он этого не сделал, и Кристиана отправилась в маленькую спальню, служившую в последние дни ее комнатой. Она ждала, молясь, чтобы он пришел и прекратил ее мучения, хотя и страшилась его прихода. Но, Господи, как хотелось почувствовать его рядом с собой! Оскорбленная гордость и боль отступили на второй план. Ее уже не пугала даже ее любовь. Она справится как-нибудь с этим чувством.

Дэвид пришел, но гораздо позднее. На рассвете дверь в ее комнату распахнулась. Повернувшись, Кристиана увидела, что он стоит на пороге. Она приподнялась на постели, прикрыв простыней голые плечи.

Он сел рядом, и она увидела, какое усталое у него лицо. Он тоже плохо спал в последние дни.

– Ты сейчас уезжаешь? – спросила она.

– Да, Джон уже ждет. Здесь остается Сиэг. Ходят слухи, что Эдуард снова собирает армию, Кристиана. Если в городе начнут появляться солдаты и рыцари, не покидай лом без Сиэга или Витторио.

Надо же, а она и не слышала последних новостей. Хотя это совсем неудивительно – ведь она не выходила из дома из-за своей «болезни» больше месяца. Правда, Маргарет несколько раз навещала ее, но она не интересовалась ни сплетнями, ни политикой.