В Выборге Огромная подводная ступень, Ведущая в Нептуновы владенья, — Там стынет Скандинавия, как тень, Вся – в ослепительном одном виденье. Безмолвна песня, музыка нема, Но воздух жжется их благоуханьем, И на коленях белая зима Следит за всем с молитвенным вниманьем. 25 сентября 1964 Комарово (Озерная, днем) Последний день в Риме Заключенье не бывшего цикла Часто сердцу труднее всего, Я от многого в жизни отвыкла, Мне не нужно почти ничего, — Для меня комаровские сосны На своих языках говорят И совсем как отдельные весны В лужах, выпивших небо, – стоят. В Сочельник (24 декабря) 1964 Из «Дневника путешествия» Стихи на случай Светает – это Страшный суд. И встреча горестней разлуки. Там мертвой славе отдадут Меня – твои живые руки. Июнь 1964 «А как музыка зазвучала...» А как музыка зазвучала, Я очнулась – вокруг зима; Стало ясно, что у причала Государыня-смерть сама. 1965 «Пусть даже вылета мне нет...» Пусть даже вылета мне нет Из стаи лебединой... Увы! лирический поэт Обязан быть мужчиной, Иначе все пойдет вверх дном До часа расставанья — И сад – не сад, и дом – не дом, Свиданье – не свиданье. 1960-е годы «Поэт не человек, он только дух...» Поэт не человек, он только дух — Будь слеп он, как Гомер, Иль, как Бетховен, глух, — Все видит, слышит, всем владеет... 1960-е годы Pro domo mea[64] 1. «Один идет прямым путем...» Один идет прямым путем, Другой идет по кругу И ждет возврата в отчий дом, Ждет прежнюю подругу. А я иду – за мной беда, Не прямо и не косо, А в никуда и в никогда, Как поезда с откоса. 1940 2. «Но я предупреждаю вас...» Но я предупреждаю вас, Что я живу в последний раз. Ни ласточкой, ни кленом, Ни тростником и ни звездой, Ни родниковою водой, Ни колокольным звоном — Не буду я людей смущать И сны чужие навещать Неутоленным стоном. 1940 3. «Забудут? – вот чем удивили!..»
Забудут? – вот чем удивили! Меня забывали сто раз, Сто раз я лежала в могиле, Где, может быть, я и сейчас. А Муза и глохла и слепла, В земле истлевала зерном, Чтоб после, как Феникс из пепла, В эфире восстать голубом. 21 февраля 1957 Ленинград Черепки You cannot leave your mother an orphan. I. «Мне, лишенной огня и воды...» Мне, лишенной огня и воды, Разлученной с единственным сыном... На позорном помосте беды, Как под тронным стою балдахином... II. «Семь тысяч и три километра...» Семь тысяч и три километра... Не услышишь, как мать зовет В грозном вое полярного ветра, В тесноте обступивших невзгод. Там дичаешь, звереешь – ты милый! — Ты последний и первый – ты наш. Над моей ленинградской могилой Равнодушная бродит весна... III. «Вот и доспорился яростный спорщик...» Вот и доспорился яростный спорщик До енисейских равнин, Вам он бродяга, шуан, заговорщик, Мне он – единственный сын... IV. «Кому и когда говорила...» «...И кто-то приказал мне — Говори! Припомни все...» Леон Фелипе. Дознание Кому и когда говорила, Зачем от людей не таю, Что каторга сына сгноила, Что Музу засекли мою. Я всех на земле виноватей Кто был и кто будет, кто есть... И мне в сумасшедшей палате Валяться – великая честь. «И вовсе я не пророчица...» И вовсе я не пророчица, Жизнь светла, как горный ручей, А просто мне петь не хочется Под звон тюремных ключей. 1930-е, 1958 вернутьсяДля себя; о моем личном; о моих делах (лат.) вернутьсяТы не можешь оставить свою мать сиротой. Д ж о й с (англ.). |
