Его прекрасное лицо приобрело задумчивое выражение, но не надолго. Почти тотчас же он весело захохотал.

– Джордж, мне это не нравится.

– Что? Тебе не нравится, что наш отец пользуется влиянием в стране? Не нравится, что твой брат продвигается при дворе?

– Мне бы хотелось, чтобы вы добивались всего этого благодаря своим способностям.

– Господь с тобой! Способностями такого не достичь. Не думай об этом. Наше богатство приумножается. Кто знает, что еще даст нам благосклонность короля? И все это благодаря нашей маленькой, пухленькой Марии. Кто бы мог подумать, что такое возможно?

– Мне не нравится все это, – повторила Анна.

Тогда Джордж взял ее руки в свои и прикоснулся к ним губами, пытаясь ее успокоить.

– Не переживай, сестренка.

И она улыбнулась ему, а потом стала смеяться вместе с ним. Мария, которая считалась не слишком умной, принесла семье Болейнов славу и богатство.

Когда Мария и Джордж уехали, наступила почти невыносимая тишина. Анна не могла обсуждать отношения сестры и короля со своей матерью, и ее честной натуре претило все время уводить разговор от этой больной темы. Она обрадовалась, когда отцу потребовалось вернуться ко двору, потому что ее раздражала его самодовольная радость. Отец считал Анну скучной, так как она не могла скрывать свое недовольство и делать вид, что ей очень весело. Его любимицей была Мария. Мария была разумной девушкой. И Анна чувствовала, что отец с нетерпением ждет ее свадьбы с Уатлером. Она проводила время с матерью и часто гуляла по парку и саду.

Сэр Томас вернулся в Хивер очень возбужденным. Король будет проезжать через Кент и, возможно, проведет ночь в Хивере. Сэру Томасу удалось привести в волнение всех домочадцев. Он отправился на кухню и дал распоряжения, потребовал, чтобы в зале для балов в вазы были поставлены свежие цветы, которые следовало менять дважды в день. Он постоянно жаловался на неудобный старый замок и мечтал построить новый, где ему будет удобно принимать короля.

– Не важно, какой у нас дом, – ехидно сказала Анна. – Главное, чтобы Мария не разонравилась королю!

– Ха! Молчунья заговорила! – воскликнул Томас. – Ты хоть понимаешь, какая это великая честь для всех нас?

– Такая уж и великая, – возразила негромко Анна и замолчала, увидев умоляющие глаза матери. Мать не переносила скандалов и боялась их. Анна любила мать, хоть и не одобряла ее отношение к связи Марии с королем, и не стала продолжать этот разговор.

Король не сказал, когда приедет, и сэр Томас волновался и шумел несколько дней, стараясь ни на минуту не покидать дворец из страха, что его не будет на месте, когда приедет Его Королевское Величество.

Однажды в полдень Анна взяла корзину и пошла в сад, чтобы нарезать роз для своей матери. Стояла жара, и девушка была одета в легкое платье своего любимого малинового цвета. Она сняла с головы сетку, придерживающую волосы, и они упали на плечи длинными шелковистыми локонами. В саду Анна села на скамейку и просидела на ней больше часа. Наконец она решила, что пора срезать розы и возвратиться домой. Она стояла у куста с розами, когда услышала шаги.

Повернув голову, Анна увидела человека, который входил в сад через просеку среди хвойных деревьев. Она почувствовала, что краснеет, так как сразу узнала этого человека. Драгоценные камни на его одежде сверкали на солнце, и казалось, что он весь охвачен пламенем. Лицо его было розовым, борода совсем золотой. Было ощущение, будто он заполнил собой весь сад. И она вспомнила о встрече с ним Марии в замке Гизнес. Ее неприязнь к нему вернулась, хотя она и понимала, что было бы глупо ее показывать. Поэтому Анна притворилась, будто не узнала его и продолжала срезать розы.

Генрих был уже почти рядом с ней. Она повернула голову, сделала удивленное лицо и поклонилась ему так, как поклонилась бы любому из друзей своего отца.

– Добрый день, – приветствовала она его.

Король был удивлен ее поведением. Потом усмехнулся. Она не знает, кто я такой! – подумал он, восхищенно разглядывая девушку.

Простое платье было ей к лицу. Оно такое милое и идет ей куда больше тех громоздких нарядов, которые носят его леди при дворе. Ее прекрасные волосы рассыпались по плечам, накрыли их точно черной шелковой пелериной. Он смотрел на Анну и думал о том, что никогда ни одна красавица не вызывала в нем таких волнующих ощущений.

Она отвернулась и срезала розу.

– Отец говорил, что к нам должен заехать король. Полагаю, вы один из джентльменов его свиты?

Генриху всегда нравились маскарады. Он обожал появляться инкогнито на балу или банкете, болтать со своими подданными, а потом в определенный момент делать сенсационное заявление: «Я король!» Что может быть прекраснее такой увлекательной игры в розарии в летний полдень с одной из красивейших его подданных!

Он сделал шаг в ее сторону.

– Если бы я знал, что встречусь с такой красавицей, я поспешил бы прибыть сюда раньше, даже если бы мне пришлось загнать мою лошадь.

– Разве ваша задача заключается не в том, чтобы заботиться об удовольствиях короля?

– О, это да! – Он ударил ладонью по ноге. – Именно это я и должен делать.

Анна, уже достаточно искушенная в кокетстве, теперь обратилась к этому оружию намеренно, стараясь таким образом заглушить свою неприязнь к любовнику ее сестры. Эта неприязнь вот-вот могла вырваться наружу. Пусть он подойдет к ней еще ближе, и тогда она остановит его своим холодным взглядом.

Она срезала розу и протянула ему.

– Возьмите, если хотите.

– С удовольствием, – ответил он. – Буду хранить ее вечно.

– Да что вы? – сказала она презрительно. – Обычная галантность придворного!

– А вы не любите галантных придворных?

Она окинула насмешливым взглядом его крупную, украшенную драгоценностями фигуру.

– Они кажутся мне довольно вульгарными по сравнению с французскими придворными.

– А вы недавно из Франции?

– Совершенно верно. Меня решили выдать замуж за моего кузена.

– Я бы мечтал быть вашим кузеном! Скажите… – Он подошел к ней еще ближе. Какая у нее гладкая кожа, какие шелковистые ресницы! А как гордо она держит голову на своей очаровательной шейке! – А это мое замечание не слишком вульгарно?

О Боже! – Улыбка осветила ее лицо, белые зубки блеснули на солнце. – Как вы не понимаете? В вашем замечании нет ничего неожиданного. Я знала, вы сейчас скажете именно это.

Несмотря на то, что Генрих пребывал в состоянии некоторого замешательства, ему это нравилось. Девушка была веселой и остроумной. Ему это даже очень нравилось. Она действовала на него, как бокал шампанского. Могу поклясться, подумал он, что никогда не видел такой очаровательной куколки! А как она держится! Как будто она королева, а я ее подданный!

Анна сказала:

– Вам не кажется, что сад у нас очень красивый? Я думаю, что это самое прекрасное место в Хивере.

Они обошли сад. Она показала ему цветы, сорвала ветку лаванды, понюхала ее, потом оторвала цветок и растерла в пальцах, распространяя вокруг себя великолепный аромат.

– Вы сказали, что только недавно приехали из Франции, были при дворе. Вам там нравилось? – спросил Генрих.

– Да. Там было хорошо.

– И вам не хотелось возвращаться?

– Пожалуй, нет. Я так долго прожила там, что Франция стала для меня родным домом.

– Мне неприятно это слышать.

Она пожала плечами.

– Говорят, я одновременно француженка и англичанка.

– Французы, – сказал он уверенно, и лицо его вдруг стало почти таким же красным, как и его одежды, – это банда вероломных мошенников.

– Сэр! – воскликнула она возмущенно, подобрала свои юбки и, отойдя от него, села на деревянную скамью у пруда. Она окинула его холодным взглядом, когда он поспешил присоединиться к ней.

– Ну, довольно! – сказал он, полагая, что хватит играть. Он сел рядом с ней, очень близко, и она отодвинулась.

– Вероломные! – медленно произнеся она. – Мошенники! И вы сказали это несмотря на то, что я наполовину француженка и вы об этом знали!