Самое удивительное, что дом назывался весьма странно, просто «Ку», это, естественно, не ускользнуло от внимания молодой англичанки.

– Хм, «Ку». – Пиппа презрительно скривила губы.

– Это значит «приют». Мой дом далеко на севере, а здесь временное убежище для одинокого странника.

– Не слишком ли оно пышно для временного убежища? – Маленький дьявол внутри нее никак не хотел униматься. – О, Дэйви, ужасный мальчишка, он зашел внутрь!

– Ничего страшного, он бывал здесь и раньше, так почему сейчас нельзя? Знаешь, ведь это он увидел тебя бегущей по полю, и мы пошли навстречу.

К этому времени оба уже стояли у веранды, и Крэг кивком пригласил Пиппу войти. Поднимаясь по низким ступеням, девушка думала только об одном: «Как он не похож на дом дяди. Ну совершенно не похож». И вот уже в который раз Крэг словно угадывал ее мысли:

– Он точь-в-точь как наш дом на севере. Жители Страны бескрайних просторов знают лишь один стиль – длинный коридор с комнатами по обе стороны да веранда вокруг дома. Там веранды спасают нас от жары, здесь они не нужны. – Он коротко невесело хохотнул. – Мой отец был упрямым человеком. Нет чтобы снести веранду, так он понастроил везде каминов. Видишь, трубы торчат во все стороны. А впрочем, я рад, что он построил именно такой просторный деревенский дом. Тут холодновато, и приходится все время топить, но я люблю огонь.

– Я тоже, – пискнул Дэйви, присаживаясь возле камина, – а еще мне нравится жарить хлеб.

– Почему ты убежал? Разве можно так поступать?!

– Там врач, а я все время хожу к врачам, – захныкал мальчик. – Я думал, Крэг пойдет со мной, а он начал рассказывать мне о Мастере и его больной ноге.

– Мастере с фермы? – вежливо поинтересовалась Пиппа, и Дэйви чуть не лопнул от смеха.

– Да нет же, глупая, Мастер – это лошадь, он гнедой. Такой же, как Майор, а Матрос – серый, а Ирландец…

– Иди к Мастеру, – перебил его Крэг.

– Сейчас. Знаешь, Пиппа, Мастеру нужен ветеринар. Он придет сегодня, и завтра, а потом еще, и еще… – Он торопливо облизал губы и торжественно закончил: – А потом он выиграет скачки с препятствиями.

– Скачки с препятствиями?

– Да, на севере они часто проводят скачки. С настоящими жокеями. Ну и с ненастоящими. У настоящих – красивые шелковые костюмы, а остальные носят джинсы, комбинезоны и иногда даже строительные каски, – он хихикнул, – а Мастер обязательно выиграет, его вылечат. Крэг сказал, что ветеринар очень хороший, а еще он сказал, что я тоже могу выиграть…

Крэг сказал то, Крэг сказал это… Тоненький голосок звенел без перерыва, не давая Пиппе ни малейшего шанса вставить: «Это очень интересно, милый, а теперь пойдем домой».

Наконец она перебила, укоризненно взглянув на брата:

– Между прочим, твой ветеринар сейчас ждет нас у Рены, и, если он не сможет тебя осмотреть, ты никогда не выиграешь скачки.

– Держу пари, что выиграет, – намеренно растягивая слова, вмешался Крэг. – Он будет помнить историю Мастера, да, малыш? – Прищурив глаза, мужчина повернулся к Пиппе: – Этот ветеринар – Глен Берт? Да.

– Тогда, уверен, мне нет резона отвозить вас обратно. Клянусь могилой отца, с минуты на минуту здесь появится Рена – прибежит как миленькая, – Грустно добавил он.

В другом конце комнаты Дэйви увлеченно просматривал каталог скачек, так что взрослые могли говорить без утайки. Пиппа прекрасно знала, что если брат что-то читает, то читает взахлеб, все остальное просто прекращает существовать для него.

– Думаю, вы правы, – согласилась Пиппа, – она использует Дэйви.

– И ты не против?

– Пока брату уделяют достаточно внимания, нет.

– А как же ты?

– Не понимаю, о чем вы?

– Разве тебе не нужно внимание? Внимание этого доктора? Видишь ли, я знаком с Гленом Бертом, – многозначительно улыбнулся он.

– А я – нет, – заливаясь краской, выпалила она.

– Когда познакомишься, тебе уже не будет безразлично, что творит Рена.

– Да неужели?

– О, поверь мне. Он исключительный человек и какой красавчик! Неужели ты добровольно согласишься стоять в стороне, пока наша мисс Австралия разыгрывает роль безутешной матери да расставляет повсюду капканы. Один ее медицинский чепчик чего стоит!

– По-моему, вы вмешиваетесь не в свое дело, – вспылила Пиппа. – Конечно, вам не нравится, что Рена увлеклась другим.

– Мне? – Он был явно удивлен.

– О, пожалуйста, не разыгрывайте комедий. Вы же сами сказали в поезде, что должны повидаться с ней и выяснить, что же дальше.

– Ты помнишь, что я сказал? – на удивление возбужденно воскликнул Крэг, или Пиппе только показалось.

– Между прочим, – холодно продолжала она, – дядя рассказал мне о вашей неудавшейся помолвке.

– Он здесь ни при чем. Как раз с его-то стороны не было возражений. Да, старик Престон руками и ногами был «за», это уж точно. – Его речь становилась все медленнее и медленнее, и, наконец, он замолчал. И Пиппа решила, что самое время подлить масла в огонь.

– Да неужели? – насмешливо улыбаясь, повторила она свой излюбленный вопрос.

– О Господи, – взмолился Крэг. – Забудь ты свое «да неужели?», это меня убивает. Лучше послушай, я все тебе объясню. Я чертовски устал от холостяцкой жизни и не боюсь в этом признаться. Да, мы с Реной чуть было не обручились.

– Ага, значит, все-таки время бежит, а вы до сих пор один!

– Вот именно. Хотя до сих пор я жалею, что связался с ней. На самом деле я и не связывался, меня втянули.

– Как вам не стыдно лгать! Вы же мужчина!

– Девочка моя, тебя вводят в заблуждение. Лжет обычно Рена. Она гонялась за мной, как ты только что за братом. Я был польщен, совершенно потерял голову, и однажды она выскакивает на меня прямо из кустов, такая красивая…

– Неправда, – перебила Пиппа. – Это вы налетели на нее и сбили на землю. За Реной все бегают, кроме Берта, и поэтому…

– Ты в это веришь? – ухмыльнулся он.

– Верю, а что?

– Как ты не понимаешь, вместо того чтобы идти навстречу, она убегает.

– Вы только что сказали, что она гналась за вами.

– Да, только не собиралась ловить. Нет, только не наша Рена.

– Ничего не понимаю. – Пиппа тупо уставилась на собеседника. – Вы противоречите сами себе. То она наскочила на вас, то она убегала. Бессмыслица какая-то. Мой вам совет… – она быстро опустила глаза, – ухаживайте за ней иначе. Вы ведь как на ладони, лучше не показывайте свою влюбленность. Тогда, возможно, Рена будет вашей.

– И ты думаешь, что именно этого я хочу?

– Вы же сами признались, разве нет? Вы говорили о промысле Божием, о мужчине и женщине, и о том, как жизнь продолжается в детях, – слегка покраснев, скороговоркой выпалила она.

– Да, говорил, – кивнул он. – Правда, позабыл одну важную деталь, то, о чем однажды рассказал мне старик.

– Дядя Престон?

– Нет, мой старик, мой отец. Я хотел бы жить так, как они с мамой. – Он потянулся за трубкой. – Как-то я спросил, откуда… в общем, откуда он знает… как надо. – Повертев трубку в широких ладонях, он положил ее на прежнее место.

Для Крэга Крэга, которого знала девушка, он выглядел крайне смущенным.

– Да? – мягко спросила Пиппа, подбадривая собеседника.

– Он сказал… он сказал, что ему подсказала тысяча свечей.

– Зажженных? – заинтересовался Дэйви, мгновенно забыв про каталог.

– Да, малыш, зажженных. На время я забыл эти слова. – Трубка опять оказалась у него в руках. – А сейчас память вернулась.

– Да, Рена умеет лечить душевные раны. Она, оказывается, медсестра со стажем, а еще спрашивала у меня совета, – язвительно фыркнула девушка.

– Да при чем здесь Рена?

Пиппа готова была поклясться, что в его голосе прозвучало столько же безразличия, как если бы он говорил о дереве или камне. Она и сама редко думала о сестре, а о ее отношениях с доктором и подавно, но Крэг, ему-то не все равно.

– А вот и она собственной персоной. – Дэйви наполовину высунулся из окна и заговорщицки прошептал: – Красная от злости, как помидор.