Ты, наверное, такой же ленивый, да?- спросила девушка и принялась поглаживать своей ногой под столиком ногу сидящего напротив Маузера. Тот отсел подальше.

– Почему вы так думаете?

– Потому что вы не хотите ко мне приставать – ко мне, такой симпатичной, такой хорошенькой!…

– Простите, мэм, но мы здесь не для того, чтобы к вам приставать…

– А для чего же?

– Мы ищем тут одного человека,- Маузер протянул фотографии,- вот этого. Может быть, вы видели его?

Девушка, взяв снимки, принялась внимательно их рассматривать.

– А почему снято, как в полиции,- спросила она,- вы случайно не копы? А то у нас тут как-то были кадеты Полицейской Академии, такие образины, что просто плюнуть гадко, тоже вели себя странно… Но вот один мой приятель,- она указала на сидящего за тем же столиком громилу в кожанке,- живо заставил их выполнить свои мужские обязанности. Правда, Катрин?

Орангутанг в кожанке с заклепками согласно закивал в ответ.

– Так вы точно не из полиции?- повторила свой вопрос девушка.

– Нет, нет,- заверил ее Лесток,- просто это наш очень хороший знакомый, настолько хороший, что постоянно уклоняется от встреч с пол… извините, чуть не оговорился, от встреч с нами, и нам с другом приходится, забросив все текущие дела, разыскивать его по всему НьюЙорку.

Девушка продолжала ерзать на коленях Лестока.

– Как тебя зовут?- поинтересовалась она.

– Лесток. Билл Лесток. Девушка нежно обняла его шею.

– Пойдем, потанцуем, Билл? Полицейский сдавленно кашлянул.

– Извините, мэм, но я не умею танцевать…

– Как?- не поверила девушка,- такой мужчина не умеет танцевать?- она встала с колен начальника участка и, схватив его за руку, потащила к эстраде,- но это же так просто! С ума сойти! Такой мужчина – и не умеет танцевать!

Лесток принялся упираться.

– Но я действительно не умею танцевать!

– Ничего страшного, я научу!- не унималась девушка,- в этом нет ничего сложного!

– Но я не хочу учиться! Мы с другом тут совершенно по другому делу! Нам необходимо разыскать нашего приятеля!…

– Да никуда не денется ваш приятель,- настырно продолжала та,- и вообще: вы ведете себя по отношению к даме не совсем по-джентльменски.

Наконец, Маузер предложил компромиссный вариант.

– Сделаем так: сперва мы отыщем нашего приятеля, а потом все втроем – потанцуем.

Подумав, девица согласилась и вновь уселась на колени, на этот раз – к капитану.

– Дайте-ка еще раз фотографии,- она бесцеремонно вытащила пачку снимков из заднего кармана брюк полицейского,- мне кажется, что я его где-то уже видела.

Громила в кожанке протянул к фото свои руки.

– Дай-ка, дай-ка,- принялся он рассматривать снимки Салдама,- действительно, очень похожая харя… Кажется, припоминаю: если постричь этого типа налысо,- он ткнул коротким указательным пальцем в снимок,- если неделю откармливать его, как на убой, а потом одеть в кожанку, как у меня – это будет вылитый Оскар.

– Кто?- переспросил Лесток. Катрин уставился на полицейских.

– Вы что, не знаете Оскара? Вы не знаете, кого пришли сюда искать?

– Значит, его зовут Оскар?- воскликнул Маузер.

– Вы что, не знаете, как зовут вашего друга?- не понял вопроса Катрин.

Тем временем девица продолжала ерзать на коленях капитана Маузера. Елозя ягодицами по полицейскому пистолету, она лепетала:

– О, какой мужчина, какой мужчина!…

Капитан попробовал встать со стула, чтобы таким образом прогнать назойливую девицу, но та точно приросла к полицейскому.

– О, какой мужчина, какой мужчина,- продолжала она,- какая замечательная эрекция,- приобняв одной рукой Маузера за шею, она другую запустила в штаны капитана,- давно не наблюдала такой замечательной эрекции, такого мощного стояка!…

– Ладно, кончай базары,- сказал Катрин,- я думаю, что смогу вам помочь. Если Оскар не занят с какойнибудь новой девочкой – я слышал, он снял какую-то Джулию тут, в «Голубой устрице», и у них сейчас, возможно, медовый месяц – так вот, если они сегодня будут тут…

Маузер досадно перебил собеседника.

– Простите, но я не совсем понял: вы все время называете его Оскар, а нам с другом,- капитан кивнул в сторону Лестока – он известен как Салдам…

Можете называть его, как вам заблагорассудится ответил Катрин,- но в «Голубой устрице» он известен, как Оскар.

Лесток несмело придвинулся к типу в кожанке.

– Может быть, это – его кличка?- предположил Полицейский.

– Нет,- Катрин отверг догадку лейтенанта,- Оскар это его настоящее имя, а кличка, к вашему сведению

– Десять Дюймов.

– Странное имя…- пробормотал Маузер. Катрин расхохотался.

– Вы что, и этого не знаете? Лесток уставился на собеседника.

– Чего не знаем?

– Почему у вашего приятеля такая кличка. Это от необычной длины его баданги. Ужас какая огромная! В свое время я была влюблена в этого парня,- вздохнул Катрин,-

так вот, он трахал меня тут, в подсобке… Маузер и Лесток переглянулись. -…в подсобке, и он достал мне – не поверите!-

чуть ли не до гланд! Девушка на коленях у Маузера рассмеялась.

– Катрин, ты, как всегда, преувеличиваешь! У меня тоже был с ним роман, и мне он доставал только до желудка!

– Простите,- не понял Лесток,- у вас был половой акт с мужчиной?

На этот раз очередь удивляться была у Катрин с девицей.

– Разумеется,- медленно сказала девица,- разумеется… Что может быть более естественно, чем это? А вы что – не такие же педерасты, как и мы? Вы что, не знаете, что в «Голубой устрице» собираются исключительно сексуальные меньшинства?

Не сговариваясь, Лесток и Маузер повскакивали со своих мест – капитану наконец-то удалось сбросить с себя надоедливую блондинку.

– Куда же вы?- закричал «голубой» на весь бар,- а кто обещал со мной потанцевать?

Полицейские рысцой направились к выходу и в дверях едва не столкнулись с каким-то типом в такой же кожанке с блестящими заклепками, как и у Катрин.

– Поосторожней, сынки,- низким басом произнес тот,- я с дамой.- Тип в кожанке держал под руку какую-то вертлявую брюнетку с короткой, как у мальчика, стрижкой.- Пошли, Джулия!

– Извините,- пробормотал Лесток, но в это время к дверям подошел Катрин.

– Привет, Оскар,- поздоровался он с вошедшим,- ну, как медовый месяц? Да, кстати,- повернулся он к полицейским,- вот эти молодые люди прождали тебя тут целый вечер…

Маузер глянул в лицо Оскару. Да, он немного напоминал Салдама, но весьма отдаленно.

– Слушаю вас, сынки,- Оскар повернулся к полицейским,- зачем я вам понадобился?…

Лесток и Маузер продвинулись поближе к выходу.

– Собственно, мы ждали не совсем вас,- растерянно начал Лесток,- а точнее – совсем даже не вас…

– Ну зачем же обманывать,- вступил в разговор Катрин,- такие взрослые мальчики, а обманываете такого хорошего дядю,- он обернулся к Оскару,- неужели родители и педагоги не говорили вам, что нельзя говорить неправду?…

Катрин подошел к Оскару вплотную и, прошептав чтото на ухо, показал на полицейских.

– Ты думаешь?- несколько недоверчиво спросил тот.

– Конечно!- заверил его Катрин,- а иначе что бы они тут делали?

– Джулия, дорогая, иди за столик, я сейчас подойду,- сказал он своей спутнице.

Катрин, подойдя к Маузеру, взял его под руку. То же самое Оскар проделал с капитаном Маузером.

– Что вам от нас надо?- в один голос в ужасе

закричали полицейские. Педерасты только заулыбались.

– Сейчас узнаете. Держа перепуганных насмерть полицейских, гомосеки насильно потащили их в туалет на первом этаже.

– Что вы хотите с нами делать!- кричал Маузер, забыв о спрятанном в штанах пистолете.- Это безобразие! Это насилие! Да помогите же хоть кто-нибудь!- Норил он находящимся в холле завсегдатаям,- те только улыбались; видимо, подобные сцены были в «Голубой устрице» не столь уж редки.

Втащив Маузера и Лестока в сортир, Катрин остался у входной двери, а Десять Дюймов, подведя полицейских к стене и усадив их на писсуары, произнес: