Итак, теперь она принадлежит ему. Элоиза не могла противиться тому чувству, которое испытывала к Дрейку. Да и ее тело не могло сопротивляться тому желанию, которое он в ней возбуждал. Их соитие оказалось еще более прекрасным и страстным, возвышенным и земным одновременно, чем она могла предположить.

Странно, что она смогла принять его в себя. При первом проникновении Элоизе казалось, что ее лоно порвется от его натиска, а теперь осталась лишь слабая боль, на которую можно было и внимания не обращать. Элоиза осторожно погладила его спину. В ответ Дрейк еще глубже проник в нее, зарычав от страсти.

Ведомая инстинктом, Элоиза двигалась под Дрейком, уступая ему все больше и больше места в своем лоне. Толчки становились все сильнее, Дрейк дрожал, а Элоиза застонала от разливающемуся по ее телу теплу, от которого ее кровь, казалось, закипает.

– Я мог бы умереть, находясь в тебе, – задыхаясь, хрипло проговорил он. – Мог бы…

Окружающий мир перестал для них существовать. Исчезли свет и тьма, оставались лишь бешеная любовная пляска да огонь, который плавил их тела, обжигая кожу и нутро, и привел наконец к мощному взрыву…

Тело Элоизы больше не принадлежало ей, однако это не слишком радовало ее. Дрейк – ее покровитель. Любовник. Не о такой жизни она прежде мечтала. Но кто бы мог подумать, что, разумная и рассудительная, она так сильно полюбит?

Знает ли он об этом? Ожидает ли такого поворота? Что, интересно, он потребует от нее как любовницы? Любовницы… Чувство печали затмевало то приятное тепло, которое охватывало ее тело. Любить Дрейка Боскасла Элоизе нравилось, а вот роль, которую она согласилась играть, не была ей по нраву. Впрочем, выбор она сделала сама.

Оторвавшись от теплого тела Элоизы, Дрейк приподнялся и улыбнулся ей. Его сердце постепенно успокаивалось.

– Что ж, мисс Гудвин, – промолвил он, слегка поцеловав ее, – я очень рад, что мне не пришлось ждать до утра. – Перекатившись на спину, он оглядел крохотную комнатенку. – Хотя я и не слишком доволен тем, что мы провели нашу первую ночь здесь. Где бы ты хотела жить?

Элоиза приподнялась на локтях.

– Об этом я не думала, – спокойно проговорила она.

Дрейк оценивающе посмотрел на нее.

– Прошу тебя подумать об этом немедленно, – сказал он. – Я хочу, чтобы у нас было место, где мы сможем встречаться наедине…

– Мне известно, что делают любовницы, – прошептала Элоиза, обводя глазами его тело.

Рассмеявшись, Боскасл приподнялся, чтобы взглянуть на нее.

– А что заставило тебя сказать «да»? – спросил он. – Не мое ли героическое поведение в саду? Если тебе так нравится смотреть на то, как я топлю в пруду разных идиотов, я мог бы делать это постоянно. В Лондоне их хватает.

Положив голову ему на плечо, Элоиза улыбнулась.

– Не пытаешься ли ты убедить меня не влюбляться в тебя? – спросила Элоиза.

Его рука скользнула ей на плечо.

– Нет, дьявол побери! Если хочешь, люби меня.

– Думаю, останавливаться уже слишком поздно, – сухо промолвила Элоиза.

Дрейк нежно улыбнулся, его пальцы сильнее сжали ее плечо. Она думает, что любит его. Надо послушаться голоса разума и не допустить этого, дать ей понять, что его это не волнует.

Но, как ни странно, именно это и волновало Дрейка. Ему был нужен секс, привязанность и… еще что-то, что Элоиза могла ему дать.

Лорд Девон Боскасл и его зять Доминик последовали за своей дичью в дешевенькую таверну на Ковент-Гарден. Было сыро, моросил надоедливый дождик, впитавший в себя запах несвежего пива, вареной рыбы и гнилых потрохов, сваленных в сточную канаву.

Девон с отвращением оглядел плохо освещенное помещение.

Какой-то невысокий худой человек в поношенном серо-коричневом плаще в одиночестве сидел в углу. Человек позвал служанку, но она не обратила на него внимания.

– Ага, – пробормотал Девон, – вот наконец и наш таинственный незнакомец.

Понадобилось всего две кружки пива, чтобы у оборванца развязался язык. К четвертой кружке Ральф согласился бы продать душу собственной матери дьяволу и станцевать голым на ее могиле.

– Вы меня поймите, – еле шевеля языком, произнес он, утерев нос рукавом плаща, – дело не столько в деньгах, сколько в принципе.

Губы Девона растянулись в циничной улыбке.

– Но кому нужны эти принципы? – спросил он, вновь наполняя кружку Ральфа до краев.

Доминик ухмыльнулся.

– Особенно когда дело касается женщины, – промолвил он. – Итак, ты был помолвлен с этой Дездемоной.

Ральф с громким хлюпаньем сделал большой глоток.

– Дезде… кто? – переспросил он. – Ее зовут Элли. Полное имя – Элоиза Дженкинс. А потом она познакомилась с Милдред. Они унизили мое мужское достоинство. Посмеялись надо мной… две ведьмы, конечно, особенно отличилась Милдред.

Девон вопросительно приподнял темную бровь.

– Милдред? – переспросил он.

– Что-то я ничего не понимаю, – с ленивой улыбкой промолвил Доминик, откидываясь на спинку стула. – Ты был помолвлен с Элоизой и с этой Милдред одновременно и при этом считаешь себя пострадавшей стороной?

– Совершенно верно, – кивнул Ральф, лицо которого перекосилось от гнева. – И если вы считаете, что моя мужская честь не была задета, значит, вас никогда не провозили с голой задницей на тележке, запряженной собаками, по всей деревне.

– Честно говоря, подобного опыта у меня нет, – проговорил Девон, избегая саркастического взгляда Доминика. – Но чего ты хочешь от Элоизы после стольких лет?

– Я считаю, что она должна мне кое-что за мои потери, – заявил Ральф.

– И что же именно, по-твоему, она тебе должна?

– Понятия не имею, – сказал Ральф, обводя глазами стол, за которым они сидели. – Я уже почти жалею о том, что не женился на Элоизе, хотя, на мой вкус, она чересчур полненькая. С другой стороны, Милли была такой страстной любовницей.

– Та самая женщина, которая придумала прокатить тебя голым на собачьей упряжке? – спросил Доминик, едва сдерживая усмешку.

Ральф поежился.

– Тут не над чем смеяться, мой мальчик, – заявил он. – Меня, между прочим, до сих пор мучают ночные кошмары. Мне снится, что я просыпаюсь, а надо мной стоит Милдред с косой в руках, украденной из сарая ее отца.

Девон стиснул зубы. Его терпение было на исходе, так утомил его этот разговор.

– Но что касается другой женщины…

– Элоизы…

Трое мужчин пригнулись – по комнате пролетел запущенный кем-то из темноты стул.

Девон с Домиником вскочили на ноги.

– Думаю, нам пора, как ты считаешь? – спросил Девон, отталкивая у себя из-под ног чье-то бесчувственное тело.

– Хорошая мысль, – кивнул Доминик. – А что будем делать с этой крысой?

Девон огляделся по сторонам. Ральфа в таверне уже не было – он успел сбежать оттуда, как только над ним нависла угроза.

– А зачем он нам? – сказал Девон. – Он ведь уже рассказал нам все, что нужно.

К тому времени, когда Элоиза проснулась на следующее утро, Дрейк уже ушел.

Он исчез, не оставив после себя и следа. Ни ботинка, ни пуговицы, которые напомнили бы о его присутствии в ее доме. Правда, прекрасным доказательством его страстной любви было тело Элоизы. Что-то внутри ее изменилось, Элоизе так и хотелось свернуться калачиком под одеялом и весь день пролежать так, вспоминая блаженные минуты их близости. Да, ей не хотелось вставать. Хотелось другого – продлить воспоминания о прошлой ночи как можно дольше.

Спустя несколько минут Элоиза все-таки выбралась из постели. Она вспомнила о том, что ей еще предстоит принять решение о своей должности в качестве компаньонки.

Быстро одевшись, Элоиза заглянула в комнату Талии, чтобы убедиться, что там все в порядке. Талия спала, повалившись прямо в бальном платье поперек кровати; с большого пальца ее ноги свешивалась туфелька. Талия тихонько похрапывала во сне.

Улыбнувшись, Элоиза осторожно прикрыла дверь. Итак, ее подопечная в безопасности и, похоже, вполне довольна жизнью. Что ж, можно сказать, что минувший вечер для них обеих прошел благополучно, несмотря на то что начался из рук вон плохо. Но впереди новый день, и что он им готовит?