Она полностью меняла свою жизнь, от города к сельской местности, от одиночества к браку, полностью, не зная как следует человека, за которого выходила замуж. Она не знала любимые блюда или цвета Риза, его привычки, как он станет реагировать на любую конкретную ситуацию; все, что она действительно знала о нем, было то, что он обладал запасом разносторонних знаний, с которым она состязалась, и её реакция на него, более пылкая, чем на кого-либо еще, с кем она раньше встречалась. Определенно, она следовала за своим сердцем, а не за головой.

Риз захочет, чтобы церемония брака прошла перед судьей, с наименьшей суетой, насколько это возможно. Она не возражала, но решила, что там должны присутствовать Роберт и ее подруга Кристин. Пусть лучше будут свидетелями они, а не какие-то два незнакомца.

Роберт не был столь взволнован этой новостью, как она ожидала.

– Я знаю, что ты влюбилась в него, но разве ты не должна оставить себе на размышления больше времени? Ты встречалась с ним лишь один раз. Или ты действительно хорошо узнала его при той встрече?

– Я говорила тебе, что он был безупречным джентльменом.

– Ах, но была ли ты безупречной леди?

– Я хороша во всем, что бы ни делала, но я никогда не утверждала, что безупречна.

Его глаза сверкнули, и он наклонился, чтобы ущипнуть ее щеку.

– Ты настроена заполучить этого мужчину, не так ли?

– Он дал мне этот шанс, и я воспользуюсь им прежде, чем он передумает. Ах да, мы поженимся немедленно, даже если мне придется похитить его для этого.

– Он может быть удивлен, – задумчиво произнес Роберт. – Он знает о том бульдожьем упорстве, которое ты скрываешь за своей ленивой походкой и манерой разговаривать?

– Конечно нет. Дай мне срок. Он узнает об этом в свое время, после того, как мы поженимся. – Она изобразила слащавую улыбку.

– Итак, когда я смогу с ним встретится?

– В день свадьбы, вероятно. Не имеет значения, что ты запланировал, я ожидаю, что ты все бросишь и вылетишь, как только я позвоню.

– Ни за что не пропустил бы это.

Кристин отнеслась к заявлению Маделин с еще большим скептицизмом.

– Что ты знаешь о жизни на ранчо? – грозно спросила она. – Ничего. Там нет ничего о чем можно поговорить, ни кино, ни соседей, нет даже какой-либо телевизионной программы. Ни игр, ни опер, ни концертов.

– Ни загрязнения, ни необходимости запирать свою дверь шестью замками, когда уходишь, ни грабителей, когда ходишь по магазинам.

– Тебя никогда не грабили.

– Но всегда существует такая вероятность. Я знаю людей, которых грабили несколько раз.

– Существует вероятность огромного количества вещей. Вероятно, что однажды я тоже могу выйти замуж, но я не жду этого, затаив дыхание. Это не дело. Ты, действительно, понятия не имеешь, на что походит жизнь на ранчо. Я, по крайней мере, имею некоторое представление. Это тяжелый, уединенный образ жизни, а ты не относишься к одиночкам.

– Напротив, дорогая подруга. Я так же могу существовать самостоятельно, как и в окружении людей. Если для того, чтобы быть с ним, мне придется жить в Монголии, я сделаю это.

Кристин выглядела изумленной.

– О Боги, – выпалила она. – Ты влюбилась!

Маделин кивнула.

– Конечно. Иначе, зачем бы еще я стала выходить за него замуж?

– Что ж, это объясняет твое внезапное помешательство. Он чувствует то же самое?

– Еще нет. Тем не менее, я собираюсь приложить для этого все усилия.

– Будет ли пустым сотрясанием воздуха напоминать тебе, что обычно это предшествует той части, где вы говорите «да»? Что обычно эта фаза входит в ухаживание?

Маделин обдумала слова подруги, после чего ответила:

– Нет, думаю, это больше похоже на разговор «слепого с глухим», чем на «пустое сотрясание воздуха». Я выхожу замуж, и хочу, чтобы ты была там.

– Разумеется, я там буду! Ничто меня не остановит. Я должна увидеть этот образец мужской добродетели.

– Я никогда не называла его добродетельным.

В полном понимании они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Они поженились в Биллингсе двенадцать дней спустя. Ко времени проведения свадьбы, состоявшейся в зале суда, Маделин была вконец обессилена. Начиная с телефонного звонка Риза, она спала лишь по несколько часов в сутки, потому что на сборы накопленного за целую жизнь имущества, его сортировку на то, от чего можно отказаться, и упаковку того, без чего нельзя обойтись, ушло слишком много времени. Она также получила требуемую справку о здоровье, выслала результаты Ризу, и не удивилась, когда в тот же самый день экспресс-почтой получила его собственную.

Она отправила на ранчо многочисленные коробки с книгами, альбомами, кассетами, компакт-дисками, стерео оборудованием и зимней одеждой, задаваясь вопросом, что скажет Риз о принятии в своем доме чужих пожитков. Но когда она дважды коротко разговаривала с ним по телефону, он не упомянул об этом. Прежде, чем у нее появилась возможность выяснить его отношение, она снова летела в Биллингс, но на сей раз не собиралась возвращаться.

Риз не поцеловал ее, когда встретил в аэропорту, и она была рада. Она устала, крайне вымоталась, и впервые в нее закралась неуверенность в себе. Судя по лицу Риза, когда он снова начнет целовать ее, он не намерен останавливаться, а она была к этому не готова. Но сердце при виде него дрогнуло, заверяя в правильности ее поступка.

Пять дней, оставшихся до свадьбы, она планировала провести в мотеле Биллингса; Риз нахмурился, когда она поведала ему о своем плане.

– Нет никакого смысла платить за мотель, когда ты можешь жить на ранчо.

– Есть. С одной стороны, большая часть моей нью-йоркской одежды бесполезна и так и останется упакованной. Мне нужно приобрести одежду для Монтаны – джинсы, ботинки и прочее. Нет никакого смысла затевать позже дополнительную поездку, чтобы купить это, когда я уже здесь. Кроме того, прямо сейчас я не останусь с тобой наедине, и ты знаешь почему.

Он положил руки ей на талию и притянул к себе. Его прищуренные глаза были темно-зелеными.

– Потому что ты окажешься подо мной, как только мы войдем в дом.

Она сглотнула, тонкие руки опустились на его грудь. Под своими ладонями она чувствовала тяжелые удары его сердца, мощный стук которого выказывал удерживаемое под контролем сексуальное напряжение.

– Да. Я не готова начать эту часть отношений. Я устала и раздражена, и мы, действительно, недостаточно хорошо знаем друг друга…

– Мы поженимся через пять дней. Детка, мы не намного лучше будем знать друг друга к тому времени, но я не собираюсь проводить свою брачную ночь в одиночестве.

– Тебе и не придется, – прошептала она.

– Значит, одно из условий получить тебя в кровать состоит в том, чтобы сначала одеть тебе на палец кольцо? – Его голос стал более резким.

Он был сердит, но ей не хотелось видеть его таким; она лишь желала, чтобы он понял. Она уверенно ответила:

– Вовсе нет. Если бы до свадьбы оставалось два месяца или даже только месяц, я уверена, что мы… мы бы занимались любовью до церемонии, но это не так. Я просто прошу у тебя немного времени, чтобы сперва отдохнуть и восстановить силы.

Он посмотрел на ее поднятое лицо, разглядывая прозрачные тени под глазами и легкую бледность кожи. Маделин стояла, прислонившись к нему, позволяя его телу поддерживать ее, и вопреки поднимающемуся в нем вожделению Риз понял, что она действительно устала. Всего за одну неделю она круто изменила всю свою жизнь, и эмоциональное напряжение, вероятно, было столь же изнурительным, как и физическая работа.

– Тогда спи, – ответил он тихим, глубоким голосом. – Выспись, детка, и восстанови силы. Они тебе понадобится. Я могу подождать пять дней, с трудом.

Она действительно немного поспала, но нервозность все еще не покинула ее. Она выходит замуж; нервничать было естественным, внушала она себе.