Литмир - Электронная Библиотека

Послышался тихий стук, и толпа расступилась. На полу, красиво раскинув руки, в глубоком обмороке лежала Полина. Её медовые волосы живописно выбились из причёски, а подол лёгкого пеньюара задрался ровно настолько, чтобы интеллигентно обнажить безупречные колени.

– Мамахен, – поморщилась Нелли, – ну что за цирк? Подумаешь, гроб пропал! Приступим сразу к поминкам.

Гошин плюхнулся на колени и помахал розовым подолом футболки перед бледным лицом жены.

– Чёрт знает что, – пробормотал он.

– Убью, гадов! – непонятно кому пригрозил Фёдор и от злости отчётливо скрипнул зубами.

Славка стоял в полной растерянности.

Может, настал момент рассказать всем, что Ида жива, что она надула всех со своей смертью, как фокусник, распиливший пополам ассистентку?

Или не настал?!

Или лучше удрать из этого дома, пока не поздно?

Пока не узнал лишних тайн, или не стал участником грандиозного скандала, которым непременно заинтересуется прокуратура и пресса. И пусть ему светит тюрьма, и плевать, что булки в склеп носить некому, и сто тысяч долларов останутся только в мечтах, он и без этих тысяч хорошо проживёт. Ведь у него есть драгоценный крест, а это возможность сделать жизнь простого токаря-фрезеровщика более насыщенной и интересной.

Славка мельком глянул на Лидию. Такого утончённого профиля, такой матово-смуглой кожи он не видел даже в мужских журналах, которые кучей валялись в «ленинской» комнате с пачками выдранными страницами.

А может, остаться здесь, чтобы видеть её, держать за руку и даже спать в одной кровати, спасаясь от призрака Горазона и усмиряя дикие мужские инстинкты?!

Такая девушка ни за что не обратила бы на него внимание, будь он простаком-работягой Славкой Орликом.

«Остаться! – твёрдо решил Славка Орлик. – Непременно остаться!»

Только куда делся гроб? Не могла же старуха сбежать, прихватив его с собой?!

Впрочем, Ида Григорьевна всё могла. И стоило дождаться конца этой истории, чтобы понять до конца свою роль в ней, скинуть, наконец, перед Лидией женские тряпки и превратиться…

В кого, Славка даже подумать боялся.

На принца он не тянул.

Он ни на кого не тянул, кроме как на работягу с завода, у которого было тяжёлое детство, три привода в милицию, и продавленная койка в заводском общежитии с чемоданом скудных шмоток под ней.

– Позвольте, – сидя возле бездыханно-обморочной Полины, прошептал Гошин. – Позвольте, но адвокат не огласит завещание, пока… пока похороны не состоятся! Приедет оркестр, припрутся журналисты и повар из французского ресторана, чтобы организовать празднич… поминальный обед!!! Мама… – Георгий Георгиевич схватился за голову, но вдруг вскинулся и заорал во всю глотку: – Найти гроб! Немедленно найти гроб с бабкой и вернуть его на место к трём часам дня!!!

Славка не понял, кому отдавал приказания Гошин, но толпа дрогнула, рассыпалась на составляющие, вытекла из гостиной, пробежала по коридору, а потом ринулась вниз по лестнице. Орлик схватил за руку Лидию и помчался за всеми, оставив Гошина сидеть возле бездыханной жены.

– Господи, кому могла понадобиться старуха в гробу? – простонала Ксения Павловна, семенящая рядом. – Стойте! – вдруг закричала она. – У Иды Григорьевны на шее был крест невиданной красоты! Может…

– Крест можно просто снять, – строго оборвал её Славка. – Воровать драгоценность вместе с покойником – глупо.

Ксюня сникла, отстала и затерялась где-то в просторах кухни.

– Что ты об этом думаешь, Женька? – спросила Лидия, когда они вышли на улицу.

– Честно? – прищурился Славка.

– Да!

– Я думаю, Горазон приложил к этому руки. Это его проделки.

Лидия побледнела, но засмеялась.

– Ты поверила во всю эту чушь? – спросила она.

– А ты?! Ты сама ворвалась ко мне ночью с воплем «Горазон, сволочь, летает!»

Лидия улыбнулась.

– Ночью, перед рассветом, бывают такие скоротечные мгновения, когда реальность соприкасается с потусторонним миром с помощью наших фантазий. И тогда… Призраки – это наше воображение!

– Призраки – это наше воображение, – задумчиво повторил Славка, не очень-то веря в эту материальную мысль.

На зёлёных лужайках, волоча длинные хвосты, прогуливались павлины, яркие фазаны и прочая куриная экзотика.

«Значит, петушиные вопли мне не приснились», – с удивлением подумал Славка. Он повёл Лидию по дорожке, ведущей к пруду.

– Там что-то случилось, – нахмурилась Лидия, указывая на пруд. Она встала и дёрнула Славку за руку, призывая его тоже остановиться.

Возле пруда бегали люди и что-то кричали, размахивая руками.

– Стой! – приказала Лидия. – Я боюсь.

– Гроб что ли нашли? – пробормотал Орлик.

– Смотри, они кого-то несут, – прошептала Лидия, впившись ногтями в Славкину ладонь. От боли он не сразу заметил, что по дорожке, ведущей от пруда, идёт один из братьев Архангельских.

На руках он нёс женщину.

Её руки безвольно болтались, в них не было жизни, а вода – вязкая и густая, – капала на асфальт с кончиков её пальцев. Обуви на ногах не было, и узкие ступни раскачивались в такт каждого шага хоккеиста. С неуместным удовлетворением Славка подметил под его глазом большой фингал.

За Архангельским понуро тащилась толпа…

– Это Алина Сметанина, – хрипло сказала Лидия. – Алина! – Зажмурившись, она закрыла себе рукой рот, будто боясь сболтнуть что-то лишнее.

Возле Славки Архангельский остановился. Толпа плавно обтекла их со всех сторон, словно липкая масса. Орлик уставился в лицо утопленнице. На ресницах у неё зеленела ряска, к щеке прилип ржавый лист, а на шее висела длинная водяная лидия.

Зрелище было не из приятных. Оно было жутким м отвратительным.

Кто-то всхлипнул, кто-то вздохнул, кто-то тихонько начал читать молитву.

Пронзительно и трагично крикнул павлин на газоне.

Из дома вышел Георгий Георгиевич, ведя под руку пошатывающуюся Полину.

– Что это?! – обратился Гошин к толпе, указав на Алину. – Что за купание красного коня?!! – заорал он. – Почему вы тащите её на руках?! Она пьяна?!

– Она мертва, – уточнил хоккеист. – Утонула в пруду.

– Утопилась, – поправила его Лидия и со значением посмотрела на Гошина.

Гошин пошёл багровыми пятнами, а его чёрные усики задёргались в нервном тике.

– Уто… что? – переспросил он, и зачем-то схватил себя за запястье, словно проверяя, есть ли у него пульс. – Уто… где?

– В пруду, – терпеливо объяснил хоккеист. – Запуталась в лидиях, вот и утопла. Сколько раз я говорил Иде Григорьевне – осушите этот гнилой водоём! Нет… – Он сплюнул на тротуар и с нескрываемым отвращением посмотрел на свою ношу.

На крыльцо выбежала Ксения Павловна.

– Там… – ткнула пальцем она в сторону центральных ворот, не замечая скорбных, испуганных лиц. – Там духовой оркестр приехал, журналисты на заборе висят, и французский повар на кухню ломится! Что делать, Георгий Георгиевич?!

Гошин поймал свой дёргающийся ус и попытался закрепить его неподвижно.

– Журналистов гнать в шею, повар пусть готовит свою фуагра на двадцать персон, а оркестр… оркестру прикажите играть «Сказки венского леса», – отрешённо распорядился Георгий Георгиевич.

Полина, покачнувшись, привычно упала в обморок, сверкнув безупречными коленями из-под юбки.

– «Сказки венского леса», – заучивая название, несколько раз повторила Ксюня и помчалась к воротам, так и не заметив утопленницы.

– Играйте, олухи, играйте! – дирижёрским взмахом руки Гошин дал музыкантам отмашку, и они, вскинув трубы, нестройно выдули первый такт знаменитого вальса.

Штраус был явно не их конёк.

И хоть инструменты исправно блестели на солнце, они не давали ни ритма, ни слаженности, ни чистоты звука.

– Мазилы… фальшиво…монетчики… – пьяно пробормотал Гошин, закрывая ладонями измученное, красное лицо.

– Нам сказали, тут будут похороны, – обратился к Гошину человек во фраке с внешностью дирижёра. – При чём тут Штраус?! Мы репетировали реквием Моцарта.

16
{"b":"115401","o":1}