– Какую решетку? – Головы Пал Палыч не поднял, весь погрузившись в чтение бумаг.
– Да Зомби этот! Там решетка для защиты от брошенных предметов, а на ней народу повисло до фига, и качаются. Так Зомби им крикнул: «Вам че? Решетка мешает? Сломайте ее на х%р!» Они тут же оторвали целую секцию и полезли на сцену. Но вроде как нормально все вышло, мы вроде в минусе не остались. Даже на такси всем хватило.
– На такси? Погоди-ка, а вы вообще чего заработали с этого? На эти деньги можно жить?
– Нет, конечно! Они ж не звезды. Если б они выступали перед большим залом, то тогда бы доход был, а так – процент с бара, ну там было тысячи четыре, две отдали за решетку, еще на пиво там. С этого жить невозможно, с концертов то есть.
– Интересно как. А зачем тогда все это нужно?
– Ну, как?.. Оторваться! Реализоваться.
– Да уж. У твоих подопечных отрыв такой, что непонятно, как душа еще в теле держится.
Декан второго медицинского очень сильно напоминал Пал Палыча. Такое же худое лицо, такая же коротенькая седая бородка, но взгляд у него был совсем другой: со смесью недовольства и любопытства во взгляде он смотрел сейчас на этого молокососа, который набрался наглости изобразить из себя частного детектива.
– Ну так и что мы хотим?
– Да ничего особенного, вы же здесь руководите уже около тридцати лет, бессменно. Посмотрите, пожалуйста, фотографию одного моего клиента и скажите, что вы о нем помните. Он вроде как учился у вас на кафедре хирургии и был отчислен лет пять назад. Год всего не доучился. Кажется.
– Ну, давайте. Раз уж у вас хватило наглости пройти охрану и отвлечь меня от чтения курсовых, то пять минут я вам уделю.
Степан, холодея от отчаянно скрываемой робости, протянул первый снимок.
Декан очень долго смотрел на фотографию, лицо его как будто окаменело. Степан видел, как внутреннее напряжение так и стремилось вырваться наружу. Но в конце концов на лице профессора никаких эмоций: ни положительных, ни отрицательных – так и не появилось.
– Говорите, ваш клиент?
– Да. Слежу за ним.
– Степан Федин. Был исключен пять, нет, шесть лет назад. За аморальные поступки.
– Я даже примерно знаю, за какие. А вы не скажете, что он вообще был за человек?
– Он был отмороженный, хоть и очень талантливый. Из него бы получился выдающийся нейрохирург. Но не срослось. Слишком был в себе, мыслями. Неприятные же сюрпризы, которых от него, кстати, никто не ожидал, положили конец учебе.
– А как с женщинами у него было?
– Да как… – декан пожал плечами, – как у всех студентов в период половой зрелости, когда они горят на учебе. Куча случайных связей, и ничего серьезного. Ничем особенным не отличался.
– А музыкой не увлекался?
– Да вроде нет. Во всяком случае, не припомню.
– Теперь он барабанщик в группе. – Степан аккуратно положил вторую фотографию, на которой присутствовали все члены рок-банды.
И вот тут лицо профессора не просто закаменело, оно вдруг стало белым как мел. Вокруг глаз проявились красно-синие прожилки, морщины в свете настольной лампы стали резче. Декан долго рассматривал фотографию.
– Дайте угадаю, – медленно произнес он. – Группу, наверное, называют как-нибудь так: «Зомби» или «Ходячие трупы»…
– «Мертвецы», – подсказал Степан.
– «Мертвецы», – задумчиво повторил профессор. – Значит, они даже не скрываются. О-бал-деть! – по слогам завершил он мысль. – Обалдеть, как говорят мои студенты. Они, наверное, ждут, когда их всех повяжут. Я-то думал, что вы шутите, молодой человек, а вы, действительно, детектив.
– А им нужно скрываться?
Профессор поднял голову, потом пошарил в ворохе бумаг, вытащил оттуда очки, надел их и опять принялся рассматривать фотографию.
– А чем сейчас занимается вот этот персонаж?
Степан наклонился, чтоб разглядеть, на кого указывает палец профессора.
– Зомби? Наркотиками торгует.
Степан вышагивал перед дверьми клуба на улице, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не заорать и не ударить о тротуар мобильник, что держал в руке.
Он этим уродам такой клуб пробил! Народу пришло – хренова туча, денег обещали дать, а этих придурков до сих пор нету!
Два часа ночи!
Внезапно телефон завибрировал, на экране высветился номер Зомби.
– Степан, – голос вокалиста был на удивление спокоен. – А ты где?
– Я где? Я, сука, как раз там, где надо! Б%дь, как вы затрахали своим отношением! А вы, мать вашу, где? Вы что, забыли, что у вас сегодня концерт в «Золотой поляне»?!
– «Золотой поляне?» – В голосе Зомби послышалось удивление, и Степан понял, что тот трезв как стеклышко. – А где это примерно?
– Это, мать вашу, примерно на проспекте Мира.
– Да ты не кипятись. Мы помнили, что у нас концерт, мы просто забыли, где. Эй, «Золотая поляна», это где?
– А я е%у? – услышал Степан в трубке еще один голос, и связь прервалась.
– И вы представляете, эти уроды явились буквально через двадцать минут. Причем вокалист был еще трезвый. Но к тому времени, когда они там настроили инструменты, уже успел упиться вусмерть. Ему, оказывается, немного надо-то! И первое, что он сделал на сцене, это заблевал все мониторы, к чертовой матери.
– Мониторы? – Пал Палыч не отрывал взгляда от бумаг на столе.
– Ну, это динамики такие, они не от сцены, а внутрь, чтоб те, кто играет, слышали, что именно они играют. Впрочем, этой команде вообще все по фиг, по-моему. Сказочные отморозки, у басиста уже не лицо, а один сплошной синяк. Кстати, я тут подумал, что раз я за ними слежу, то было бы неплохо узнать про них побольше. Так вот. Зомби торгует наркотой и снабжает ею гитариста, тот практически за наркотики играет. А вообще, гитарист с басистом работают грузчиками на мясокомбинате, а барабанщик в какой-то подпольной клинике делает аборты. Но даже не это самое интересное. Представляете, Зомби, он же Василий Тратенко, учился аж двадцать пять лет тому назад в том же институте, что и Панкер. И тоже в морге незаконные какие-то вскрытия проводил. Только тогда бомжей же не было, просто иногда неопознанные трупы привозили. И он там вроде как сделал какую-то нехорошую операцию, хотел оживить, что ли, кого-то. Во всяком случае, он утверждал, что оживил, а поскольку тот человек умер, то решили, что он умер именно от операции, а на самом деле изначально был живой. И тогда Тратенко посадили за убийство.
И тут Степан, глядя на то, как Пал Палыч перебирает бумаги, осекся. Старик поднял голову и в первый раз за все время общения посмотрел стажеру в глаза.
– Так вы все это знаете? – недоверчиво спросил Степан. – Вы все это время обо всем этом знали? А я тогда зачем? Чем я в этой истории занимаюсь?
– А вы, молодой человек, – сторонний наблюдатель. И очень хорошо справляетесь. Нам нужно знать, в чем подвох. Понимаете? Слишком много совпадений.
– Слушайте, Зомби, вы же взрослый мужик. У вас же семья могла быть, дети. Ну какие, на фиг, перспективы в нашей команде?
– Хочешь группу развалить? Гы-ы-ы! – Вокалист лежал в углу гримерки и даже и не собирался трезветь.
– Черт! Да при чем тут группа? Вы ж в институте учились вроде, почему не закончили потом образование?
– Да пошел ты! Девять лет строгого режима, СПИД, туберкулез костей, конфискация имущества и работа, которую мне дала братва, а не это сраное государство. Е%ал в рот вас всех, пидоры гнойные. Хочу на концерт, скоро они там?
– Да какой концерт, вы же на ногах не стоите… Господи! Только этого не хватало.
Под вокалистом начала расползаться лужа, рваные джинсы стремительно намокали.
– А ты что думал? В сказку попал? – осклабился фронтмен.
– Ну вы и мудак, – только и смог произнести Степан.
В этот момент в гримерку вошли Панкер с Камнем. Не обращая никакого внимания на своего менеджера, они взяли за руки и за ноги вокалиста и унесли его на сцену.
