Цейна давно не играет с игрушками, да их и нет. По-прежнему боится выстрелов, но уже не так. Человека с палкой тоже может испугаться. Но теперь, кажется, ей приятно компенсировать прежнюю пугливость перед людьми. Без поводка чаще бежит впереди. Смело устремляется к людям, идущим навстречу, даже не избегает подростков. Если кто замешкается или трусит, она обнюхает или облает. Может и покуражится, обходя вокруг, растягивая «удовольствие». Мой окрик «фу» меньше действует, а вот наступательные намерения более эффективны. Ей давно истекло четыре года.

Цейна любит гонять кошек, нападать на собак, коров, телят, лошадей. Видя её намерение напасть на животных, я говорю: «Цейна нельзя, они идут к папе, у них есть папа» (по аналогии: у Цейны тоже есть папа, т. е. о чём я говорил много раз). Овчарка понимает. Она жалеет животных у которых есть папы и не нападает, если запал желания не столь велик.

Занимаясь допоздна, перед сном выгуливаю Цейну. Перед прогулкой Цейна, увидя, что я одеваюсь, начинает бегать до двери, прыгать, лаять, громко и нервно зевать. Прикладываю палец к губам и произношу: «Цейна, тихо, кругом спят». Возможно, заражаясь моим тихим, таинственным поведением Цейна затихает (не всегда) и ведёт себя спокойно.

Мерзкая привычка псовых (собак, лисиц, шакалов, волков) к мимитизму — валяться в экскрементах других животных и человека, а также отведать эту гадость, передаётся из поколения в поколение. Цейна страдает только второй частью мимитизма. Мои старания отучить её от вредной привычки оказались бесполезными. Когда же у Цейны появилось девять очаровательных щенков, я по достоинству оценил это свойство собак. Семнадцать дней они питались молоком матери, жили без подкормки и столько же дней я не знал забот по уходу за крохотными созданиями. Цейна-мать, поедала фекалии, облизывала своих детёнышей, делая массаж животиков, освободив меня от неприятной процедуры ухода. Самки диких псовых ведут себя точно так в логове, предупреждая заболевания малышей и соблюдая чистоту «помещения».

На взрослых лежит ответственность за воспитание собаки. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. И сваливать недочёты воспитания на ребёнка неправильно со всех сторон. Но объяснить причину появления порока поведения собаки, как говорится, надо показывать, не взирая на лица, что бы не повторилось это в будущем у других воспитателей. Девочке не нравился спокойный характер Цейны и она всячески поощряла агрессивность к естественному объекту — кошке. И уже позже стало об этом известно. Цейна набрасывается на кошек и мелких убегающих собачек. Борьба с дурными отвратительными привычками Цейны вначале не имела никаких результатов, кроме как одевания намордника и прогулки на поводке. Позднее к пяти годам она стала успокаиваться. Но о случае столкновения Цейны с котами несколько лет назад следует рассказать. В нашем подъезде дружит кошка с котом. Между ними не только дружба, но и любовь. Скоро у них появились котята. Спускаясь вниз по лестнице. Цейна, завидя котов, как всегда стала лаять, бросаться. Но, как говорится, всякому терпению приходит конец. Коты, чувствую взаимную поддержку, преобразились, вид их стал ужасным, они шипели, мяукали и стали прыгать перед двухлетней Цейной. Они прыгали на уровне человеческого роста один впереди, другой сзади, угрожая когтистыми лапами. Даже я попятился в сторону. Цейна опешила и, прижимаясь к стенке, побежала вниз по лестнице. Коты рычали перед собакой разъярёнными клубками. Собака позорно выскочила из подъезда, словно ошпаренная. После этого Цейна ещё пуще возненавидела кошачье племя, от которых и пахнет не так как от собак. Когда-то, когда у меня дома жил красавец-ворон и я прогуливался с ним, мы встретили кошку. Я был буквально поражён поведением кошки. Завидя необычайно крупную птицу она стала на всякий случай высоко прыгать перед ней, запугивать птицу. Так же вели себя два кота перед Цейной.

Думать, что собака не оценивает нас, людей, не верно. Ведь мы знаем, что к одному человеку она идёт открыто и позволяет гладить себя, к другому — настороженна. А нужно, что бы ко всем была осторожной. И если собака не всегда понимает мотивы поступков человека, завязывающего с ней знакомство, и не редко попадается на удочку в буквальном смысле, то это беда не только животного. От коварства не застрахован любой человек. Цейна к одним идёт открыто, других — избегает. У неё свои симпатии и антипатии.

Два эпизода говорят о том, что психика у Цейны полностью не восстановилась, не окрепла, хотя возраст собаки приближается к пяти годам, солидному периоду становления и возмужания. На прогулке вечером я одёрнул пустого хулигана. Цейна бросилась к нему, но сразу отбежала, так как он начал размахивать ногами, как делают каратисты. Другой раз любители прикурить стали приставать, и стоило крикнуть «Цейна!», как она, прогуливающаяся около дома, рявкнула своим громким басом и скачками помчалась к нам, а хулиганы от нас.

На прогулке собака челноком бегает около меня, обегает ближайшие кусты, деревья, постройки. Стоит кому-либо пройти мимо меня и Цейна оказывается рядом. Она не лает, не пугает прохожего, она молча охраняет. Приятно ощущать близость друга. На прогулке я думаю о многом, также о Цейне. Я не помню, чтобы она маленькой испортила хотя бы один предмет в квартире. Все попытки пресекались сразу же и хорошее поведение вошло в привычку. Я думаю о жалости и милосердии, о порядочности и гуманности, которые годами вычёркивались и предавались забвению и поощрялись противоправные действия не только к животным, но и людям. И добро станет достоянием не только интеллигенции, но и всех слоев населения (разделение общества на слои, словно пирог).

Цейна на прогулках упреждает направление моего движения, добегая до перекреста по тропинке, дорог, она останавливается, оглядывается и по понятным только ей признакам определяет направление прогулки. Меня преследует её пытливый взгляд, спрашивающий, как на развилке дорог: «Куда пойдем дальше?» И я уже вслух произношу: «Вперёд, только вперёд, Цейна».

Если Цейна отставала в развитии, как служебная собака, то интеллектуальное воспитание её прогрессировало и оставалось на высоте. Цейна признавала лидером в семье жену. Она полтора года не работала, постоянно общалась, воспитывала, кормила малышку, относилась к ней с душой, постоянно разговаривала и, сама не ведая того, обучила общему акустическому коммуникационному общению в системе человек-собака. Казалось бы воспитание шло без всплесков и экстраординарностей. Помимо всего жена обучила, точнее, приучила овчарку к обычной речевой форме без напряжения двумя фразами. Как только кто-нибудь из нас собирался уходить, Цейна вмиг прошмыгивала и оказывалась первой в коридоре у двери. Стоило жене произнести:

— Цейна, я тебя не возьму, жди меня, я скоро вернусь.

Цейна оставалась на месте, где была, и не подходила к двери. По возвращении домой каждого из нас ожидала любвеобильная Цейна. От её радостных действий дым стоял коромыслом. Она прыгала, лаяла, лезла целоваться, становилась на задние лапки, а передними толкала нас. Чтобы смягчить такие поступки, ежедневно повторяющиеся по несколько раз, жена нашла выход из создавшегося положения. Она говорила:

— Цейна подожди, сейчас пойдём здороваться.

Цейна прекращала бегать, «беситься» и напряженно ждала. Жена раздевалась, снимала рабочий наряд и продолжала.

— Ну, теперь пойдём.

Цейна знала, что делать. Она прыгала на диван, визжала, крутилась волчком, как щенок ложилась на один, затем на второй бок, подставляя их под ласковые движения рук жены.

Вскорости и мы с девочкой переняли эти фразы; общение с собакой улучшилось. Я был поражен эффективностью разговорного метода и назвал её заглавными буквами СВиШ. Я расшифровал способ. СВиШ — это когда дилетант входит в Новое, подобно растению, проросшему через толщу асфальта и, увидя неизведанный мир, продолжает расти, не зная, не желая его понять и объяснить. Дело в другом.