– Там с полдюжины гостей, собирающихся отбыть, а вы позволили Молли присматривать за всеми ними.

– Разве ей нужна моя помощь?

– Нет, она справилась со всем, как вы ее учили, но на вас не похоже доверять дело другим. Значит… – Он сдвинул свои кустистые брови: – Что вас угнетает?

– Возможно, я решила, что наступило время предоставить больше свободы действия другим. – Порция пожала плечами. – Ты слишком часто бранил меня за то, что я не разделяю свои обязанности со слугами.

Куин недоверчиво фыркнул, выражая недоверие.

– С таким же успехом я мог бы бранить и убеждать свою ногу. Так что случилось нынче утром?

Обхватив себя руками, Порция повернулась и посмотрела на старое, подвергавшееся воздействию всех ветров, но еще крепкое здание гостиницы, так долго бывшее центром ее вселенной.

– Знаешь, Куин, после того, как я вышла замуж за Томаса, я не представляла себе жизни вне этого места, – тихо сказала она. – Мне казалось, что я нашла святилище, приют, где могу чувствовать себя в безопасности.

– Чувствовать себя в безопасности хорошо, особенно такой девочке, которой доставалось мало безопасности.

– Да. – Она глубоко вздохнула, впервые за долгие годы подумав, что может быть и другой путь в жизни. – Пока я чувствовала, что могу управлять своим маленьким владением, ничто другое не имело значения.

– До тех пор пока мистер Фредерик Смит не прибыл в гостиницу?

– Именно так. – Она не сознавала, что на губах ее появилась улыбка. Это была нежная и чуть капризная улыбка, которую всегда вызывали мысли о Фредерике Смите. – Он заставил меня вспомнить, что я еще молодая женщина, когда-то лелеявшая мечты о жизни за пределами Уэссекса и «Герба королевы».

– Слава Господу, – пробормотал Куин и ласково сжал ее плечо. – Вы слишком надолго похоронили себя здесь. Пора вспомнить, что вы – дочь джентльмена и что ваше место в обществе, а не за тяжелой работой, которую может выполнять любая служанка.

Она рассмеялась, потому что его речь была страстной.

– Ты же знаешь, Куин, что я не выполняю тяжелой работы, – укорила его Порция, поворачиваясь и встречая полный надежды взгляд. – К тому же я еще не решила, хочу ли вернуться в общество.

– Не стоит бояться, что они тебя не примут, девочка. По праву рождения ты должна занимать место среди равных.

Лицо Порции стало жестким при воспоминании об испытанном предательстве.

– Разве ты забыл, Куин, с какой легкостью они от меня отвернулись? Только Томас был достаточно ко мне привязан, чтобы спасти меня от полной гибели.

Куин прищелкнул языком:

– Теперь, детка, ты не та невинная девочка, какой была прежде.

Порция в раздумье кивнула:

– Да, это так.

– Ты выросла и стала леди, которая может больше не опасаться других и не считаться с их мнением, – продолжал упорствовать Куин. – Ты очень сильна, чтобы войти в это общество и согнуть его в бараний рог, если пожелаешь.

– Забавное замечание, – с безрадостным смехом сказала Порция.

– Ты же знаешь, детка, что это правда.

Ее снова пробрала дрожь, и Порция принялась растирать руки.

– Все, что я знаю в эту минуту, – это то, что я не в себе и волнуюсь. И во всем этом я склонна винить мистера Смита.

Куин оглядел пустой сад и нахмурился:

– А где же мальчик? Я не видел его все утро.

Сердце Порции мучительно сжалось. Черт бы побрал этого лорда Грейстона и его черное сердце! По ее мнению, ему надо было гореть в аду, а не являться в ее гостиницу и причинять новые страдания своему сыну.

– Его отец недавно приехал и выразил желание поговорить с ним, – сказала она, и напряженный и резкий голос выдал недовольство. – Думаю, они уединились в одной из гостиных.

– А! – Куин поскреб щетину на подбородке. – Мне показалось, я узнал его. Он ворвался во двор атакой скоростью, будто сам дьявол гнался за ним по пятам. И казался очень озабоченным.

– Вполне понятно, – ответила Порция, чувствуя, что все ее тело немеет от омерзения. – Он разрушил жизнь Фредерика, а теперь ищет его благосклонности.

Куин издал изумленный звук, напоминающий кашель, и бросил взгляд в сторону конюшни, где великолепный жеребец лорда Грейстона наслаждался утренней порцией овса.

– Так теперь он хочет восстановить с ним отношения? Странно. А я всегда думал, что лорд Грейстон – порядочный малый.

Порцию, в свою очередь, удивило недоумение Куина. Она знала по опыту, что ее грум судит о людях главным образом по их отношению к лошадям.

– Это доказывает только то, – пробормотала она, – что подчас внешность обманчива.

– Господи, девочка, ты слишком молода и красива, чтобы быть такой циничной. Я припоминаю дни… – Голос Куина пресекся при звуке, донесшемся из дома: это походило на грохот ломаемой мебели. – Что за черт?

Порция не стала гадать о причинах, вызвавших эту неприятность. Для нее было важнее положить этому конец.

– Приведи Спенсера, – скомандовала она, подобрала юбки и бросилась к дому.

– Да, возьму свое ружье, – согласился Куин и направился к воротам.

– Нет.

– Только в целях обороны.

– Нет. Никаких ружей, – предупредила она, зная, что Куин способен подстрелить каждого, в ком увидит угрозу. – Боже милостивый, – шептала Порция, продолжая свой путь в дом.

Ее не удивило, что миссис Корнелл стоит посреди комнаты с мрачным лицом, выражение которого свидетельствовало о том, что ее подчиненные не спешат выполнять свои обязанности, несмотря на крики и проклятия, изрыгаемые ею. Несгибаемая кухарка могла бы стоять как скала, даже если бы в гостинице начался пожар.

Наконец Порция добралась до коридора и остановилась при виде Фредерика, одним ловким ударом повергнувшего на пол низкорослого, пухлого джентльмена.

С тихим стоном незнакомец перекатился на бок и теперь потирал ушибленный подбородок, слезливо бормоча проклятия и нелепые угрозы, а лорд Грейстон опустился возле него на колени.

Обеспокоенная Порция подошла и положила руку на плечо Фредерика.

– Что случилось? – тихо спросила она. Улыбаясь одним уголком рта, Фредерик прикрыл ее руку своими пальцами.

– Боюсь, крошка, что я снова оказался втянутым в безобразную потасовку в твоем прекрасном заведении.

Ее взгляд скользнул по поверженному на пол джентльмену и снова обратился к красивому лицу Фредерика. На его скулах рдели красные пятна, а глаза лихорадочно блестели, и сердце ее скакнуло и пропустило удар.

Это было чем-то большим, чем обычная потасовка.

– Да, похоже, у тебя это входит в привычку, – осторожно сказала она. – Кто он?

– Мой брат Саймон.

– О! – Она сжала губы, с трудом подавляя ребяческое желание лягнуть поверженного в жирную спину. – И что он здесь делает?

Фредерик пожал плечами:

– Думаю, явился напомнить мне, что лорд Грейстон ничего не должен своему бастарду. Представь его изумление, когда он узнал, что больше не наследник.

Она изумленно ахнула и втянула воздух при этом его откровенном признании в том, что он намерен занять свое законное место. Она не была уверена, что он собирался это сделать. Впрочем, ее это не касалось.

Любовь, которую она питала к Фредерику, не имела никакого отношения к его положению в обществе или к имению, которое он мог, а возможно, и не мог унаследовать.

Она любила его, потому что он был самым лучшим на свете.

Это было довольно необычной причиной для любви к кому бы то ни было, Порция была готова признать, как горячая кровь живее побежала по ее жилам.

– Понимаю. – Ее брови слегка сдвинулись при виде окровавленных костяшек его пальцев. – Ты пострадал?

Он поднял руку и провел ладонью по ее щеке, его серые глаза были полны уже знакомого ей пламени.

– Ничего, что не может исцелить поцелуй, – пробормотал он, и от звука его охрипшего голоса кровь бросилась Порции в лицо.

– Фредерик, на нас смотрят люди, – попыталась она урезонить его, остро чувствуя любопытный взгляд лорда Грейстона.

Равнодушный к мнению отца и мнению брата, перекатившегося на спину, чтобы испепелить ненавидящим взглядом этих двоих, Фредерик обнял Порцию за плечи.