– Вы снимаете дом? – спросил Том, когда они вышли на лестницу.
– О да. Не уверена, что мы захотели бы надолго обосноваться в этом городе. Или в этом доме… Но вы только взгляните на тени! Мы специально оставили ставни широко открытыми, чтобы вы могли ими насладиться.
– Действительно чудесно. – Со ступенек Том мог видеть серовато-белую рябь, словно бы струящуюся по потолку, которую создавала игра отражений воды в пруду.
– Конечно, когда дует ветер, картина еще более… живая. – Дженис тоненько хихикнула.
– А всю эту мебель вы купили сами?
– Да-а-а. Но кое-что осталось от хозяев. Столовый гарнитур, например. Как по мне, немного тяжеловесный.
Том воздержался от комментариев.
Дэвид Притчард расставил напитки на громоздком псевдоантикварном кофейном столике. Канапе состояли из кусочков сыра, скрепленных зубочистками. На отдельном блюде лежали фаршированные оливки.
Том занял кресло. Притчарды уселись на софу, обитую, как и кресло, чем-то похожим на цветастый ситец, – в этом доме глаза на нем просто отдыхали.
– Ваше здоровье! – подняв бокал, провозгласил Дэвид, успевший снять фартук. – За наших новых соседей!
– Ваше здоровье, – отозвался Том и пригубил напиток.
– Так жаль, что ваша жена не смогла прийти, – вздохнул Дэвид.
– Ей тоже. Как-нибудь в другой раз. Как вам нравится… Чем вообще вы занимаетесь в INSEAD? – поинтересовался Том.
– Я взял несколько курсов по маркетингу. Во всех аспектах. Маркетинг и мониторинг результатов. – Дэвид Притчард выражался ясно и четко.
– Во всех аспектах, – повторила Дженис и нервозно хихикнула. В ее бокале было что-то розоватое, скорее всего – кир[33] с изрядным количеством вина, предположил Том.
– Курсы на французском языке?
– На французском и на английском. Мой французский не так уж плох, хотя не повредило бы заниматься усерднее. – Дэвид произносил слова, слегка подчеркивая звук «р». – Хороший тренинг по маркетингу – основа успешного бизнеса.
– А из какого штата вы родом? – спросил Том.
– Бедфорд, Индиана. Немного поработал в Чикаго. И всегда занимался продажами.
Том не очень ему поверил.
Дженис Притчард беспокойно ерзала на стуле. У нее были тонкие руки и ухоженные ногти, покрытые бледно-розовым лаком. Она носила золотое кольцо с маленьким бриллиантом, больше похожее не на обручальное, а на то, что дарят при помолвке.
– А вы, миссис Притчард, – мягко обратился к ней Том, – тоже уроженка Среднего Запада?
– Нет, я родилась в Вашингтоне. Но я жила и в Канзасе, и в Огайо, и… – Она запнулась, как маленькая девочка, которая забыла свою реплику в пьесе, и опустила взгляд на свои стиснутые руки, лежащие на коленях.
– Жила, страдая, но жила… – Тон Дэвида Притчарда был шутливым, но глаза смотрели на Дженис холодно.
Том удивился. У них что, произошла размолвка?
– Я не сама об этом заговорила, – пролепетала Дженис. – Мистер Рипли спросил, где я…
– Не было нужды вдаваться в детали. – Дэвид слегка развернул к Дженис свой мощный корпус. – Не так ли?
Она вздрогнула и ничего не ответила, хотя попыталась выдавить улыбку, бросив на Тома взгляд, который, казалось, говорил: «Все в порядке, не обращайте внимания».
– Но тебе нравится это делать, да? – продолжал Притчард.
– Вдаваться в детали? Я не понимаю…
– В чем, черт возьми, дело? – вмешался Том, улыбаясь. – Я просто спросил Дженис, откуда она родом.
– Ой, спасибо, что назвали меня по имени, мистер Рипли.
Том рассмеялся. Он надеялся, что смех немного разрядит атмосферу.
– Вот видишь, Дэвид, – пролепетала Дженис.
Дэвид молча сверлил ее взглядом, но, по крайней мере, перестал нависать над ней и откинулся на диванные подушки.
Том сделал глоток джина-тоника, который был неплох, и вытащил из кармана пиджака сигареты.
– А вы, ребята, собираетесь куда-нибудь в этом месяце?
Дженис кинула взгляд на Дэвида.
– Нет, – ответил тот. – Нужно еще распаковать книги. Полный гараж картонных коробок.
Том успел обратить внимание на два книжных шкафа, по одному на каждом этаже, где, кроме нескольких книжек в бумажных переплетах, ничего не было.
– Мы привезли вовсе не все наши книги, – принялась объяснять Дженис. – Часть из них…
– Я уверен, что мистеру Рипли совершенно не интересно, где мы храним книги, так же как и запасные теплые одеяла, – вмешался Дэвид.
Тому было интересно, но он благоразумно промолчал.
– А вы, мистер Рипли, – продолжал Дэвид, – собираетесь в путешествие с вашей прелестной женой? Я видел ее однажды, но только издалека.
– Нет, – ответил Том с неопределенной интонацией, словно они с Элоизой еще ничего не решили. – Мы, в общем-то, никуда не собираемся в этом году.
– Наши… Большинство наших книг осталось в Лондоне. – Дженис распрямила плечи и посмотрела Тому в глаза. – У нас там скромная квартирка, в районе Брикстона.
Дэвид Притчард угрюмо взглянул на жену. Потом тяжело вздохнул и повернулся к Тому:
– Да, действительно. Думаю, у нас с вами даже могут обнаружиться общие знакомые. Имя Цинтии Грэднор вам ничего не говорит?
Том прекрасно помнил и имя, и женщину, которой оно принадлежало. Это была подружка, а потом и невеста покойного Бернарда Тафтса. Она любила Бернарда, но рассталась с ним, потому что не смогла смириться с тем, что Тафтс впутался в аферу с подделкой картин.
– Цинтия… – пробормотал Том, словно бы роясь в памяти.
– Она знакома кое с кем из Бакмастерской галереи, – продолжал Дэвид. – Ну, по ее словам.
Том подумал, что проверку на детекторе лжи сейчас бы не прошел – сердце в груди заколотилось как бешеное.
– Ах да… Кажется, блондинка? По крайней мере, с довольно светлыми волосами?
Интересно, подумал Том, что Цинтия могла рассказать Притчардам и почему ей вообще вздумалось что-то говорить этим проходимцам? Девушка была не из болтливых, к тому же Притчарды не принадлежали к ее кругу. Если Цинтия хотела причинить ему боль или даже уничтожить, она могла сделать это много лет назад – достаточно было рассказать всему миру, что большинство картин Дерватта – подделки. Однако она не стала этого делать.
– Наверное, вы лучше знаете владельцев Бакмастерской галереи, – сказал Дэвид.
– Лучше?
– Лучше, чем Цинтию.
– Не сказал бы, что с кем-то из них знаком. Так, заходил в галерею несколько раз. Я люблю Дерватта. Ну а кто не любит? – Том улыбнулся. – Эта галерея специализируется на его творчестве.
– Вы у них что-то покупали?
– Что-то покупал? – Том расхохотался. – С такими-то ценами на его работы? У меня есть две картины, купленные еще до того, как их стоимость взлетела до небес. Из его раннего творчества. Теперь они хорошо застрахованы.
Наступила тишина. Наверное, Притчард обдумывал свой следующий шаг. Том подумал, что Дженис Притчард вполне могла изобразить по телефону Дикки Гринлифа. Ее голос имел довольно широкий диапазон, от тонкого альта до мягкого, глубокого контральто, когда она говорила тихо. Интересно, насколько верны его подозрения, что Притчарды изрядно покопались в прошлом Тома Рипли: листали в архивах подшивки старых газет, опрашивали людей типа Цинтии Грэднор? Неужели только для того, чтобы подразнить его, разозлить или заставить в чем-то признаться? Какую захватывающую тайну Притчарды надеялись раскрыть? Дэвид Притчард был не похож на полицейского агента. Но чем черт не шутит? И ЦРУ, и ФБР имеют осведомителей. Ли Харви Освальд[34], например, которого в итоге превратили в козла отпущения. А может, Притчарды задумали его шантажировать? Мерзость какая! Тома передернуло от отвращения.
– Ваш стакан уже пуст, мистер Рипли? Не хотите повторить?
– Спасибо. Полпорции будет достаточно.
Притчард ушел на кухню смешивать напитки, прихватив и свой стакан, но полностью игнорируя Дженис. Дверь в кухню была открыта, так что услышать, о чем говорят в гостиной, не составит труда, подумал Том. Лучше подождать, пока заговорит Дженис. Или нет?
