Но Серафима и так уже потеряла интерес к игре и выключила компьютер. Вытащив из письменного стола распечатку, которую ей дал Винаров, еще раз внимательно перечитала ее. Ничего особенного: биографические данные, родственники, круг общения, род занятий и доходы. Было очевидно, что Эвелина отнюдь не бедствовала (это пусть интересует налоговую полицию), при этом особенно не перетруждаясь, хотя ее "род занятий" Сима находила весьма своеобразным. Свободное время проводила в поездках и развлечениях. Часто встречалась с друзьями, среди которых немало иностранцев (это пусть интересует ФСБ). Но что-то в прочитанном насторожило ее. Сима еще раз пробежалась по тексту и остановилась на одном имени: Джон Гершович. Она определенно слышала его раньше. Но от кого?..

Вечером, когда они с матерью пили чай на маленькой кухоньке,

Сима, размешивая в чашке сахар, как бы невзначай спросила:

- Мам, тебе имя - Джон Гершович ничего не говорит?

- Конечно, говорит, - уверенно сказала Марина.

Это тот американец, которого взорвали в Тель-Авиве. К тому же, Марина сделала паузу, - он и есть американский муж Алениной матери.

Марина наслаждалась произведенным эффектом, наблюдая, как потрясенная Сима чуть не выплеснула на себя чай. Cима перевела дух и с нескрываемым торжеством произнесла:

- А что бы ты сказала, если б узнала, что его имя я нашла в списке "контактов" Эвелины, который я получила в ФСБ?

- Ты уверена, что это тот самый Джон Гершович?

- Ну, если ты знаешь десяток американцев с именем Джон Гершович, то, может быть, и не он, - не удержавшись, съязвила Сима.

Обе женщины сразу потеряли интерес к вечернему чаепитию и принялись бурно обсуждать новость. Больше всего Марину задевало то, что Эвелина умолчала о знакомстве с Гершовичем. Она подробно пересказала Симе их разговор в тот вечер, когда они увидели по телевизору репортаж о его гибели в Тель-Авиве.

- Ну надо же! - недоумевала Марина. - Мне казалось, она такая открытая, такая одинокая. Я думала, что она нуждается в моей поддержке, думала, ей надо выговориться, поделиться, ведь столько всего ужасного произошло за последние месяцы. И зачем ей нужно было скрывать свое знакомство с этим американцем?

- Ой, мам, ты такая наивная! - не удержалась Сима. - Не просто знакомый, а наверняка любовник!

- Тебе везде любовники мерещатся, - оскорбилась уличенная в наивности Марина Алексеевна и, взяв сигарету, раздраженно щелкнула зажигалкой.

- Ну знаешь, в этом семействе сам черт ногу сломит. Я уже не понимаю, чему верить, чему нет. По словам Алены, она спала с этим самым Джоном чуть ли не с пятнадцати лет! Тут волей-неволей любовники замерещатся! Кстати, как ты думаешь, это правда?

- Понимаешь, - уверенно заговорила Марина, оседлав

своего любимого конька, - здесь очень сложный комплекс: и чувство

вины по отношению к отцу, и стремление отомстить матери, и жажда самоутверждения, и кризис идентичности... Все по Фрейду: жуткая смесь комплексов Электры, Эдипа и еще черт знает кого. - Мать была не сильна в психоанализе. - Короче, думаю, она все врет. То есть не специально, конечно, а

из-за своих болезненных фантазий. - Марина продолжила монолог,

густо перемежая его профессиональной терминологией.

Симка окончательно запуталась и из всего сказанного поняла только, что Джон Гершович, возможно, и не был любовником своей падчерицы. Вздохнув с облегчением, она выхватила у матери сигарету и затянулась.

- Господи, и как ты куришь такую гадость? - Сима даже закашлялась.

- Не нравится - не кури! - вдруг разошлась Марина.

И вообще, всем тебе мать плоха!

- Мамочка, дорогая, - стала подлизываться Сима, обнимая

мать за шею. - Ты у меня самая умная, самая красивая, самая

замечательная. Давай я заварю свежего чайку.

Мир в семье был восстановлен.

* * *

Симка катастрофически опаздывала. Перепрыгивая через несколько ступеней на лестнице, расталкивая хмурых посетителей в обшарпанных коридорах прокуратуры, она влетела в кабинет, чуть не сбив с ног стоявшего у открытого сейфа Володьку Снегирева.

- Ой, прости! Привет! Как дела? - выпалила Сима на

одном дыхании, плюхаясь за свой стол.

- Дела в сейфе, - плоско сострил Володька. - А ты, гляжу, опять проспала!

- Проспала, ой, проспала! - покаялась Сима. - И,

если честно, до сих пор толком не проснулась. Володечка, солнышко

мое, сделай кофейку, будь другом. Едва глаза продрала - и бегом на работу. Даже позавтракать не успела. - Сима жалобно посмотрела на Снегирева.

Уже привыкший к такому обращению, Снегирев вздохнул и покорно

поплелся к своему столу, оттуда извлек жестяную банку "Нескафе" и, наливая воду из пластиковой бутылки в большую жестяную кружку, включил в розетку мощный кипятильник. Вода быстро закипела, и он принялся готовить кофе для Симы. Сима с удовлетворением следила за его хлопотами, изображая жертву бессонницы.

- Пей уж, страдалица! - подвинул к ней чашку Снегирев.

Симка с наслаждением сделала глоток:

- Спасибо, золотце! Век буду благодарна, что спас меня от смерти. Она не пожалела слов благодарности, а потом поинтересовалась: - Кстати, как там твои дела? Что-нибудь вырисовывается?

- На что это вы, дамочка, намекаете? - грозно вскинулся

Володька.

- Что ты! Никогда в жизни! Просто хотела поинтересоваться, как

там подруга? Не скучает? - Симка слащаво улыбнулась.

Помощь, как и полагается честному работнику прокуратуры, надеюсь, оказываете в полном объеме?

Володька нахмурился, и Симка решила, что лучше не пережимать. Она напустила на себя наивный вид и, пристально глядя Снегиреву в глаза, начала подлизываться:

- Ну, не злись, Володь. Расскажи лучше, что-нибудь новое появилось

по Инкиному делу?

- Да черт его знает! - Володька потер свои румяные гладко выбритые щеки. - Налицо два убийства: Инниной подруги и ее сутенерши.

Симка сразу же отметила про себя, что Снегирев не сказал, как обычно, "проститутка", а употребил очень обходительный и мягкий оборот "Иннина подруга". Довольно улыбаясь, она продолжала следить за ходом мыслей старшего товарища.

- В первом случае как будто все ясно: убийца - маньяк,

из бывших клиентов. Девочку ножиком пописали от души и при этом зачем-то перевернули квартиру вверх дном. Ее сутенерша Фатима, весьма немолодая дамочка, вряд ли представляла интерес для сексуального маньяка. От нее определенно что-то хотели, даже пытали. А может, все это видимость, и просто идут разборки крыш.

- Как же это разборки крыш? - возмутилась было Симка. - А Фрол? По-моему, Инка весьма определенно дала понять, что именно он угрожал ей, и, похоже, на маньяка он тянет так, что даже в ушах закладывает. Почему, ты думаешь, девушка решила воспользоваться твоей квартирой, а в свою носа не кажет? Из-за Фрола, конечно же. Мне кажется, что с появлением гражданки Соколовской с ее показаниями дело твое становится яснее ясного.

Прихлебывая крепкий кофе, Симка, уверенная в своей правоте, излагала собственную точку зрения.

- Думаешь, все так просто? - поинтересовался Володька.

- Ну не все, конечно, но общая линия вырисовывается, - произнесла Симка.

- Если бы ты чаще появлялась на работе и перезванивалась со своей подругой, то знала бы, что со вчерашнего дня Инна проживает на собственной квартире и по собственному желанию. - Володькин тон был ехидным и отвратительным.

Таким довольным Снегирев не выглядел давно. Сейчас он занимался своим любимым делом - поучал бестолковую Серафиму Бовину, получая от этого занятия огромное наслаждение. Симка, выглядевшая скорее растерянной, чем изумленной, попробовала защищаться.

- Подожди, а как же Фрол?

- Три дня назад я получил материалы по Фролу. Он вряд ли мог причинить твоей подружке столько беспокойства, поскольку в октябре прошлого года его убили в местах лишения свободы.