Бэл слишком поздно заметила, что он тоже поглаживает ей плечи. Когда тонкие бретельки ее топа соскользнули и он накрыл рукой ее грудь, она осознала всю грозившую ей опасность и еще раз попыталась оттолкнуть его.

Но ее отчаянный шепот: «Не надо, пожалуйста, не надо…» – исчез в гортанном стоне, так как его палец нащупал и теперь дразнил чувствительный сосок сквозь тонкую ткань ее лифчика. Пока одна его рука продолжала сводить ее с ума, другая занялась пуговицами, а секунду спустя он освободил топ от державшего его пояса юбки и отбросил в сторону.

– Такси… – сделала она последнюю отчаянную попытку спастись, ухватившись за эту мысль, как тонущий – за соломинку.

– Не будет никакого такси.

– Я не понимаю…

– Не будет никакого такси, – повторил он.

– Значит, ты звонил понарошку!

Не предприняв ни единой попытки оправдаться и отвергнуть обвинения, он заключил ее в объятия, прекращая поцелуем все дальнейшие возражения.

Одной рукой он продолжал прижимать ее к себе, а другой повторял изгибы ее тела, продолжая целовать ее неистово, с яростным желанием, которое раздувало полыхающее в ней самой пламя.

Желание переполняло ее, такого она не испытывала ни разу в жизни, но вдруг все прекратилось – он отстранился, и она тут же испытала неприятное чувство брошенности.

Пробормотав что-то в знак протеста, она обхватила руками его шею и прижалась к нему.

Он нежно отодвинул ее от себя.

– Может, нам нужно остановиться, пока мы еще в состоянии это сделать?

– Что? – заплетающимся языком переспросила Бэл. В глазах было по-прежнему темно, кровь дико пульсировала в висках, а желание расплавленной лавой неслось по жилам.

– Я не хочу ни сожалений, ни упреков. Так что если хочешь уехать, то я вызову такси по-настоящему.

Откуда-то появилась мысль: ведь он уже взял ее невинность, так что терять нечего…

– Нет.

– Что – нет?

– Я не хочу уезжать.

– Тогда скажи, чего ты хочешь?

– Ты знаешь, чего я хочу, – хрипло пробормотала она.

Но он безжалостно продолжал настаивать:

– Произнеси это вслух.

– Я хочу остаться здесь. Я хочу, чтобы ты меня любил.

Он победно схватил ее в охапку и понес в спальню. Устроившись на огромной кровати с пологом, она обняла его за шею и постаралась притянуть к себе.

– Полегче, милая. – Он не дал ей осуществить задуманное. – Хоть мне и нравится твоя активность, не надо все портить спешкой. У нас вся ночь впереди. Я хочу ласкать тебя, хочу узнать все секреты твоего тела.

Со сводящей с ума медлительностью он раздел ее, целуя каждый сантиметр обнажаемого тела, радуясь тому, как ее нервные окончания реагируют на его прикосновения.

Когда она осталась абсолютно обнаженной, Эндрю включил лампу и отошел, чтобы взглянуть на Бэл, открытую его взгляду: прекрасные волосы разметались по подушке, ресницы опущены, видно, как бьется пульс у основания шеи. Покрытое золотистым загаром стройное тело было прекрасно – плавный изгиб бедер, длинные ноги, упругая грудь с напряженными розовыми сосками.

Прохладный вечерний ветерок, ворвавшийся в комнату сквозь распахнутое окно, коснулся ее разгоряченного тела. Приподняв тяжелые веки, Бэл обнаружила, что он водит по ней глазами, как только что руками и губами, и неожиданно испугалась. Только сейчас до нее дошло, что она ожидала совсем другого – быстрого и страстного обмена сексуальными удовольствиями. А выходило так, словно он брал не только ее тело, но и душу. Он делал ее своей, а из такого плена ей не вырваться никогда.

Она невольно вздрогнула.

Неправильно истолковав это, он быстро скинул собственную одежду и вытянулся на кровати рядом с ней, чтобы согреть ее.

Какую-то секунду она даже пыталась противиться своему желанию, поработившему ее волю, но, прежде чем она успела сделать хоть какое-то оборонительное движение, он начал ее целовать, и Бэл снова задыхалась, сходила с ума от страсти.

Почувствовав его губы на собственной груди, она прошептала:

– Пожалуйста, не надо!

– Тебе не нравится?

– Нет… Но я просто боюсь, что больше не выдержу.

Он усмехнулся.

– Святая невинность, это только начало, – произнес он, продолжая ласкать ее грудь.

Она слышала бешеное биение собственного сердца, безуспешно стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны удовольствия. Он был прав, говоря, что это только начало. Его пылкие, но небыстрые ласки были столь необычны, что о таком она не могла мечтать даже в самых смелых эротических фантазиях.

Эндрю наслаждался совершенством ее тела, пока она совсем не потеряла разум от страсти и лихорадочно не попросила:

– Пожалуйста, пожалуйста…

Подумав, что, наверное, умрет от переполнявшего ее желания, Бэл почувствовала тяжесть его тела.

Несмотря на пылкость, он оставался нежным, но, не готовая к заставшей ее врасплох режущей боли, она вскрикнула.

– Бэл, милая моя Бэл, – прошептал он и начал страстно целовать ее, одновременно медленно двигаясь, раскручивая спираль желания и заставляя ее забыть обо всем на свете.

Это потрясло ее – абсолютное единение, увенчавшееся вспышкой огня и света где-то на вершинах экстаза. Она словно поднялась к звездам.

Спустившись на землю и восстановив дыхание, Бэл поняла, что Эндрю отстраняется от нее, и тут же почувствовала пустоту. Он потянулся, чтобы выключить свет, снова обнял ее, удобно устроив ее голову на своем плече, и накрыл их быстро остывающие тела невесомым пуховым одеялом.

Умиротворенные, они задышали в унисон. Бэл почувствовала, как он провел рукой по ее волосам, убирая шелковистую прядь с ее щеки. Перед тем как заснуть, она успела подумать, что он стал ей больше чем любовником – он стал ее любовью.

Бэл открыла глаза. Свежий утренний воздух наполнял комнату, а яркое солнце рвалось к ней сквозь тонкие муслиновые шторы и золотисто-голубой полог. Она лежала под защитой рук Эндрю. Кажется, он все еще спал, и Бэл, боясь его разбудить, продолжала неподвижно лежать, почти затаив дыхание.

Ее первая и единственная любовь. Неузнанная, она жила в ней, прикидываясь враждой, с момента их первой встречи, пока не прорвалась настоящей страстью. Нежная привязанность к Родерику поблекла перед лицом этого всепоглощающего чувства.

Но разве можно любить человека, которому не доверяешь? Человека, который для достижения своих целей не только соврал насчет такси, но и заставил поверить, что они уже занимались любовью в их первую ночь, чего, совершенно очевидно, не было? Если бы она догадалась об этом раньше, то все сложилось бы совсем по-другому. По крайней мере у нее был бы стимул сопротивляться.

Был бы? Да, был бы. Ведь она не собиралась вступать с ним в любовную связь. Это могло привести только к лишней боли и разочарованию.

Длинный указательный палец провел по ее щеке.

– Сто лир за твои мысли.

От неожиданности сев на кровати, Бэл тут же взяла себя в руки и снова откинулась на подушки. Смутившись от собственной наготы, она натянула на себя одеяло и зажала его под мышками, прежде чем поинтересоваться:

– Как ты узнал, что я проснулась?

Эндрю сел. Выглядел он отлично, взъерошенные волосы и темная щетина только добавляли ему привлекательности.

– Я услышал, как изменился ритм твоего дыхания, и ты лежала слишком неподвижно. Итак, о чем ты думала? – Видя, как она нервно покусывает губу, он пояснил: – Ненавидишь себя за то, что дала волю страсти?

Выражения ее лица было достаточно, чтобы прочитать ответ.

Он вздохнул.

– А я так надеялся, что ты не будешь сожалеть об этом!

– Что же мне еще остается делать? – выпалила она, сверкая зелеными глазами. – Мне следовало быть тверже и не поддаваться на твои уговоры…

Насмешка скользнула по его губам.

– Знаю-знаю, я сама попросила, – покраснев, добавила она. – Но ведь я думала… – Она замолчала, краснея еще больше.