Набравшись смелости, она посмотрела на Люка, ожидая его реакции. Перемена, произошедшая в Люке, ее ошеломила. Казалось, за последние несколько минут он постарел на несколько лет. Его лицо осунулось, кожа натянулась на скулах, вокруг рта залегли скорбные складки.
Люк посмотрел на Эмили застывшим, каким-то неживым взглядом и глухо спросил:
– Ты действительно этого хочешь?
Она притворилась, что не поняла.
– Приехать на вашу свадьбу? А почему бы и нет?
– Я не об этом. Ты в самом деле хочешь, чтобы я женился на Орнелле?
Ну зачем он вечно пытается докопаться до истины? Неужели он не понимает, что от этого всем будет только хуже!
Эмили горько усмехнулась.
– Хочу – не совсем подходящее слово. Я покривила бы душой, если бы сказала, что мечтаю видеть тебя мужем другой женщины, но я хочу, чтобы ты был счастлив. Я знаю, в юности ты любил Орнеллу, но она вышла за другого. Теперь она свободна, и ты можешь наконец соединиться с любимой. Я не буду тебе мешать. Я понимаю, ты человек очень ответственный и считаешь, что обязан обо мне заботиться, но всякая забота имеет свои границы. Если отец назначил тебя моим опекуном, то это не значит, что ты не имеешь права на личную жизнь. А я… я уйду с дороги и не буду тебе мешать.
Некоторое время Люк молчал, осмысливая ее слова, потом вкрадчиво произнес:
– Какая трогательная забота о моем счастье. А Тонино? С ним ты тоже собираешься распрощаться или вы будете поддерживать отношения? – Он подозрительно прищурился и повысил голос: – Может, мой младший братец решил поехать с тобой в Англию – не потому ли ты так торопишься вернуться? Не для того ли ты так настойчиво стремилась расстаться с невинностью, чтобы чувствовать себя свободнее с ним?
Эмили всплеснула руками.
– Господи, Люк, что ты такое говоришь! При чем здесь Тонино? С какой стати ему ехать со мной? У меня своя жизнь, у него своя, мы с ним друзья, но не более того.
Плечи Люка, да и вся его фигура уже не казались скованными, но взгляд серых глаз по-прежнему оставался напряженным.
– Я не слепой, я вижу, что вам интересно друг с другом, да и по возрасту он тебе ближе, чем я.
– Ты говоришь, как древний старец, – сказала Эмили осторожно.
– На этот раз дело не в возрасте. Сразу видно, что вам хорошо вместе…
– Вот именно, нам хорошо, мы с Тонино друзья, но люблю я тебя, дурья твоя башка! И если ты этого до сих пор не понял, значит, людская молва сильно переоценивает твой хваленый аналитический ум!
Эмили слишком поздно поняла, что проговорилась. Она в ужасе зажала рот ладонью, но сказанного не воротишь. Эмили с опаской посмотрела на Люка, ожидая прочесть в его взгляде сочувствие, жалость или, может быть, презрение. К ее удивлению, губы Люка сложились в самодовольную ухмылку.
– Должен вам сказать, мисс Лэнсон, вы выбрали довольно своеобразный способ выразить свою любовь. Обычно любящая женщина не пытается женить любимого на другой.
Его слова задели Эмили. Она выпрямила спину, расправила плечи и воинственно подняла подбородок.
– Нечего ухмыляться, Люк. Если ты думаешь, что я буду ползать перед тобой на коленях, рвать на себе волосы и умолять о любви, то ты ошибаешься. Но и висеть гирей на твоих ногах, не давая двигаться дальше, я тоже не собираюсь. Я тебя освобожу от моего общества.
Люк снова усмехнулся, на этот раз снисходительно.
– А ты не подумала о том, нужна ли мне эта свобода? Может, я вовсе не хочу, чтобы ты избавляла меня от своего общества? – Он посерьезнел, подавшись вперед, наклонился к Эмили и пристально посмотрел ей в глаза. – Эмили, похоже, ты плохо меня знаешь. Да, твой отец возложил на меня заботу о твоем материальном благополучии, но, поверь, если бы я хотел, я мог бы передать эту миссию своему поверенному. Я забочусь о тебе не по обязанности, а потому что хочу заботиться. И я буду счастлив делать это всю жизнь, если ты позволишь. Если ты согласишься стать моей женой.
Должно быть, на лице Эмили отразилось изумление, потому что Люк развел руками и сказал:
– Чему ты удивляешься? Я бы сделал тебе предложение еще раньше, если бы мог надеяться, что ты его примешь. – Он улыбнулся и сказал с нежностью: – Поразительно, до чего недогадливыми бывают порой даже самые умные девушки. Я тебя люблю. Не стану утверждать, что влюбился в тебя с первого взгляда, это было бы неправдой, но ты завладела моим вниманием, еще когда была шестнадцатилетней школьницей.
– Но ты никогда… но я…
– Естественно, ты ничего не знала, об этом я позаботился. Я намного тебя старше, разница в возрасте между нами никуда не делась, но, когда тебе было шестнадцать, а мне двадцать восемь, она была особенно заметна. Я не мог показать, что меня заинтересовала школьница, рядом с тобой я бы выглядел этаким старым развратником. Я терпеливо ждал, когда ты вырастешь – или когда мое влечение к тебе угаснет. Но оно не только не угасло, а переросло в нечто большее, сейчас, слава Богу, ты выросла, и теперь разница между нами не кажется такой вопиющей.
Эмили с сомнением покачала головой, все еще не веря своему счастью.
– Ты хочешь сказать, что обратил на меня внимание еще четыре года назад? Но чем я могла тебя привлечь? Я же была обыкновенной девчонкой, а вокруг тебя всегда увивались красивые, эффектные женщины.
Люк с нежностью посмотрел в ее удивленно распахнутые глаза.
– Эмили, ты ни на кого не похожа, ты особенная, каждую минуту разная – то сама невинность, то роковая обольстительница.
– Ты шутишь? Я – обольстительница? Да я никогда в жизни не пыталась никого соблазнить… до прошлой ночи.
– Возможно, в этом как раз все дело. У тебя это получается естественно, ты соблазняешь мужчину уже тем, что просто живешь и дышишь, разговариваешь с ним, смотришь на него своими невинными глазами. Возможно, ты не замечала – во всяком случае, я старался этого не показывать, – но я всегда, с нашей первой встречи видел в тебе женщину, а не только дочь Росса Лэнсона.
Эмили покачала головой и вздохнула.
– Но, если бы я не приехала на виллу, если бы не соблазнила тебя сама, у меня не было бы никаких шансов. Тебя всегда окружали женщины, в конце концов ты меня забыл бы.
Люк улыбнулся.
– Забудешь тебя, как же! Да, меня окружали женщины, почему-то я пользуюсь у них успехом. Подозреваю, что причина вовсе не в моем неотразимом обаянии, а в состоянии моего банковского счета.
Эмили хотелось закричать: когда ты в последний раз смотрелся в зеркало? Но она промолчала и, затаив дыхание, слушала, что Люк скажет дальше.
– Возможно, именно поэтому ты меня так крепко зацепила, когда я узнал тебя получше. Ты совсем не похожа на всех этих знойных красоток.
– Ну спасибо, – пробурчала Эмили.
Люк улыбнулся.
– Не обижайся, ты отличаешься от них в лучшую сторону. В тебе нет ни капли манерности, жеманства, лицемерия… – Он замолчал, ища подходящие слова. – Сравнивать тебя с ними – все равно что сравнивать скромную маргаритку с пышной пластмассовой розой, выкрашенной анилиновыми красками. Издали роза выглядит шикарнее, но вблизи понимаешь, что она ненастоящая, а маргаритка – настоящая, живая. – Люк вдруг смутился и пробормотал: – Кажется, я заговорил высоким стилем. Между прочим, ты тоже не обделена вниманием. Вспомни вчерашний бал. Да и в Англии вокруг тебя крутились ровесники, этот Питер… как его…
– Реймси, – подсказала Эмили. Люк невесело усмехнулся.
– Если бы ты знала, как он меня раздражал! Наверное, я уже ревновал тебя, только сам еще этого не осознавал. Но твой приезд на мою виллу подстегнул развитие событий. – Люк помолчал, на его лице появилось немного виноватое выражение. – Между прочим, должен тебе кое в чем признаться. Завещание Росса… – Люк замялся, Эмили едва ли не впервые в жизни видела, как он с трудом подбирает слова. – Это по моему настоянию Росс внес туда некоторые пункты. Когда очередной медосмотр показал, что у него не благополучно с сердцем, что он может умереть до того, как ты станешь взрослой, я испугался, что ты попадешь в лапы к какому-нибудь охотнику за приданым. После смерти Росса я мог бы приехать в Лестер и уладить все дела с завещанием через поверенного, но я этого не сделал. Я повел себя как последний эгоист и заставил тебя прилететь в Италию. А все потому, что втайне я надеялся, что если ты узнаешь меня поближе, то со временем полюбишь.
