До декабря 1811 года жители Лондона не знали, что такое крепкая дверная цепочка. Однако в том месяце город потрясла целая серия зверских убийств, и в домах добропорядочных лондонцев поселился страх. Люди стали укреплять дверные замки, наглухо закрывать окна и изобрели дверные цепочки.

Кошмар начался 7 декабря на улице Ратклиф Хайвэй, что находилась рядом с "Голубыми воротами" — одним из самых мрачных районов города, возле гавани, где в многочисленных кабаках и притонах гуляли пьяные матросы и куда ни один служитель порядка не решался идти в одиночку. Здесь был расположен дом № 29, где обитала семья торговца вязаными изделиями Марра: он сам, его 27-летняя жена, их 8-месячный ребенок, 13-летний мальчик-ученик и девушка-прислуга по имени Мари.

Было около 12 часов вечера, когда хозяин дома отправил Мари в магазин купить устриц к ужину. Девушка взяла корзинку, получила от хозяина деньги и вышла на улицу. Выходя из дверей, она увидела на другой стороне молодого человека, одетого в элегантный плащ. Его внешний вид был настолько опрятен, что девушка не заподозрила ничего необычного.

Между тем, в отличие от Мари, местный сторож по роду своей службы обязан был проявить максимум осторожности при виде незнакомца, заглядывавшего в столь поздний час в чужие окна. И сторож эту осторожность проявил. Он зашел в дом Марра и предупредил, что под окнами дома слоняется незнакомый человек, по виду вроде состоятельный, однако чем черт не шутит. Марр выглянул в окно, но на противоположной стороне улицы уже никого не было. Вдвоем со сторожем они наглухо закрыли окна в доме, и сторож, пожелав хозяевам спокойной ночи, ушел.

Тем временем таинственный незнакомец и не думал покидать окрестности дома № 29. Он только отошел немного в сторонку. С нового места он прекрасно видел, как сторож покинул дом Марра и скрылся в глубине улицы. Выждав еще немного, незнакомец решительно направился в лавку.

Когда он вошел, Марр стоял за прилавком и укладывал товар, готовясь к завтрашнему дню. Вошедший любезно поздоровался и попросил показать пару мужских чулок. Марр повернулся к полкам, чтобы найти товар, и в это время незнакомец со всего размаха обрушил молоток на затылок Марра. Тот обмяк и рухнул на дощатый пол.

Сделав свое черное дело, незнакомец внимательно прислушался и, убедившись, что в доме тихо, вернулся к входной двери и закрыл ее на засов. После этого он подошел к торговцу, достал нож и хладнокровно перерезал тому горло.

Однако не успел он разогнуться, как услышал, что сверху кто-то спускается по лестнице в лавку. Это была жена Марра. Она шла, не подозревая, какая опасность поджидает ее. Как только ноги ее ступили на пол, преступник ударил ее сзади молотком, а после того как женщина упала, довершил дело ножом. Убив женщину, преступник поднялся на второй этаж и хладнокровно умертвил 13-летнего мальчика и 8-месячного ребенка. Последнего он мог не убивать: тот был слишком мал, чтобы представлять хоть какую-то опасность, однако пролитая кровь, видимо, настолько «завела» убийцу, что остановиться он уже не мог.

Рассправившись со всеми обитателями дома, убийца принялся искать деньги, которые у состоятельного торговца, по его расчетам, обязательно должны были быть.

Тем временем служанка Мари, не обнаружив устриц в торговой лавке возле дома, обошла еще ряд лавок на соседних улицах, но безрезультатно. Было уже около часа ночи, и девушка решила повернуть обратно. То и дело на ее пути возникали шумные компании пьяных матросов, и, чтобы не попасть в беду, Мари пряталась от них в ближайших темных переулках, поэтому обратная дорога несколько затянулась, и, когда девушка наконец подошла к дверям дома № 29, на часах была половина второго ночи.

Электрозвонков в те годы еще не существовало, а вместо них на дверях лондонцев обычно висели колокольчик и молоток, но время было уже позднее, и Мари не решилась воспользоваться ими, чтобы не разбудить хозяйского младенца. Поэтому она осторожно постучала в дверь кулаком и прислушалась. Из дома не раздалось ни звука. Повторив попытку еще раз, Мари решилась позвонить в колокольчик, однако и на его звон никто не отреагировал. И вот тогда в душу Мари закрался страх. Она вдруг вспомнила о таинственном незнакомце, которого, уходя из дома, она видела на улице.

И сразу возникла мысль о немедленном бегстве. Мари хотела уже развернуться, как вдруг услышала отчетливый скрип ступенек за дверью. Кто-то спускался к входной двери. Шаги приближались, а Мари внезапно охватило оцепенение.

Между тем скрип вскоре прекратился, и Мари услышала чье-то тяжелое дыхание за дверью. Затем послышался легкий шорох: кто-то пытается открыть засов. Еще секунда, и дверь бы открылась, явив Мари таинственного незнакомца. Однако девушка наконец опомнилась и, схватив привязанный к дверному косяку молоток, принялась изо всех сил бить им по стене дома, сопровождая это громкими криками. Она стучала так яростно и кричала так истошно, что переполошила всех соседей. Те выбежали на улицу и с трудом уняли девушку, которая билась в истерике и никак не хотела выпускать из рук молоток.

Наконец с большим трудом девушку успокоили, и она, захлебываясь слезами, рассказала о своих подозрениях. Соседи тут же принялись действовать. Так как в доме Марра сохранялась гробовая тишина, было решено взломать входную дверь. Один из соседей предложил забраться в лавку через заднюю дверь, взломать которую было гораздо легче. Так и сделали. Сосед вооружился металлической кочергой и вошел в дом. То, что он увидел, заставило его содрогнуться. Весь дом был залит кровью, и, чтобы не испачкаться, сосед вынужден был пройти к входной двери вдоль стены. Особенно ужаснула всех смерть 8-месячного младенца, у которого была вдребезги разбита голова да еще вдобавок перерезано горло. Стало ясно, что здесь побывал настоящий дьявол.

На следующий день весть о зверском убийстве на Ратклиф Хайвэй облетела весь Лондон. Такого в городе давно уже не происходило, поэтому случившееся вызвало панику среди добропорядочных горожан. Все понимали, что убийца не остановится на одном преступлении и скоро объявится вновь.

В те годы полиция Лондона была малочисленна, а детективных агентов насчитывалось всего 15 человек (Скотланд-Ярд появится только в 1842 году). Эти агенты, так называемые бой-стрит-риннеры (сыщики с Боу-стрит) были профессионалами, однако малое их число сказывалось на результатах работы. Преступность в городе росла, а власти и не думали совершенствовать полицию. В результате в те годы на каждые 822 жителя Лондона приходился один преступник. Правда, убийц среди них было гораздо меньше, чем, к примеру, грабителей, которых насчитывалось около 30 тысяч. Однако простым горожанам от этого было не легче.

Между тем преступник с Ратклиф Хайвэй не оставил практически никаких следов. И хотя сыщики с Боу-стрит со слов свидетелей установили примерный облик убийцы, найти его тогда так и не сумели. А тот между тем уже готовился к новому преступлению, причем местом его совершения избрал дом на Грэвэл Лэн, который находился в нескольких десятках метров от дома торговца Марра.

В доме на Грэвэл Лэн проживала семья 70-летнего трактирщика Вильямсона, в которую входили его 60-летняя жена, 9-летняя внучка и 40-летняя прислуга. Кроме них, в этом же доме снимал одну из комнат на втором этаже 25-летний коммивояжер, работавший на одной из местных фабрик. Расположенный на первом этаже трактир был на хорошем счету и приносил своему хозяину приличный доход. На эти деньги и рассчитывал преступник.

19 декабря, то есть через 12 дней после убийства на Ратклиф Хайвэй, преступник пришел в трактир Вильямсона и занял место за дальним столиком в углу. Было около 10 часов вечера, и посетителей было уже не так много. Все прекрасно знали, что ровно в одиннадцать часов хозяин лично выпроваживает последнего клиента. Знал это и преступник, который и стал тем самым, последним посетителем. Вместе с хозяином он отправился к двери и, когда старик пожелал ему спокойной ночи, внезапно выхватил из-под плаща молоток и обрушил его на голову Вильямсона. Трактирщик повалился на пол, однако убийца подхватил его и почти бесшумно уложил у двери. Достав нож, он привычным движением перерезал жертве горло.