– Удивительно! – воскликнул старый Бабемба. – Могу ли я, белый господин, научиться делать то же самое?

– Конечно, – ответил я. – Попробуй. Держи щит вот так, пока я буду говорить заклинание.

Я пробормотал несколько ничего не значащих слов, потом снова направил зеркало на мазиту.

– Смотри, смотри! Ты попал им в глаза. Теперь ты тоже колдун. Они бегут, бегут! – (ив самом деле они бежали). – Кого ты не любишь среди своих?

– Многих, – выразительно ответил Бабемба, – особенно колдуна, который чуть не выпил весь священный напиток.

– Хорошо. Со временем я покажу тебе, как прожечь в нем дыру с помощью этого волшебного предмета. Нет, не-сейчас. Этот солнечный предмет на время перестал действовать. Смотри, – я перевернул зеркало и положил его на стол, – теперь ты ничего не видишь?

– Ничего, кроме дерева, – ответил Бабемба, смотря в обратную сторону зеркала.

Тогда я набросил на зеркало салфетку и, чтобы переменить разговор, предложил Бабембе сесть и выпить с нами «священного напитка».

Старик с большой осторожностью сел на складной стул и воткнул свое огромное копье наконечником в землю. Он так смешно сидел на стуле, что легкомысленный Стивен забыл об опасности положения и после неудачной попытки подавить в себе смех поставил свою чашку на стол и убежал в палатку, где разразился неудержимым хохотом. В момент замешательства Самми взял его кофе и передал старому Бабембе. Вскоре Стивен вышел из палатки и, чтобы скрыть свое смущение, взял чашку, предназначенную для Бабембы, и выпил ее.

Тогда Самми, заметив свою ошибку, сказал:

– Мистер Соммерс, мне очень жаль, но тут вышла ошибка. Вы выпили кофе из чашки, которую только что вылизал этот вонючий дикарь.

Эффект получился потрясающий, так как Стивена тотчас же стошнило.

– Что это с белым господином? – спросил Бабемба. – А! Теперь я вижу, что вы действительно обманываете меня. Вы дали мне пить не что иное, как горячий кубабу, который вызывает тошноту у невиновных и причиняет смерть замышляющим зло.

– Прекратите ваши сумасбродные выходки, идиот вы этакий! – прошептал я Стивену, толкая его в бок. – Из-за вас всем нам перережут глотки.

Потом, набравшись духу, я обратился к Бабембе:

– О нет, вождь. Белый господин – жрец священного напитка, и то, что ты видишь, – религиозный обряд.

– Вот оно что! – сказал Бабемба. – Но я надеюсь, что этот обряд не переходит на других?

– Нет, – ответил я, предлагая ему бисквиты. – Теперь скажи мне, вождь Бабемба, зачем ты вышел против нас почти с пятью сотнями вооруженных людей?

– Чтобы убить вас, белый господин… Ох, как горяч, хотя и вкусен, этот священный напиток! Ты говоришь, что это не переходит на других? Ибо я чувствую…

– Ешь пирожное, – ответил я. – А зачем тебе убивать нас? Будь добр, скажи мне правду, или я прочту ее в магическом щите, который так же отражает все внутреннее, как и наружное.

– Если ты, белый господин, можешь читать мои мысли, то зачем ты утруждаешь меня, заставляя высказывать их? – весьма резонно спросил Бабемба, рот которого был набит бисквитами. – Однако я все скажу тебе, ибо этот блестящий предмет может солгать. Бауси, король нашего народа, послал меня убить всех вас, так как до него дошли слухи, что вы – работорговцы, идущие сюда с ружьями, чтобы набрать в плен мазиту, отвести их к Черной Воде note 39и продать на большие лодки, которые движутся сами собой. Мы знаем, что это правда, так как вчера с вами было много невольников, которые, увидев наши копья, разбежались не более часа тому назад.

Я внимательно посмотрел в зеркало и холодно сказал:

– Этот магический щит рассказывает несколько другую историю. Он говорит, что ваш король Бауси, которому мы, между прочим, несем много подарков, приказал тебе провести нас к нему с почестями, чтобы мы могли переговорить с ним.

Выстрел попал в цель. Бабемба чрезвычайно смутился.

– Это верно! – сказал он, запинаясь, – То есть… я хочу сказать, что король предоставил мне поступить по своему усмотрению. Я посоветуюсь с колдуном.

– Если так, – сказал я, – то дело улажено, ибо ты, будучи столь знатным человеком, никогда не попытаешься убить тех, с кем только что разделил священный напиток. Если же ты поступишь иначе, – хладнокровно прибавил я, – то сам проживешь недолго. Одно тайное слово, и этот напиток обратится внутри тебя в мвави самого худшего сорта.

– О да, белый господин, все улажено! – воскликнул Бабемба. – Не произноси тайного слова. Я провожу тебя к королю, и ты переговоришь с ним. Клянусь своей головою и духом своего отца, что не причиню вам вреда. С твоего позволения, я позову сюда великого колдуна Имбоцви и подтвержу наш договор в его присутствии. Кроме того, я покажу ему магическое зеркало.

Вскоре явился Имбоцви, за которым был послан Джерри. Это был неприятный субъект неопределенного возраста, горбатый как Панч note 40, худой и косоглазый. Он, как.и все туземные колдуны, был обвешан змеиными кожами, рыбьими пузырями и маленькими мешочками е лекарствами. В добавление ко всем этим талисманам, с его лба спускалась широкая красная полоска (сделанная, вероятно, охрой), проходившая под носом через губы и подбородок и заканчивавшаяся на шее красным пятном размером с пенни. Его шерстистые волосы, в которые было вплетено небольшое кольцо из черной камеди note 41, были пропитаны жиром, и посыпаны чем-то синим. Они образовали подобие рога, подымавшегося острым концом дюймов на пять над макушкой. В общем, он имел вид настоящего черта. Более того, он обладал чертовски скверным характером, так как его первые слова, с которыми он обратился к нам, заключали в себе упрек в том, что мы не пригласили его разделить наш «священный напиток» с Бабембой. Мы предложили ему кофе, но он отказался, говоря, что мы хотим отравить его.

Тогда Бабемба передал ему свое решение (мне кажется, несколько нервно, так как, по-видимому, он боялся этого старого колдуна), которое тот выслушал, храня абсолютное молчание. Когда Бабемба объяснил ему, что без прямого приказания короля было бы глупой несправедливо предать смерти таких колдунов, как мы, Имбоцви спросил, почему он называет нас колдунами. Бабемба сослался на чудеса блестящего щита, показывающего различные изображения.

– Фу, – сказал Имбоцви. – Разве спокойная вода или отполированное железо не отражают изображений?

– Но этот щит может делать огонь, – сказал Бабемба. – Белый господин говорит, что он может сжечь человека.

– Пусть он сожжет меня, – с невыразимым презрением ответил Имбоцви. – Тогда я поверю, что эти белые люди – колдуны, достойные быть оставленными в живых, а не простые работорговцы, о которых мы так часто слышали.

– Сожги его, белый господин, и докажи ему, что я прав! – раздраженно воскликнул Бабемба, после чего они начали браниться. Очевидно, они были соперниками и на этот раз потеряли самообладание.

Солнце жгло теперь вполне достаточно для того, чтобы дать нам возможность заставить Имбоцви испытать на себе силу нашего «колдовства». Я вынул из кармана очень сильное зажигательное стекло, которым (с целью экономии спичек) часто пользовался для зажигания дров и, держа его в одной руке и зеркало в другой, занял положение, удобное для эксперимента. Бабемба и колдун так яростно спорили друг с другом, что, по-видимому, не замечали того, что я делал. Я направил зажигательное стекло прямо на грязный хохол Имбоцви, намереваясь прожечь в нем дыру. Но этот хохол, по-видимому, поддерживался изнутри чем-то весьма горючим, тростинкой или палочкой из камфорного дерева, потому что через тридцать секунд он запылал как факел.

– О! – вскричали наблюдавшие за этим кафры.

– Вот это ловко! – вскрикнул Стивен.

– Смотрите, смотрите! – восхищенно закричал Бабемба. – Теперь ты, гнилой нарыв, поверишь, что это действительно великие маги?