– Ах, какая красавица! Ко мне-то зачем?

– Хочу увеличить грудь!

– Ах, это… Ну, раздевайтесь. Как зовут?

– Рина.

– Раздевайтесь, – с удовольствием повторил Георгий Рубенович.

Рина сняла кофточку, кружевной бюстгальтер и осталась в одних джинсах. Георгий Рубенович, улыбаясь, осмотрел ее стройную фигурку.

– Ну, просто красавица! По профессии, конечно, модель?

– Конечно! – тряхнула она льняными кудрями.

Он положил сильные, пахнущие табаком пальцы на ее грудь.

– Да, маловата. Впрочем, вполне соответствует вашему телосложению. Жировой прослойки нет совсем, одна только грудная мышца. Наверное, диетами себя изнуряете?

– Не без этого, – притворно вздохнула Рина.

– Если поправитесь, грудь увеличится сама собой. На размер, а то и на два. Смотря на сколько поправитесь.

– Мне толстеть нельзя. Мне грудь нужна для работы, а если я буду жирной коровой, толку с нее? Я хочу быть худенькой, как сейчас, но с большой грудью.

– А какие сейчас параметры?

– 84–61–91. Рост сто семьдесят семь.

– И в самом деле, модель. А грудь да, первый номер. Вижу. Ну и какую же вы хотите?

– Хотя бы третий. А сколько можно?

– Грудь рекомендуется увеличивать не более чем на три размера.

– Тогда четвертый!

– Я бы вам порекомендовал третий. Одевайтесь, – с сожалением сказал Георгий Рубенович.

Рина потянулась за бюстгальтером.

– А можно четвертый?

– Дело, конечно, ваше… По-моему, третьего, вполне достаточно.

– Ну, четвертый…

– Хорошо, – Георгий Рубенович невольно улыбнулся. – Как скажете. Операция несложная, на следующий день отпустим вас домой. Поболит, конечно, будут проблемы с вождением машины… Машину водите?

– Ну не пешком же я сюда пришла? А что значит – поболит?

– Поболит – это значит поболит. Вы женщина, потерпите.

– Но есть же какие-то лекарства? Чтобы не болело?

– Все лекарства, какие есть, я вам дам, – он опять невольно улыбнулся. – Может, все-таки третий?

– Нет, четвертый!

– Делать, так делать, да?

– Мужчинам нравится большая грудь.

– Ну, тогда вам от них просто отбоя не будет, – развел руками Георгий Рубенович. – Справитесь?

– С мужчинами? – она хихикнула.

– Вижу: справитесь. – И уже серьезно. – Вам надо сдать анализы. Можно по месту жительства. Где вы прописаны?

– Ой, далеко! – она опять хихикнула.

– Гражданство-то, надеюсь, российское?

– Я из-под Воронежа. Но сдавать туда анализы не поеду.

– Разумеется, кто же вас гонит под Воронеж! Пойдете в платную клинику и за деньги все сдадите. Аллергия у вас есть на какое-нибудь лекарство?

– Не знаю… – она задумалась. – Кажется, есть.

– На что именно? – насторожился Георгий Рубенович.

– Я не помню. Мама что-то говорила.

– Тогда вам придется пойти к аллергологу и прояснить это. Они выявят, что именно является алллергеном. Надо точно знать, какое лекарство вам давать нельзя. И позвоните маме.

– Хорошо, – кивнула Рина.

– Я думаю, все это займет не больше двух недель. Можно уже назначить дату операции. Как у вас со временем?

– Полно!

– Вот и хорошо. Сдавайте анализы. И надо купить импланты. Вы сейчас подойдете в регистратуру, вам скажут адрес. Поедете, проконсультируетесь, выберете, какие вам нравятся, подешевле, подороже…

– Подороже!

– Значит, подороже, – он улыбнулся. – Все правильно: красивая девушка, зачем экономить? Мужчины заплатят. Ну что ж, красавица, до встречи. Как? Не боитесь?

– Боюсь, – честно призналась Рина.

– Ну, не бойтесь. Все будет хорошо. Оперируем мы по вторникам. Через две недельки приходите. С анализами. И с грудью. – Рина хихикнула.

– До свидания.

– Всего хорошего.

Рина выпорхнула из клиники, вполне довольная собой. Врач сказал, что с новой грудью у нее отбоя не будет от мужчин. Ну, если даже врач это сказал…

Она сладко зажмурилась. Васик что-то не приходит и денег не несет. Звонил на днях, сказал, что дела, но как только станет посвободнее, заедет обязательно. А тут сюрприз! Рина с новой грудью! И никуда он не денется! Да что там Васик! Она себе другого найдет! Такого, что сразу купит дом на Рублевке, новую машину, кучу драгоценностей! Да что там дом! Женится на ней, на Рине Кудрявцевой! Вот чем все закончится! И будет она замужней, обеспеченной дамой, не продавать свои прелести в ночном клубе, а сверху, из ложи, потягивая розовое шампанское, взирать на тех, кто этим занимается, а они пусть завидуют!

Рина размечталась. Давно надо было решить проблему с квартирой и с пропиской. Да все некогда было: репетиции, показы, съемки, салоны красоты, бутики, тусовки… И вот вам кризис! Время решать насущные проблемы! Надо отделаться от маленькой родины раз и навсегда, стать москвичкой по-настоящему. А что делать с мамой?

Мама! Ну конечно! Рина села в машину и достала из изящной сумочки мобильный телефон. Пришлось звонить на домашний, по межгороду. Мобильник она купила маме еще три года назад, когда в последний раз была в родном городе, и денег на него положила, солидную сумму. Но прошло месяца три, и по номеру, абонированному Риной для мамы, ответил незнакомый мужчина. Она с удивлением узнала, что «нэкакой Кудравцэвой здэсь нэт». Пришлось звонить на домашний, и в разговоре Рина выяснила, что подаренный ею мобильный телефон мама отнесла на рынок и продала.

– Как же, Ноябриночка, деньги нужны… Зарплата-то у меня маленькая, это вы там, в Москве, деньги лопатой гребете…

Пропила, в общем. Мать и раньше увлекалась спиртным, а когда единственная дочь уехала в Москву, потихоньку начала спиваться.

– Скучно мне, Ноябриночка… А с водочкой легче. Выпью и забудусь. Взяла бы ты меня к себе, а?

– Куда же я тебя возьму? Я живу на съемной квартире, с подружками. Да я же целый день на работе, мама! Вот буду жить одна и занята поменьше, тогда обязательно!

Она стала работать гораздо меньше, и жила теперь одна, в роскошной квартире, но привезти сюда маму? Рина представила, как скривится Васик:

– Так ты что, дочь уборщицы? Понятно…

И ведь все об этом узнают! Мама будет целый день маячить перед глазами и, разумеется, мешать ее личной жизни. Еще и пить не перестанет. И пойдет молва, что мать шикарной Рины Кудрявцевой уборщица и алкоголичка! И куда она с таким багажом? Если бы можно было поселить маму в Москве, но отдельно… На самую окраину… И никто бы о ней не знал… Но на это деньги нужны, и немалые. Как-нибудь потом, когда с деньгами будет посвободнее…

Звонить пришлось долго. Рина подумала, что мама на работе, как ей вдруг ответили:

– Але? Ктой то?

– Мама?

– Какая мама? Ты куда звонишь, шалава?

Она уже по голосу поняла, что мать пьяная, но сдержалась.

– Мама, я это я, Рина.

– Какая еще Рина? Шалава! Курва!

– Твоя дочь Ноябрина, из Москвы.

– Ах, Ноябриночка… доченька… – залебезила мать. – Вот обрадовала…

– Мама, как у тебя дела?

– Да плохо, доченька. С работой плохо, со здоровьем. Да и денег совсем нет, Ноябриночка.

– На что же ты тогда пьешь?

– Да друзья зашли. Вот, празднуем…

Рина услышала в трубке пьяные мужские голоса, матерную ругань. «Друзья» матери известны всем, алкоголики, хорошо, не бомжи. А может, та уже и с бомжами связалась.

– Кто там, Машка? – отчетливо услышала Рина.

– Да погоди, дочка звонит… Из Москвы…

– Ах, бля, из Москвы! Буржуи, суки, чтоб вас там всех, мать вашу…

– Да погоди!

И другой голос:

– Ты денег, денег у нее попроси. Пусть пришлет.

– Буржуи, суки!

– Ноябриночка, мне бы денежек немного.

– Мама, ты можешь сказать, на какое лекарство у меня аллергия?

– Ноябриночка… да погоди! Денег бы мне… Сколько сможешь… Хоть бы рублей пятьсот…

– Тыщу проси!

– Мама, какое лекарство…

– Ноябриночка, я бы завтра—послезавтра на почту сбегала. Ты сейчас пошли.

– Хорошо, пошлю, только скажи, на какое лекарство…