12) Иван Луканин также признал себя виновным и объяснил, что участвовал он в Совете как депутат рабочих шорно-кожевенного завода Осипова и полагал, что насильственное ниспровержение правительства будет иметь своим последствием улучшение условий жизни рабочего класса.
13) Алексей Иванов объяснил, что в качестве депутата рабочих телефонно-механического завода Лоренца он посетил заседание Совета 3 декабря в первый лишь раз, но что он был «солидарен» со всеми действиями этого Совета.
И, наконец, 14) Иван Марлотов первоначально признал себя участником сообщества, имевшего своей целью вооруженное восстание против существующего государственного строя, но затем изменил свои показания и объяснил, что он не знал о том, что Совет Рабочих Депутатов подготовляет вооруженное восстание, и полагал, что целью деятельности этого Совета была борьба за экономические улучшения и за проведение депутатов рабочего класса в Государственную Думу.
Помимо описанной деятельности Совета Рабочих Депутатов, отдельные члены этого сообщества были командируемы к участию в печатании отдельных номеров «Известий Совета», и произведенным по этому поводу расследованием было установлено нижеследующее:
6 ноября 1905 года, около 7 часов вечера, к дому N 13 по Эртелеву переулку – в каковом здании помещается типография газеты «Новое Время» – подошли трое неизвестных мужчин и обратились к стоявшим у ворот сторожу Федору Усачеву и десятнику Александру Домнину с заявлением, что им нужно видеть управляющего типографией. Десятник Домнин доложил об этом находившемуся в конторе управляющему Иллариону Богданову, который, предполагая, что пришедшие – рабочие типографии, явившиеся узнать о времени прекращения происходившей в то время в городе забастовки, пригласил их в контору. В описываемый момент в помещении типографии, кроме упомянутых лиц, а также сторожа Александра Григорьева и троих рабочих при электрической станции, никого не было. Когда, по приказанию Богданова, пришедшие были пропущены в калитку и последняя была заперта на ключ, оставшийся на улице сторож Усачев был неожиданно окружен неизвестными ему людьми, в числе 15 человек, вооруженных револьверами и проволочными плетьми-кистенями, при чем трое из напавших, направив на Усачева револьверы и угрожая смертью, потребовали, чтобы он открыл ворота. Не дожидаясь исполнения этого требования, один из них вырвал из рук Усачева ключ и отпер калитку. Затем напавшие втолкнули Усачева во двор и сняли с него полушубок и шапку, каковые надел на себя один из участников нападения.
Будучи вооружен револьвером и проволочною плетью, он немедленно занял место Усачева у ворот. Завладев таким образом единственным входом в типографию, напавшие заявили десятнику Домнину, сторожам Григорьеву и Усачеву, что они арестованы, отвели их в одну из комнат конторы типографии и приставили к ним четырех вооруженных револьверами людей, которые и предупредили задержанных, что при малейшем сопротивлении они будут убиты.
Между тем пришедшие к управляющему Богданову лица объявили последнему, что они явились занять типографию, согласно распоряжению Совета Рабочих Депутатов, для печатания «Известий» этого Совета, и предъявили написанную рукою обвиняемого Носаря и носящую на себе оттиск печати означенного Совета записку следующего содержания: «Типография газеты „Новое Время“ подлежит, по постановлению Совета Рабочих Депутатов, занятию сегодня для печатания „Известий Совета“. 6 ноября 1905 г. Председатель Хрусталев». Прочтя эту записку, Богданов заявил явившимся, что ему необходимо переговорить по этому поводу с владельцем типографии Сувориным. На это он получил ответ, что он арестован, не может быть выпущен из конторы и что ему разрешается лишь просить Суворина по телефону прибыть в типографию. В то время когда Богданов вслед затем сносился с Сувориным по телефону, представители Совета Рабочих Депутатов, показав, что они вооружены револьверами, стояли рядом с ним, готовые в каждую минуту прекратить разговор. Результатом переговоров Богданова с Сувориным по телефону было командирование вторым из них в типографию сотрудника газеты «Новое Время» – инженера-технолога Леонида Гольштейна. По прибытии последнего в контору те же трое представителей Совета Рабочих Депутатов предъявили ему указанную выше записку, подписанную Носарем, и заявили, что «Известия Совета» печатались уже в типографиях газет «Русь», «Наша Жизнь», «Сын Отечества», «Биржевые Ведомости», и что теперь «дошла очередь» и до типографии «Нового Времени». На замечание Гольштейна, что он не может дать разрешения на печатание, и на отказ его дать честное слово за себя и за Суворина в том, что о печатании «Известий» не будет сообщено полиции, представители Совета ответили, что разрешения им и «не требуется», так как они во всяком случае будут печатать, и что отказ Гольштейна дать честное слово повлечет за собою арест его впредь до окончания работы. Когда же Гольштейн, услышав эту угрозу, предупредил, что он вооружен, то представители Совета, вынув из карманов револьверы, заявили, что они не хуже его вооружены. Признав, что сопротивление бесполезно, Гольштейн дал требуемое слово и был освобожден. Вслед затем типография наполнилась рабочими, собравшимися в количестве до 40 человек. Те же представители Совета потребовали от управляющего Богданова, чтобы он выдал им бумаги для печатания, и когда тот возразил, что бумага находится в запертой кладовой, то они решили взломать запоры. Во избежание этого Богданов сообщил им адрес кладовщика Федора Бочкова, который тотчас же и был доставлен в типографию и тут подвергнут задержанию. По распоряжению Богданова, кладовая была открыта, и лицами, занявшими типографию, было взято из нее около 30 пудов бумаги, на сумму около 120 рублей. К 11 часам утра следующего дня работа была закончена: было отпечатано около 30 тысяч экземпляров N 7 «Известий Совета Рабочих Депутатов», каковые и были упакованы в пачки и немедленно унесены из типографии. По объяснению лиц, служащих при типографии, все участвовавшие в нападении на нее были вооружены револьверами, а некоторые из них кроме того ножами и проволочными плетьми-кистенями. При малейшей попытке кого-либо из арестованных выйти из ворот, поставленная во дворе стража угрожающе наводила на делавших таковые попытки револьверы и предупреждала, что будет стрелять. В начале 12 часа дня все лица, принимавшие участие в занятии типографии и в печатании «Известий», удалились. При осмотре затем помещения машинного отделения типографии в нем было обнаружено четыре стереотипных отлива текста N 7 упомянутых «Известий», в кармане же брошенного во дворе полушубка сторожа была найдена проволочная плеть-кистень.
Произведенным расследованием было выяснено, что аналогичного характера вооруженным нападениям, с целью напечатания «Известий Совета Рабочих Депутатов», подвергались и другие типографии в г. С.-Петербурге. Так, около 20 октября была занята типография газеты «Русь», где предполагалось отпечатать N 3 «Известий», но намерение это не было приведено в исполнение, так как вследствие забастовки служащих электрической станции печатные машины не могли быть пущены в ход, и лица, завладевшие типографией, ограничились тем, что, составив набор, унесли его с собой, похитив таким образом около 5 – 6 пудов шрифта, на сумму около 50 – 60 рублей. Типография газеты «Наша Жизнь» подверглась вооруженному занятию дважды, а именно: 20 октября, около 7 часов утра, для отпечатания упомянутого N 3 «Известий» и в ночь на 3 ноября, когда она оставалась в руках завладевших ею до 3 часов ночи 4 ноября. Во время этого случая пользования типографией в ней был отпечатан N 5 «Известий», экземпляры которого и были своевременно вынесены из помещения типографии, а затем было приступлено к составлению набора N 6 тех же «Известий», но явившаяся в типографию полиция прервала эту работу и переписала всех участвовавших в ней. Однако этот номер «Известий» был затем отпечатан в типографии «Биржевых Ведомостей», занятой в ночь на 5 ноября.
