На «спасах» наша группа сменила группу Викторова, мы три дня прощупывали конус зондами и выкапывали каверны. Группа Викторова прокопала две траншеи – продольную и поперечную, но прокопать так весь конус было невозможно… Уже с утра по кулуару над конусом начинали сходить отдельные камни, а в середине дня периодически, раз в полчаса, падали небольшие снежные лавины. Сходило «один-два вагончика». Приходилось наблюдать и отбегать вниз и в стороны. Мы научились уже по виду и звуку определять их мощность и опасность, но старались не думать о том, что будет в случае, если обрушится весь верхний ледосброс над кулуаром (было ясно, что тогда-то отбежать не успеем). Он висел, как дамоклов меч…

Подошли на помощь группы из Москвы и Донецка. Это позволило отправить вниз уставшую группу Алексеева. На высоте 4300 работа по 10–12 часов требовала большого напряжения сил, – это высота вершин Центрального Кавказа… На четвертый день нашей работы погода начала портиться, задул резкий ветер и пошел снег. К этому времени вероятность спасения или хотя бы обнаружения пропавших туристов сократилась до фантастически малого значения. А вот вероятность новой аварии зримо увеличилась с выпадением более чем полуметрового слоя свежего снега. Лавины по конусу начали сходить каждые 10–15 минут, склоны заволокло туманом низких облаков, и кулуар не просматривался. На время непогоды решили спуститься на Северный Иныльчек: в таких условиях продолжать раскопки стало бесполезно и слишком опасно…

Было ясно, что если даже после падения погребенные в снегу и остались живы, то в течение прошедшей недели они погибли от сдавливания и переохлаждения. При наличии же тяжелых травм гибель происходит уже в первые часы. Один шанс из миллиарда?.. Его уже не было…

Из Ленинграда прибыл полномочный представитель нашей федерации туризма Валентин Некрасов, – редкий по опыту и знаниям турист даже в среде мастеров. Лавинную специфику он знал лучше кого-либо, как руководитель сложнейших лыжных и горных походов в зимних условиях… Он внимательно изучил обстановку, взвесил все возможности, риск и принял непростое решение о прекращении поисковых работ. Данный случай поиска он охарактеризовал как весьма сложный. Вмешалось и еще одно серьезное обстоятельство: на Памире в полном составе пропала группа Петра Клочкова. Ясно, что понадобятся значительные силы и средства для ее поиска. Материальные затраты, прежде всего на вертолет, весьма значительны и в настоящем, и в перспективе…

С тяжелым сердцем, свернув походы, мы покидали этот район, – район, попасть в который было для большинства многолетней, голубой мечтой… Поражение!.. Видимо, авария имела не только видимые, но и более сложные причины глубинного характера. Горы эти были достаточно долго закрыты из-за пограничных трений с Китаем (пик Победы и весь хребет Кокшаал-тау – граница). Пограничная застава в примыкающем к хребту Кокшаал-тау ущелье Теректы в совсем недавнем времени дважды уничтожена с той стороны границы… Когда же после открытия района в него резко устремились опытные туристы, то проявился недостаток опыта походов именно здесь, а не где-либо. Особенности столь сложного горного узла должны быть исследованы, прочувствованы на сложных местных перевалах. И только после этого возможны первопрохождения. К примеру, группа Городецкого прошла проблемный перевал Западный Хан-Тенгри только с третьей попытки, в третьем походе по данному району (1974 год)! И только один подъем на него отнял трое суток! У нас же он был уже заложен в запасном варианте (вместо планируемого первопрохождения) как «обычная тройка Б»: два дня на подъем, один на спуск. А всего первопрохождений планировалось… пять! Правда, с запасными обходами, но и каждый обход на «3А», не ниже. Сейчас ясно, что маршрут изначально был «перегружен» из-за незнания специфики района…

Но это еще не все. Два года спустя там же, в хребте Сарыджас на перевале Одиннадцати погиб Костя Кондаков, мой товарищ по памирскому походу 1988 года. Группа, которой он руководил, сделала короткую остановку для отдыха на снежном склоне. Костя с одним из своих участников находился несколько выше остальных. Внезапно под ними двоими сорвался участок снега и сбросил их вниз по крутому скально-ледовому склону мимо их группы на ледник, лежащий почти на километр ниже… Тела найти не удалось, не удалось даже точно определить место падения…

Да, лавины легко убивают самых опытных, самых сильных туристов и альпинистов… Немного позже (4 августа 1993 г.) на склонах Тенгри-Тага, на пике Чапаева, погиб первый ночной восходитель на Эверест Владимир Хрищатый (пик Чапаева как раз напротив того ущелья, где мы проводили спасработы). Это был, несомненно, один из выдающихся альпинистов, – технических и высотников мирового класса. Ему покорялись поистине «фантастические» маршруты, никогда и никем не пройденные! В частности, такими маршрутами стали легендарный траверс через пик Победы к пику Хан-Тенгри и первое зимнее восхождение на пик Победы…

Сейчас, спустя 13 лет после аварии, я вижу ее составляющие причины не только в виде тактических, технических ошибках и объективного фактора схода снежной лавины. «Стратегически» закладка аварии началась, когда группы взяли очень резкий старт в начале походов. Они слишком круто взошли на большие высоты, на технически очень сложные и лавиноопасные склоны. Взошли, как следует не «вжившись» в эти горы, в их рельеф, в их снег… На мой взгляд, в походе никакие знания и опыт не заменяют непосредственную адаптацию к рельефу, для которой требуется определенное время и сильная тренировка. За 7-10 дней активной акклиматизации надо подсознанием слиться с горами, прочувствовать свойства снега, скал… Конечно, на относительно несложных участках, но наблюдая за участками сложными и опасными. Надо научиться видеть возможные лавины. На склонах часто можно увидеть не только, куда они падают, но и где зарождаются, на какой крутизне держится фирн. Видны старые и новые выносы, не слежавшийся снег на лавинных конусах. А следы отрывов снега видны не только наверху, но и на боковых стенках кулуаров. Весьма опасны переходы снег-лед, выше которых снежная масса не поддержана снежным пластом, лежащим выше. Опасен снежный пласт с ослабленной, разряженной подложкой. По такому идешь с давящим ощущением опасности: вот-вот под тобой поедет весь склон. Ведь при ходьбе, так или иначе, но подрезаешь его…

Надо искать наиболее безопасные склоны. Это не только скальные и ледовые гребни. Это и крутые ледовые склоны, на которых снег плохо держится из-за крутизны. Только бы сверху ничего не падало. И осторожно на переходах лед-снег! Лучше лед – скалы! Важно, чтобы лед имел толщину, достаточную для закрепления ледобурных крючьев: если лед на скале тонок, закрепить ледобур или тем более «крючья-морковки» весьма проблематично (трудно под снегом и льдом найти подходящую трещину или утолщение льда). Ценой удлинения и усложнения маршрута, ценой затрат времени нередко можно обойти лавины по гребням. Свежевыпавший снег и прочие капризы погоды очень осложняют обстановку!

Конечно, надо ознакомиться с мнением специалистов, прочитать «Внимание, лавины» Вальтера Фляйга, «Охотники за лавинами» Монтгомери Отуотера и «Белые молнии гор» Леонида Канаева. Не должно быть огрехов в технике, тактике, снаряжении, подготовке!

…Тянь-Шань в районе Иныльчека остался в памяти, как «горы без слабых мест». Если в других горах тренированный взгляд обычно находил целый ряд возможных вариантов прохождения, то здесь он обычно упирался в потенциально опасные склоны. И сложные, и опасные… Поиск доступного, безопасного варианта превращался в сложную головоломку. Лавинные «табу» перекрывали большинство маршрутов. Не видеть их было бы слишком опасным легкомыслием…

Записано 29.10.97 г. Последние исправления: 17.05.2008 г.