Чтобы доказать, что эта точка зрения продолжает господствовать в церквах, я писала далее: «Строуд заставляет Христа „испить чашу гнева Божия“; Дженкин говорит: „Он страдал как отвергнутый, осужденный и забытый Богом“. Дуайт думает, что Он испытал „ненависть и презрение“ Бога. Епископ Джейн говорит нам, что „после того, как человек сотворил свое наибольшее зло, вынести наихудшее досталось на долю Христа. Он попал в руки своего Отца“. Архиепископ Томсон проповедует, что „облака Божьего гнева скопились над всем родом человеческим: они разразились над одним лишь Иисусом“. „Он становится проклятием за нас и сосудом гнева“. Лиддон разделяет то же чувство: „Апостолы учат, что человечество – рабы, и что Христос на кресте заплатил за них выкуп. Распятый Христос добровольно обречен и проклят“. Он доходит до того, что говорит о точном размере позора и страдания, необходимого для искупления» и прибавляет, что «божественная жертва» уплатила более, чем было абсолютно необходимо».[214]
Против этой точки зрения ученый и глубоко религиозный Маклеод Кэмпбел написал свой хорошо известный труд «On the Atonement», содержащий в себе много верных и прекрасных мыслей. Ф. Д. Морис и другие верующие христиане также старались снять с христианства бремя доктрины, столь разрушительной для верного представления об истинных отношениях между Богом и людьми.
И тем не менее, если мы бросим взгляд в прошлое, мы увидим, что вера в эту доктрину, даже в этой ее грубой внешней форме, была связана с самыми возвышенными проявлениями верующих христиан, и что некоторые из благороднейших представителей христианства черпали из нее свою силу, свое вдохновение и утешение. Было бы несправедливо не признать этого факта. А когда мы встречаемся с фактом, который предоставляется нам, и поразительным, и вне всякого соответствия с истиной, – мы хорошо сделаем, если остановимся на нем и постараемся проникнуть в его смысл. Если бы в этой доктрине было только то, что в ней видят нападающие на нее как внутри, так и вне церквей, если бы она в своем истинном значении настолько противоречила уму и совести, как ее находят многие вдумчивые христиане, если бы это было так, она не могла бы иметь для человеческого сердца такого обаяния, сделаться источником такого героического самоотречения и стольких трогательных и патетических примеров жертвенного служения миру. В ней должно быть нечто большее, чем видимое на поверхности, какое-то скрытое зерно истины, которое питало всех, извлекавших из нее свое вдохновение.
Изучая ее, как одну из малых мистерий, мы находим в ней скрытую жизнь, которая питала душу благороднейших представителей христианства и была в такой гармонии с этим скрытым зерном истины, что облекавшая ее форма не могла оттолкнуть их.
Когда начинаешь изучать доктрину Искупления как одну из малых мистерий, становится очевидным, что для ее понимания требуется некоторое духовное развитие, требуется пробуждение внутреннего зрения. Для ее осознания необходимо, чтобы дух этой доктрины применялся к жизни, чтобы человек лично пережил значение самоотречения; и тогда он уловит в эзотерическом учении этой доктрины ясное проявление Закона Жертвы. Мы тогда только сможем понять доктрину Искупления в применении к Христу, когда посмотрим на нее как на особое проявление мирового закона, отражение внизу того, что вверху, показывающее нам в конкретной человеческой жизни, что означает жертва.
Закон Жертвы лежит в основе всех мировых систем и на нем построены все вселенные. Он – в самом корне эволюции и только он делает эволюцию понятной. В учении об Искуплении Закон Жертвы принимает конкретную форму по отношению к человеку, который уже достиг известной ступени духовного развития, той ступени, когда ему стало ясно его единство с остальным человечеством и когда он становится в полном значении этого слова Спасителем людей.
Все мировые религии провозглашали, что вселенная возникает благодаря акту жертвы, и в основе их наиболее торжественных ритуалов лежит та же идея жертвы. В индуизме заря мирового проявления занимается благодаря жертве,[215] человечество произошло жертвою,[216] и пожертвовал собою сам Бог;[217] цель Его жертвы – проявление; Он не может проявиться иначе как актом жертвоприношения, и так как ничто не может проявиться, пока Он Сам не проявлен,[218] акт Его жертвы называется «зарею» создания мира.
Религия Зороастра учит, что в беспредельном, непознаваемом, неизреченном Существовании принесена была жертва и явился проявленный Бог; Ахура-Мазда рожден актом этой жертвы.[219]
В христианской религии та же идея заключена в изречении: «Агнец, закланный от создания мира»;[220] слова эти не могут иметь иного значения, как лишь то, что мир не может возникнуть, пока Бог не совершил акта жертвы. Это жертвоприношение означает ограничение Себя для того, чтобы проявиться. «Закон Жертвы вернее было бы назвать Законом Проявления или Законом Любви и Жизни, ибо во всей вселенной – сверху и до низу – Закон этот есть причина проявления и жизни».[221]
«Если же мы возьмем физический мир, как наиболее доступный для нашего изучения, мы найдем, что вся жизнь в нем, весь рост и весь прогресс одинаково как для единиц, так и для составных частей, зависит от непрекращающейся жертвы и от принятия страдания. Минерал жертвуется растительному царству, растение и животное – человеку, человек – человеку, и все высшие формы снова распадаются и снова питают своими распавшимися составными частями низшие царства Природы. Происходит непрерывная цепь жертв снизу вверх и отличительным признаком прогресса служит то, что из невольной и наложенной извне жертва становится добровольной и свободно избираемой. И только тех признает человеческий ум великими, а человеческое сердце горит любовью только к тем добровольным страдальцам, к тем героическим душам, которые боролись, терпели и умирали за человечество, чтобы своими страданиями облегчить его долю. Если мир сотворен Логосом, и закон мирового прогресса в целом и его частях есть жертва, в таком случае Закон Жертвы указывает на нечто, что лежит в самой природе Логоса, что должно иметь свои корни в самой божественной Природе. Дальнейшее размышление приводит нас к заключению, что если вообще должен быть мир, он может возникнуть благодаря тому, что Единое Бытие решило ограничить Себя и таким образом сделать проявление возможным и что Логос есть ограничивший Себя Бог; ограничивший Себя для того, чтобы дать жизнь вселенной. Подобное самоограничение может быть лишь высочайшим актом жертвы, и поэтому не следует удивляться, что мир – во всем и везде – обнаруживает печать своего происхождения, и что Закон Жертвы является законом существования мира и возникших в нем многочисленных жизней.
Далее, раз это самоограничение есть акт жертвы ради того, чтобы могли возникнуть индивидуальные жизни, способные разделить блаженство Бога, воистину эта жертва становится заместительным актом, совершенным в пользу других; отсюда – уже отмеченное нами явление, что признак прогресса есть жертва, ставшая добровольной и свободно избранной, и что человеческое совершенство выявляется вполне в том человеке, который отдает себя и свою жизнь за людей и своими страданиями завоевывает для них ценное благо.
Здесь, в высочайшей области, нужно искать внутреннюю правду доктрины искупительной жертвы, и как бы она не была искажена и грубо понята, эта внутренняя духовная истина делает ее неразрушимой, вечной, источником духовной энергии, которая в многообразных формах и многообразными путями искупает мир от зла и ведет его домой, к Богу».[222]
