– В какой рубашке? – вдруг спросила Бренда, и Мэг поняла, что думает вслух.

– Извини, я случайно.

– Совсем потеряла голову от любви! – прожурчала Бренда. – Будь осторожна! Знаю я этих красавчиков. Им главное – одержать очередную победу. Чем труднее завоевать девушку, тем упорнее они ее добиваются, а потом – ищи-свищи. А то, что у девушки сердце разбито… – Бренда с силой ударила кулаком по столу.

Она совсем недавно пережила кратковременный, но весьма бурный роман с тренером бейсбольной команды в их школе. Обольститель скоро переключился на официантку в кафе, куда они забегали после работы. Мэг искренне сочувствовала Бренде, но подобное разочарование настигало влюбчивую подругу столь часто, что она потеряла уже счет всем коварным Джонам, Биллам и Россам.

– Ты, правда, у нас теперь завидная невеста, – беззлобно продолжила Бренда, – от тебя не так просто отказаться.

– Вряд ли это имеет значение для Ричарда, он и сам очень богат. Да и вообще, ничего от меня не добивается!

– А зачем же он к тебе ездит так часто, ревнует к Генри?

– Не фантазируй, – остановила ее Мэг.

– А что, он просит Генри оставить тебя в покое?

– Здесь другое. Они почему-то очень не любят друг друга.

– Я тебя предупреждаю: держи с этим Ричардом ухо востро! Мне совсем не хочется, чтобы он разбил твое сердце.

Время за беседой пролетело быстро.

– Приезжай ко мне на следующей неделе, – пригласила Мэг подругу. – Ты же сейчас свободна.

– Обязательно! Подыщи там для меня миллионера!

Подруги попрощались, и Мэг поспешила к месту встречи. Ричард уже ждал ее, нетерпеливо постукивая рукой по дверце машины.

– Куда мы едем? – спросила она, садясь в машину.

– Я уж думал, ты никогда не поинтересуешься! К реке. – И, увидев ее изумление, рассмеялся: – Я решил, что мы могли бы покататься на моем катере.

– В таком случае надо бы прихватить с собой что-нибудь из еды.

– Не беспокойся, я обо всем позаботился.

Катер вполне соответствовал хозяину – такой же внушительный и элегантный. «Арабелла» – было написано на ослепительно белой обшивке судна. Каждая деталь сверкала, будто покрытая лаком. Все медные части искрились на солнце. Ричард протянул Мэг руку.

– Не бойтесь, леди, это судно бороздило и не такие просторы, а я – старый морской волк.

Мэг улыбнулась и смело шагнула на борт. Мотор ровно заурчал, Ричард вывел катер на середину реки, и тот быстро заскользил вперед, легко рассекая воду. Покой и безмятежность, нарушаемая только криками птиц и плеском воды, умиротворяюще подействовали на Мэг. Откинувшись на спину и полуприкрыв глаза, она любовалась темно-синим небом и плывущими по нему легкими пушистыми облачками. Ричард тоже явно наслаждался природой. Мэг посмотрела в его сторону. Он улыбался. Ветер лохматил ему волосы, придавая задорный мальчишеский вид и парусом вздувая на спине рубашку.

– И часто ты ходишь на этом красавце? – спросила Мэг.

– Иногда мне просто необходимо сбросить напряжение, а лучше всего для этого подходит речная прогулка. – Говоря это, Ричард старался понадежнее устроить внушительных размеров корзину с провизией.

– Мы что, уходим на месяц?

– К сожалению, нет. Свежий воздух возбуждает аппетит. Не дай бог, ты похудеешь! Сэндби мне этого не простит.

– Кажется, он многое может тебе простить.

– Да, я всегда был его любимцем. Особенно после того, как нашел павлина, удравшего за пределы Окридж-холла. Сэндби считает, что эти птицы придают респектабельность парку. Но как бы ни любил меня Сэндби, интересы хозяйки он ставит превыше всего. Мне не хотелось бы иметь из-за этого неприятности. – Глаза Ричарда весело блеснули.

– Глупости!

– А теперь, если ты способна на достойный поступок, свари кофе.

Когда Мэг принесла кофе, Ричард отпил глоток и, оставив чашку, так больше к ней и не притронулся.

– Ты замечала когда-нибудь, Мэгги, какое значение имеет небо в морском пейзаже?

– К сожалению, я никогда не была на море.

– А мне однажды пришлось целых два дня просидеть на необитаемом острове, и уж там-то я налюбовался этими красотами вдоволь. Моя яхта разбилась, налетев на скалу.

– У тебя была яхта?

– Не яхта, а мечта! Я до сих пор жалею о ней. Разбив яхту, я был вынужден целых два дня просидеть на острове, пока меня не подобрали проплывавшие мимо рыбаки. Я думал, сойду с ума, наблюдая, как небо становится то розовым, то голубым, то серым. Потом наступала ночь. Было безумно скучно сидеть там в полном одиночестве, хорошо хоть Арабелла была со мной. Она и согревала по ночам. За это я назвал свой новый катер ее именем.

Какая бесстыдная откровенность, подумала Мэг и, стараясь не выдать своей ревности, спросила:

– А кто эта Арабелла?

– Одно очень близкое мне существо. – Ричард лукаво поглядел на Мэг.

Арабелла! У Мэг это имя ассоциировалось с пышной обворожительной брюнеткой. Ее буйная фантазия тут же представила Ричарда, сидящего на берегу безбрежного океана, на голом, лишенном всяких признаков растительности острове, а рядом у его ног – Арабеллу с разметавшимися иссиня-черными волосами. Мэг почему-то нарядила ее в узенькое бикини из пальмовых листьев, едва прикрывающее стройные бедра и соблазнительную, бурно вздымающуюся грудь. Повезло же этой красавице! Целых два упоительных дня наедине с Ричардом. Уж ее-то он не изводил своими вечными насмешками.

– Она брюнетка? – Вопрос был задан невероятно равнодушно.

– Кто? Арабелла?

Последовала пауза. Он что, не помнит цвета ее волос?

– Можно сказать и так. – Ричард быстро взглянул на Мэг и отвернулся. – Мне очень ее не хватает, – добавил он каким-то придушенным голосом.

Страдает, бедняга. Несмотря на охватившую ее ревность, Мэг прониклась сочувствием. Она всегда с уважением относилась к чужим переживаниям. Чтобы отвлечь его от печальных воспоминаний, она показала на проплывающие мимо башни старинного замка.

– Все-таки мрачное было время, – проговорил Ричард.

– Зато какое интересное, – с энтузиазмом отозвалась Мэг, но, вспомнив о незаконченной рукописи, описывающей это время, почувствовала угрызения совести.

– Скоро подплывем к Редингу. – Ричард указал на виднеющиеся вдалеке шпили.

– Даже у Рединга, хотя он из кожи вон лезет, чтобы испортить, загадить, изуродовать возможно большую часть берега, хватает великодушия, чтобы скрыть почти всю свою безобразную физиономию.

[3]

Конец цитаты, – четко выговаривая каждое слово, произнесла Мэг.

– Ты любишь Джерома?

– Очень. Но это тайна.

– Почему?

– Мои родители считали, что образованная девушка должна любить Джейн Остин, Диккенса, Теккерея. А я люблю Джерома и терпеть не могу Джейн Остин.

– Не расстраивайся, Мэг. Я тоже терпеть не могу Джейн Остин.

– Было бы странно, если бы ты ее любил. Это женское чтение.

– Расскажи мне о своем детстве, – неожиданно мягко попросил Ричард.

– Самое обыкновенное детство, счастливое и безмятежное.

– А ты была резвой девочкой с рыжими кудряшками и веснушками?

– Ну уж нет! – возмутилась Мэг.

– И дружила ты исключительно с девочками?

– Еще раз нет. После пятнадцати лет у меня было больше друзей среди мальчишек.

– И начались романы…

– Романы, – мечтательно повторила Мэг. Собственно, романов у нее было немного, и какие-то, как говорила Бренда, неполноценные. «Ты задержалась в развитии, – часто говорила Мэг ее любвеобильная подруга. – Смешно все время отказывать себе в радости и скромно целоваться у порога». Бренда не понимала, что Мэг исходила здесь не из высоких моральных принципов. Просто она ни разу еще не влюбилась по-настоящему. Многие знакомые Мэг считали постель логическим продолжением отношений понравившихся друг другу людей. Однажды Мэг попыталась объяснить одному своему нетерпеливому приятелю, почему она отказывает ему, но в ответ услышала целую лекцию о свободной любви. С тех пор Мэг старалась поддерживать со знакомыми мужчинами только легкие, ни к чему не обязывающие отношения. А когда от нее требовали большего, она оставляла их без всякого сожаления.