От обилия ощущений зависит и обилие представлений, а большее или меньшее богатство представлений служит залогом образования большего или меньшего ума.

Как могут сочетаться между собою ощущения, так точно могут сочетаться между собою и представления. Сочетание однородных представлений способствует образованию представлений отвлеченных, или понятий. В свою очередь, представления и понятия также могут сочетаться друг с другом, и этот процесс их сочетания составляет процесс мышления, или суждения. Вывод из этих суждений будет являться в форме умозаключений, которые в окончательной форме влияют на наши поступки и действия.

Для полноты мы должны упомянуть еще об одном проявлении душевной жизни – о самочувствии и настроении духа. Всякое ощущение, а равно и представление, возникая в нашем сознании, вызывает в нас чувство приятного или неприятного. Образ дорогого для нас лица всегда сочетается в нашем сознании с приятным и добрым самочувствием и настроением духа, образ врага – с неприятным озлоблением и раздражительностью. Эта реакция нашего сознания и будет составлять самочувствие и настроение духа. Эти начальные проявления приятного могут постепенно развиваться и обобщаться в проявлениях добра и зла и служить основою человеческой нравственности.

Итак, наша душевная жизнь складывается из ощущений, представлений, понятий, суждений, умозаключений, самочувствия и настроения духа. Все это в конечном своем акте имеет влияние на наши поступки и действия.

Область движений составляется из действий и поступков. Разумеется, мы имеем в виду произвольные движения и поступки, т. е. такие, кои являются под влиянием нашей воли. Под волей мы разумеем равнодействующую двух сил: мыслительной и страстной, или самочувствия. Если обе эти силы стремятся к одному конечному пункту, то воля будет представлять сумму этих двух сил, если же они идут по разным направлениям, то воля является их диагональю.

Вот в микроскопическом виде психология человека.

Я позволю себе остановиться еще на одной особенности человеческой души. В личных особенностях человека, его индивидуализации, играет серьезную роль преобладание в умственной жизни образных представлений или отвлеченных понятий. У среднего человека равномерно сочетаются как те, так и другие. Но существуют личности, в которых особенно резко сочетаются отвлеченные представления и преобладает логическое мышление; у этих людей царит строгая логика, а воображение и фантазия находятся в подавленном состоянии. Существуют и другие люди, у которых особенно резко выражена образная жизнь. У них главную роль играют образные представления и ощущения. Путем постоянного упражнения образность эта бывает столь велика, что она действует подавляюще на логику и мышление. Люди живут воображением. Действительные образы приходят в сочетания произвольные, небывалые и причудливые. Целые часы и дни такие люди живут своею созданною жизнью. Они придумывают необыкновенные истории, создают героев и толпу, порождают новую жизнь и вообще дают бытие новому миру, миру их личному, созданному ими, который для них столь дорог, как и мир действительный. Это и будет в собственном смысле мир воображения и фантазии.

Такому фантазированию способны предаваться люди нервные или же если от природы и не нервные, то живущие, развивающиеся и воспитывающиеся в обстановке к тому предрасполагающей, как: недостаток образования и знания, масса предрассудков, суеверий и преданий, отсутствие серьезных занятий, привлекающих ум к деятельности, внешняя обстановка, располагающая к мечтательности, жизненные события, способствующие поддержанию и развитию фантазии и воображения.

Рассматривая механизм душевной деятельности людей, склонных более к логическому мышлению и философствованию, мы замечаем, что у этих людей сочетание идей идет медленнее, мышление осторожнее, выводы осмотрительнее и строго логичные, из предшествующих посылок. Эти люди устойчивы во взглядах и довольно медлительны в мышлении. Их выводы последовательны, но вместе с тем образуются медленно.

Иные свойства души представляют люди воображения и фантазии. Не обремененные массою логических посылок, они гораздо быстрее и энергичнее оперируют в своем мышлении. Вводя в свой механизм мышления образные положения, они часто идут не по обычному пути мышления, а своеобразно, лично им присущим путем. Отдаваясь в мышлении образности и фантазии, они относятся к данному вопросу страстно. Поэтому их выводы часто выходят из ряда обычных, являются неожиданными, но зато жизненно верными, почему нередко носят на себе оттенок предчувствия и даже предвидения. Так как у этих людей воображение и фантазия царят над логикой, а логика их вообще не слишком объемиста и обременительна, то обычно их логика и мечтательность не расходятся друг с другом, а идут рука об руку; почему их действия и поступки, являясь подчас странными, своеобразными, необыкновенными и непонятными, являются вместе с тем глубоко убежденными и очень воздействующими на безразличную толпу.

Особенно влиятельными и господствующими речи и поступки являются для толпы в тех случаях, когда толпа одинаково с ними невежественна, суеверна и живет при обстоятельствах, способствующих увлечению фантастическими поступками.

У людей с живым воображением, широкой фантазией и склонностью к мечтательности галлюцинации довольно частое явление.

Обращаясь к жизни Жанны д’Арк, мы видим, что у нее были галлюцинации органов чувств: она видела архангела Михаила, св. Катерину, св. Маргариту – и прикасалась к ним. Таким образом, это были галлюцинации зрения, слуха, обоняния и осязания. Из рассказа Жанны можно усмотреть, что иногда она слышала голоса только с одной стороны, следовательно, возможно допустить, что галлюцинации у нее бывали иногда односторонними.

Кроме того, Жанна передает, что она слышала голоса во время звона колоколов. В этих случаях было одно из двух: или слуховые иллюзии, или воспроизведение голосовых звуков в колокольном звоне при содействии насильственного воздействия фантазии.

Принимая во внимание, что галлюцинации Жанны касались одновременно органов: зрения, слуха, обоняния и осязания, очевидно, галлюцинации были у нее сложные. Несомненно, однако, слуховые галлюцинации были резче выражены, чем галлюцинации зрения, и еще слабее были выражены галлюцинации осязания и обоняния.

В основе галлюцинаций лежало мистическое настроение Жанны, недостаточное образование, твердая вера в предрассудки, предания и суеверия, общее настроение политическое, общественное бедствие, крайне неспокойная жизнь и искреннее желание осуществления того, что случилось. Ближайшею причиною появления галлюцинаций, можно думать, было утомление молитвою и строгий пост.

Жанна глубоко верила в действительность своих галлюцинаций и предана была им до сожжения на костре. Была ли эта вера следствием расстроенного сознания душевнобольного или же проявлением суеверия и недостаточного умственного развития?

Несомненно, Жанна не была душевнобольною, и умственное состояние и сознание ее были вполне нормальными; если же она слепо и беспредельно верила в священное происхождение ее голосов и, соответственно тому, в свое божественное посланничество, то потому, что это совпадало с ее глубокою верою в Бога, Пресвятую Деву, ангелов и святых, с ее беспредельною любовью к отечеству, глубокою преданностью королю и безграничным желанием помочь общему несчастью. Не следует забывать, что Жанна – крестьянская девочка, жившая в захолустье еще в XV веке…

При таком взгляде на жизнь и видения нет ничего удивительного, что она смело шла и к царедворцам, и к королю, и в битву, и на суд, и на костер. Все, что ни делалось, делалось по воле Божией, а она Его слуга и избранница.

Более интересное и менее понятное явление в Жанне д’Арк – дар предвидения и предчувствия. История передает несколько фактов из жизни Жанны. Трудно определить, что в передаваемом было правдой и что вымыслом. Со своей стороны мы можем сказать, что такие явления предчувствия, несомненно, существуют. В основе их лежит частью та тонкая чувствительность, которая присуща лицам мечтательным и с живым воображением, частью область бессознательного, и ныне для нас мало выясненного и понятного. Высокая степень мечтательности, крайнее воображение и богатейшая фантазия, бесспорно присущие Жанне, много способствовали быстроте и живости сообразительности и проникновению в такие жизненные уголки, которые для строгой хладнокровной логики остаются непроницаемыми, остальное могло быть дополнено тою бессознательною деятельностью, которая и ныне нам малодоступна.