В этой дикой ожесточенной погоне за наживой спекулятивный гений Натана Ротшильда расправил свои недюжинные крылья. Гессен-кассельские миллионы помогли и ему. “Ландграф гессен-кассельский, – рассказывал он сам Букстону, – отдал моему отцу свои деньги; времени нельзя было терять (так как ожидали вторжения наполеоновских войск), и он переслал их мне. Я совершенно неожиданно получил по почте 600 тысяч фунтов стерлингов и поместил их в дела таким выгодным образом, что ландграф подарил мне все свое вино и белье”.
Пожив в Англии, Натан-Майер составил себе верное представление о ее могуществе, об источниках ее силы и поразительного, все возраставшего богатства. Попав в Лондон в самый разгар борьбы с Наполеоном, он решил, что Англия рано или поздно должна победить, и стал действовать сообразно с этим своим убеждением, никогда в течение целых десяти лет (1804 – 1814) не изменяя ему ни на минуту. Он не ошибся и в награду за это получил миллионы.
“Вскоре после основания моей фирмы в Лондоне, – вспоминал он в минуту откровенности, – я скупил все векселя герцога Веллингтона, не стоившие почти ничего. Но я знал, что Англия заплатит за них в случае удачи ее единственного способного генерала, и на самом деле я получил все полностью до последнего фартинга.
Другой раз я узнал, что ост-индская компания имеет в продаже золота на 800 тыс. фунтов стерлингов. Я пошел и купил его. Мне было известно, что Веллингтон, командовавший в то время войсками в Португалии и не получивший своевременно денег, нуждался в звонкой монете. Я не ошибся. Правительство, узнав о моей операции, прислало за мною и объявило, что ему нужно мое золото. Я отдал, но никто не знал, как доставить его в Португалию. Я принял это дело на себя и перевел деньги через Францию (!). Это был наилучший оборот, сделанный мною когда-либо”.
Говорят, что на одной этой операции Натан-Майер нажил полтора миллиона рублей, но он рисковал восемью миллионами.
Хотя Натан Ротшильд вообще назывался в Англии купцом, однако главной сценою его лихорадочной и почти всегда победоносной деятельности была биржа. В то время когда повышение и понижение бумаг зависело от выигранного или проигранного сражения, иногда просто от слуха с театра военных действий, устоять против искушения игры, особенно такому горячему человеку, как Натан, было совершенно невозможно. Умение наживать деньги при необыкновенно счастливой прозорливости сделали его царем лондонской биржи в то время, когда ему не было еще и тридцати лет. Никто, подобно ему, не мог сказать про себя: “В течение пяти лет я умножил свой капитал в 2500 раз”.
Ловкость, с какою Натан доставил золото в Португалию, открыла ему доступ к министрам Англии, а это давало ему возможность получать из первых привилегированных источников, и притом ранее всех других конкурентов, такие сведения, которые могли иметь влияние на положение денежного и фондового рынков.
“Каждое ранее других полученное им известие, – говорит Рив, – давало ему возможность наживать тысячи на фондовой бирже, пульс которой он умел щупать лучше всякого другого. Но Натан Ротшильд вскоре стал находить неудовлетворительными для себя привилегированные известия, обеспеченные ему сближением его с правительством, и он устроил свою собственную систему получения новостей, которые стали к нему приходить гораздо ранее прибытия правительственных курьеров и посланцев. Он сформировал собственный штаб деятельных агентов и курьеров, которые должны были следовать в хвосте парий или пребывать при различных дворах и передавать ему систематически, не жалея расходов, вести обо всем происходящем. Ротшильд устроил голубиную почту, при посредстве которой известия с континента получались им быстро и через короткие промежутки времени. Он тратил огромные суммы на голубей и всегда готов был заплатить дорого за тех из них, которые отличались быстрым, сильным полетом. Неоднократно он получал важные известия ранее правительства. Так, Натан Ротшильд первый объявил о поражении Наполеона под Ватерлоо, и он же первый сообщил лорду Абердину об июльской революции в Париже.
Победа англичан при Ватерлоо доставила Натану Ротшильду огромную прибыль. Многие из его обширных спекуляций были основаны на уверенности в окончательном успехе английского оружия. Но вдруг неожиданное возвращение Наполеона с острова Эльба разрушило разом его золотые мечты и возобновило прежние опасения и тревоги. Натан Ротшильд, предугадывая, что будущность его состояния зависит от судьбы Наполеона, решил, не доверяя более быстроте своих курьеров и деятельности своих агентов, сам отправиться на материк, чтобы лично следить за ходом событий. Он прибыл в Бельгию и направился за английскими войсками. Когда герцог Веллингтон занял позицию при Ватерлоо, Натан Ротшильд немедленно сообразил, что наступил момент кризиса, а потому не удовольствовался тылом армии, но выехал на поле битвы и выбрал себе местность, с которой можно было видеть обе армии. Вокруг себя он увидел многих из тогдашних государственных деятелей, например, графа Поццо ди Борго, барона Мюффлинга, генерала Алава и других. Натан Ротшильд обращался с расспросами к каждому, кто только выслушивал его. Ответы, получаемые им, были неутешительны. Все были уверены, что битва между двумя подобными замечательными полководцами будет продолжительна и упорна. Многие надеялись на победу Веллингтона, но никто не считал себя вправе предсказать ее.
Битва началась. Натан Ротшильд сквозь облака порохового дыма старался следить за эпизодами борьбы. Когда старая гвардия Наполеона, считавшаяся до той поры непобедимой, ринувшись в атаку под командой маршала Нея, была отброшена англичанами и даже смята ими, – Натан Ротшильд освободился от мучившего его страха и со спокойным духом поскакал обратно в Брюссель.
Были уже сумерки, когда он оставил поле битвы. Этой ночной поездки под гром пушек, при свете падавших ядер он не забывал никогда. В Брюсселе он не без труда достал экипаж, чтобы как можно скорее добраться до Остенде, куда он и прибыл совершенно измученный утром 19 июня. Несмотря на полную усталость, он не хотел отдыхать. Погода была бурная, но он все-таки потребовал у рыбаков, чтобы его перевезли через Ла-Манш. Ротшильд предложил за это 500 франков, повышал плату постепенно, но никто не решался пускаться в море чуть не в бурю. Наконец, когда Ротшильд предложил 2000 франков, один из рыбаков согласился перевезти его в Англию под условием, чтобы означенная сумма была выдана жене его, прежде чем лодка выйдет в море.
Лишь только Ротшильд отплыл по направлению Англии, буря стихла, подул попутный ветер и ускорил переезд. Вечером высадились в Дувре. Но и тут неутомимый спекулянт не пожелал отдохнуть хоть несколько часов и, взявши лучших почтовых лошадей, отправился в Лондон и на следующий день стоял уже на фондовой бирже (Stock-exchange), прислонившись к любимой своей колонне. По его лицу было видно, что он удручен какою-то страшною катастрофой. На бирже стало известно, что Ротшильд необыкновенно поспешно возвратился с континента, и что его агенты усиленно сбывают с рук все бумаги. Посетители, видя сумрачное лицо Ротшильда, обменивались между собой многозначительными взглядами и единодушно пришли к заключению, что все их надежды рушились окончательно и что какая-то страшная катастрофа произошла по ту сторону Ла-Манша. Спекуляторы тихо переходили один от другого, шепотом объясняя друг другу причины, почему главный воротила биржи так усиленно продает бумаги. Общий страх увеличился, когда стало известным, что Ротшильд по секрету сообщил одному своему приятелю, будто Блюхер со всею 117-тысячной армией был разбит под Линьи, а Веллингтон со своим незначительным отрядом не надеется остановить победоносного Наполеона, располагающего гораздо большими боевыми силами. Началась общая паника, фонды вдруг сильно понизились, так как все были убеждены, что водворенный в Европе мир опять сменится новою продолжительною войной.
На следующий день, однако, произошла полная и неожиданная перемена декораций. Повсюду разнеслась весть, что Веллингтон одержал над Наполеоном блистательную победу. Натан Ротшильд первый сообщил эту весть приятелям; лицо его сияло восторгом. Фонды, разумеется, поднялись сразу до небывалой высоты. Многие сожалели о громадных потерях Ротшильда, продававшего вчера бумаги по низкой цене. Никто и не подозревал, что в то время, как его официальные агенты продавали бумаги, неофициальные скупали, где и сколько возможно. В результате Ротшильд нажил более одного миллиона фунтов стерлингов в один только день”.
