– Воды у нас нет, – пояснил он. – Ничего, колонка рядом… сейчас все и помоем…

Вернулся он почти сразу и поставил волу подогреть. Однако дверь осталась чутъ приоткрытой, и Дженни это заметила.

– Приготовься! – быстро шепнула она.

– К чему? – не понял Питер, но ответа не было. Дженни прыгнула к двери, крикнув: «За мной!»

Не понимая, что делает, он побежал за ней, словно спасался от погони. Сзади доносился голос старичка:

– Куда вы? Эй, куда вы? Вернитесь! Следующий раз я вам всю печенку отдам! Киска! Беленький! Куда это вы?

Питер остановился и обернулся. Старичок стоял в дверях, между алыми кустами, беспомощно протягивая руки. Он сильно сутулился, и белые усы печально свисали вниз.

Дженни юркнула за кучу канистр из-под бензина. Питер, как привязанный, побежал за ней, и они перебегали от канистр к ящикам, от ящиков – к дровам, от дров – к железному лому, пока не оказались очень далеко. Тогда Дженни сказала:

– Молодец!

Но Питер совсем не чувствовал себя молодцом.

Ой, смешно! – веселилась Дженни. – Никогда не забуду, как он смотрел. Дурак дураком! А ты что не смеешься?

– Мне не смешно, – сказал Питер.

Дженни посмотрела на его хвост.

– Ты что, сердишься? – спросила она.

– Нет, – печально отвечал Питер, – что с тебя взять… А с хвостом, ты уж прости, ничего поделать не могу.

– Да что такое? – удивилась Дженни.

– Он не дурак и не смешной, – сказал Питер, – а одинокий и несчастный.

– Ты пойми, – возразила Дженни, – он подкупал нас молоком и печенкой…

– Нет, не подкупал, – сказал Питер. – Он угощал нас. А мы с тобой поступили подло.

Глаза у Дженни заблестели, ушки прижались к голове, хвост угрожающе задвигался.

– Все люди плохие, – сказала она.

– Почему же ты водишься со мной? – спросил Питер.

– Ты кот! – закричала Дженни. – Обыкновенный белый кот… Ой, Питер, да мы же ссоримся! Из-за человека! Вот видишь, какой от них вред!

Питер вспомнил всю ее доброту, и ему стало стыдно.

– Прости меня, Дженни Макмурр, – сказал он. – Если тебе тяжело говорить про мистера Гримза, я больше не буду.

Дженни отвернулась и принялась мыться. Принялся мыться и он. Мылись оии довольно долго, пока на реке не показался большой пароход. Тогда Дженни поглядела на своего друга.

– Ты такой умный…– сказала она. – Наверное, и читать умеешь?

– Конечно, – ответил он. – Что хочешь прочитаю… если слово не очень длинное.

– Прочитай! – попросила она. – Ну, хоть вон там, на пароходе…

– «Мод 0'Рили», – охотно прочитал Питер.

– А вон на том, подальше?

– «Амстердам», – сказал Питер. Он глядел, как опускается солнце за густым лесом мачт, и думал, где же они с Дженни приютятся на ночь.

– Ты хочешь уплыть на корабле? – спросила Дженни.

– На корабле? – закричал он. – Куда?

– В Шотландию, – отвечала Джении. – Я давно собираюсь в Глазго, у меня там родня.

– Денег нет, – сказал Питер. – Мы не можем купить билетов.

– Мы будем работать. – Сказала Дженни. – Там очень нужны кошки. Я-то знаю, я плавала… Только я не понимала, куда корабль идет. Хотела в Египет – попала в Осло!.. А теперь, когда мы читаем, беспокоиться не о чем. Я уж выберу, что нам надо.

– «Раймона», – читал Питер. – Лиссабон.

– В Лиссабоне полно кошек, – замечала Дженни. – Моего типа.

– «Вильямар», Хельсинки…– продолжал он. – «Изида», Александрия…

Дженни заколебалась, но устояла.

– Нет, не теперь… Когда-нибудь отправимся и в Египет, где почитали кошек…

И так отвергала она все, двигаясь все дальше, пока на борту небольшого судна Питер не прочитал уже не золотые, а белые буквы: «Графиня Гринок», Глазго.

– Да, – сказала Дженни, разглядев корабль. – Нелегко тут будет сохранять чистоплотность…

– А они нас не выкинут? – спросил Питер.

– Моряки? – фыркнула Дженни. – Да никогда! Не забывай, что мы кошки, а они народ суеверный. Пошли. Насколько я разбираюсь в кораблях, охраны там нет.

Она не ошиблась, и кошки по сходням взошли на корабль.

Двери были повсюду открыты, и Дженни, опытная в морском деле, беспрепятственно пробиралась в кладовую при камбузе. Железная лесенка вела оттуда вниз, в большое помещение, где стояли холодильники, а на полу лежали припасы, рассчитанные на все плавание. Там царила тьма, только вдалеке слабо светилась лампочка, но у кошек зрение острое, и они ловко двигались среди бочонков, ящиков и коробок. Именно тут Питер увидел и упустил свою первую мышь.

Ошибки Питер сделал такие: не прикинул расстояние, прыгнул сразу, летел, растопырив лапы и разинув рот. Конечно, когда он приземлился, мыши не было и в помине. Он лязгнул зубами и ударился с размаху о железный ящик, страдая от того, что так опозорился при Дженни.

– Ах ты, не подумала!.. – сказала Дженни. – Откуда ж тебе было научиться?.. Ну, сейчас и начнем…

– Неужели всему надо учиться? – сердито и жалобно вскричал Питер.

– Конечно, – отвечала Дженни. – Главное – практика. Даже я разучусь, если не буду тренироваться. Ненавижу такие слова, но здесь нужно мастерство. Ловить надо лапами, а не ртом, но самое важное – приготовиться. Гляди-ка, я покажу…

Она отползла от мыши и принялась раскачивать все шире заднюю часть тела. «Мы качаемся так не для забавы, – говорила она, – и не по слабости нервов. Если стоишь неподвижно, гораздо труднее подпрыгнуть и приземлиться, где хочешь. Попробуй, увидишь сам».

Питер попробовал. Сперва выходило очень неуклюже, но вскоре он нашел нужный ритм и, удачно раскачавшись, стрелой взлетел вверх.

Вслед за этим стали отрабатывать положение лап в полете. Вся суть в том, чтобы в воздухе, на лету очень быстро бить лапами. Сделать это гораздо труднее, чем кажется, ибо ты, работая передними лапами, должен вовремя приземлиться на одни только задние.

Вторую мышь он чуть-чуть не поймал. Упустил он ее по излишней старательности, и Дженни его похвалила, а в реестр ошибок занесла чрезмерную быстроту и недостаточно точный глазомер.

– Ждать надо больше, – пояснила она – Мыши туповаты и не почешутся, пока ты их не испугаешь, да и то еще посидят, подрожат, так что времени завались.

Третью мышь Питер поймал очень ловко. Дженни снова похвалила его и, когда он галантно преподнес ей добычу, с удовольствием ее съела.

Следующих мышей они оставили целыми: Дженни хотела предъявить команде образцы работы – Питера и своей.

Ночью Питер проснулся от неприятного чувства. Пахло по-новому, очень гадко, а в углу сверкали красные огоньки. Не в силах шевельнуться, он почуял усами, что и Дженни проснулась. Сейчас она впервые использовала этот вид связи, сигнализируя: «Опасность! Я не могу тебе помочь. Смотри на меня и учись, как знаешь. А главное – что бы ни случилось, не шевелись и не двигайся, не издавай ни звука».

Сердце у Питера колотилось, и он видел сквозь тьму то, что ни в малой степени не напоминало веселую мышиную охоту. Дженни вся подобралась, напряглась и, втянув голову, стала подползать к врагу. Движения ее были осторожны и значительны, как никогда. У Питера пересохло в горле, и он почувствовал, как дрожат его усы, но с места он не двигался.

Дженни стлалась по полу. Вдруг она замерла, вытянулась и секундудругую пристально глядела на жертву.

Измерив расстояние, она медленно собралась в стальной, покрытый мехом шар, покачнулась влево, вправо и взлетела в воздух.

Мерзкая тварь успела обернуться, Питер увидел острые зубы и чуть не крикнул: «Берегись!», но вспомнил приказ и не издал ни звука. Тогда и увидел он чудо: Дженни сделала в воздухе полуповорот и упала на спину врага.

Питер зажмурился. Долгую минуту он слышал дикий скрежет когтей и страшный лязг зубов, но Дженни своих зубов не размыкала. Наконец челюсти ее сомкнулись, и что-то тяжело шмякнулось на пол.