Он яростно крутанул стоявший на подставке глобус и положил ладонь на вращающийся шар, не отрывая ее, пока глобус не остановился. Когда он отнял руку, под ней открылся похожий на сапог контур Италии. Италия… Риордану хотелось съездить туда снова, но на этот раз взять с собой Касс. Хотя во время своей поездки по странам континента семь лет назад он беспробудно пьянствовал и предавался разврату, ему по-настоящему полюбилась Италия. Однако до сих пор он не знал никого, с кем хотел бы разделить свое увлечение прекрасной страной.

Тяжело опустившись на край стола, Риордан вспомнил о гардеробе в спальне наверху, забитом платьями, которые он ей накупил и которые она отказывалась носить. А ему так хотелось увидеть ее в новых нарядах! Он выбирал их с любовью, считая, что они подчеркивают нежный цвет ее лица, а она к ним не прикасалась, потому что не верила, что они женаты.

Проклятье! Где же она? Ушла в десять часов утра, а сейчас уже около полудня. Этот расфранченный хлыщ мог уже раз сто рассказать и пересказать все, что хотел ей сообщить. Риордана совершенно не интересовало, что именно Уэйд собирается ей сообщить, ему важно было только одно: вернуть жену домой. Он в неистовстве пнул ногой хрупкую ножку стола из розового дерева. Теперь ему казалось непостижимым, что он так и не признался Касс в любви. Он сделает это прямо сегодня, если, конечно, она когда-нибудь доберется до дому.

И где черти носят Уокера? Он уехал восемь дней назад! В жизни Риордана это были самые длинные восемь дней. Сущий ад, которого он не пожелал бы и злейшему врагу. А хуже всего то, что его терпению, кажется, пришел конец. Если Уокер сегодня не появится, он вряд ли будет в состоянии продолжать любовную игру, которую затеял с Касс неделю назад: постоянное преследование, шутливые попытки соблазнить ее, пробудить в ней страсть, заставить ее потерять голову, а самому сохранить самообладание.

Самой искусительной и гибельной была мысль о том, что ему не пришлось бы ее заставлять, даже вряд ли пришлось бы очень долго упрашивать. Ему хотелось уважать ее сомнения, но ведь он знал, что они не имеют под собой никакой реальной основы. Она его жена! Оставалось лишь надеяться, что он сумеет удержаться и не прокричать это ей в лицо прежде, чем начнет целовать ее и срывать с нее одежду.

Услышав шум в передней части дома, Риордан поднялся на ноги. Через мгновение шаги раздались в коридоре. Ее шаги. И вот она уже в комнате. Бросив взгляд на ее лицо, он подошел и взял ее холодные руки в свои.

– У тебя все в порядке? Он не сделал тебе больно?

– Больно?

Она удивленно посмотрела на него.

– Нет, конечно, нет. Ой, Филипп, ты просто не представляешь, что он мне сказал! Я собственным ушам не поверила!

– Иди сюда и расскажи мне.

Риордан подвел ее к любимой банкетке под окном, усадил и сам сел с нею рядом, все время держа ее за руки.

– Давай рассказывай.

Она рассказала. Убийство короля намечено на пятое ноября. В него будут стрелять с галереи для публики во время тронной речи, обращенной к депутатам обеих палат парламента. Ей неизвестно, сколько будет убийц и кто они такие, но сам Уэйд не собирается принимать в этом участия.

– Видел бы ты его лицо! Филипп, я думаю, он сумасшедший. Он сказал, что после этого в стране начнется анархия, по улицам потекут реки крови. Правительство рухнет, и я наконец смогу отомстить тебе и всем таким, как ты.

Кассандра запнулась и слегка покраснела.

– Я… Я ему раньше говорила, что ты… несносный гордец.

Риордан весело усмехнулся и подмигнул ей.

– Прямо так и сказала, любовь моя?

– Да. Я хотела таким образом завоевать его доверие. Думала, он охотнее будет делиться со мной своими секретами. Я ему передала якобы твои слова о том, что мой отец заслужил петли.

– Бедная Касс! Но, надо признать, это отличное вранье, – тихо проговорил Риордан, коснувшись пальцами ее щеки, после чего перешел на деловито-озабоченный тон:

– Надо будет немедленно дать знать Оливеру. Но сначала расскажи мне по порядку все, что он говорил, не упуская ни слова. И все, что ты ему говорила. Постарайся ничего не забыть.

Кассандра добросовестно и во всех подробностях пересказала ему содержание разговора. Выслушав ее рассказ, Риордан сел за стол, чтобы написать письмо Куинну, а она пошла наверх и приказала приготовить себе горячую ванну, хотя была всего лишь середина дня. После встреч с Уэйдом она всегда чувствовала себя грязной.

Сидя перед зеркалом у себя в гардеробной и причесывая волосы (Клару она отпустила на всю вторую половину дня), Кассандра услышала нетерпеливый стук в дверь. Не дожидаясь ответа, Риордан распахнул дверь и вошел. На лице у него расплылась торжествующая ухмылка, глаза искрились весельем. Он напоминал кота, только что проглотившего канарейку.

– В чем дело? – спросила Кассандра, невольно улыбаясь ему в ответ. – Что случилось?

– Он здесь.

– Кто?

Но она тут же поняла, о ком речь:

– Уокер!

– Уокер. Я велел ему перекусить с дороги и сказал, что мы увидимся в библиотеке.

Риордан положил руки ей на плечи и подмигнул ее отражению в зеркале.

– Поторопись, Касс. Разве ты еще не готова?

– Перестань на меня пялиться!

Сердце учащенно забилось у нее в груди, она почувствовала, что неудержимо краснеет.

– Нет, я еще не совсем готова.

Пальцы у нее так дрожали, что понадобилось вдвое больше времени, чем обычно, чтобы сделать привычную для нее в эти дни прическу и уложить волосы свободным узлом на затылке. Наконец она поднялась и повернулась к нему.

– Вот теперь я готова.

На ее лице появилась загадочная улыбка.

– Я давно уже готова, – хриплым шепотом пробормотала Кассандра, обращаясь скорее к себе, чем к нему, и нарочно задела грудью его плечо, проходя мимо, словно давая понять, что в эту игру могут играть двое.

Риордан со звериным рычанием схватил ее за руку и силой вытащил из комнаты. Проходя по коридору и спускаясь по лестнице, они не обменялись ни словом, ни даже взглядом, но никогда в жизни не ощущали так остро присутствия друг друга. И думали они об одном и том же.

Уокер уже ждал их в библиотеке. Кассандра подошла к нему и протянула руку, отметив про себя, какой у него измученный вид.

– Вы проделали долгий путь, – сказала она тихо. – Спасибо вам, Джон.

Секретарь наклонил голову и пробормотал в ответ нечто невнятное, не глядя ей в глаза. На него это было не похоже: обычно он так не смущался в ее присутствии. Сердце у нее замерло, по коже пробежал ледяной холодок скверного предчувствия.

– Вас покормили? – спросил между тем Риордан, добродушно хлопнув Уокера по плечу и совершенно не замечая воцарившегося в комнате настроения. – Давайте я налью вам чего-нибудь выпить. Кларета? Бренди?

Переминаясь с ноги на ногу, Уокер беспокойно провел рукой по растрепанным светлым волосам.

– Нет, спасибо, мне ничего не нужно, я… ничего не хочу.

Кассандра нащупала стул и села, вцепившись в колени побелевшими от напряжения пальцами.

– Ну, выкладывайте новости!

Риордан нетерпеливо потер руки, с радостью предвкушая эти новости, и подошел к стулу, на котором сидела Кассандра. Она бросила на него какой-то странный взгляд, словно видела впервые, и не ответила на его улыбку. Он ободряюще сжал ее плечо, потом сунул руки в карманы и устремил взгляд на Уокера, ожидая хороших новостей.

– Прошу меня простить, сэр, мне очень жаль, – еле слышно выдавил из себя секретарь.

– Простить? За что?

– Боюсь, что у них нет записи о вашем браке.

– То есть как это нет? Быть того не может!

Глаза Кассандры закрылись, она побелела как мел и в горестном оцепенении привалилась к спинке стула. «Я же знала, – бессмысленно повторяла она про себя, – я все это знала».

– Нет, сэр, такой записи у них нет. И в дополнение к этому могу добавить, что двадцать восьмого августа сборщика податей не было на месте. Его вообще не было в селении. Он сам мне сказал, что прекрасно помнит этот день: он ездил в Аннан на похороны своей матери.