Дождь еще сильнее начал барабанить по оконным стеклам, словно пытаясь заставить услышать себя на фоне громкого спора, происходившего в гостиной Люсинды Баррет.

– Мы должны все это записать! – Хозяйка дома старалась перекричать шум летнего ливня и голоса споривших.

Она, как и все ее громогласные друзья, рассевшиеся в мягких креслах гостиной, была твердо уверена, что большинство мужчин понятия не имеют, как должен вести себя настоящий джентльмен. Вот почему представители сильного пола не могут вызывать у пола слабого ничего, кроме разочарований и раздражения. А потому приспело время начать действовать.

Люсинда вынула из выдвижного ящика стола несколько листов бумаги и раздала по одному Джорджиане и Эвелин. Еще один она положила на стол перед собой.

– Мы трое, – объявила она, – обладаем способностью в немалой степени влиять на тех, с позволения сказать, джентльменов, для которых и предназначены эти правила.

– И тем самым окажем немалую услугу другим женщинам, – откликнулась Джорджиана Халли, раздраженное выражение лица которой понемногу сменялось легкой задумчивостью.

– Но простой список не заинтересует никого, кроме нас. – Эви Раддик все же взяла карандаш, который протянула ей Люсинда. – Если только мы не…

– О да! – договорила за нее Люсинда. – Если только мы не осуществим все это на практике! Для начала каждая из нас должна выбрать себе джентльмена, чтобы обучить его всему тому, без чего он не сможет рассчитывать на успех у женщин.

Джорджиана и Эви одобрительно кивнули в знак полного согласия с предложенным планом.

– О Боже мой, да! – подтвердила и Люсинда, слегка стукнув кулачком по столу.

– Нам надо опубликовать разработанные правила поведения. И озаглавить публикацию: «Уроки любви, составленные тремя знатными дамами», – прокудахтала Джорджиана и громко расхохоталась. – Итак: Предложения Люсинды.

Во время своего разговора с дамой джентльмен должен быть к ней максимально внимателен и не стрелять глазами по сторонам, дабы собеседница не подумала, будто он хочет найти женщину, более для себя интересную и привлекательную.

На балу или танцевальном вечере джентльмен должен обязательно танцевать, развлекая при этом свою партнершу приятной беседой. Присутствие же на балу только из стремления показать себя в выгодном свете считается проявлением невоспитанности, особенно когда многие дамы остаются без кавалеров и партнеров по танцам.

Джентльмен должен проявлять интерес не только к модным и популярным в данный момент сферам жизни и развития общества. Острый ум для джентльмена гораздо важнее хорошо повязанного галстука.

Простое ухаживание джентльмена за дамой ни в коем случае не означает, что он согласен со всем, что говорят ее отец и мать, хотя, несомненно, обязан проявлять к последним должное уважение.

– Очень мило! – согласилась Эвелин, сдувая со своего листка порошок от сломавшегося карандаша.

– Но у меня есть вопрос. – Люсинда еще раз просмотрела все ею написанное. – Как вы думаете, воспитав совершенного мужчину, мы действительно сослужим добрую службу обществу или же, наоборот, навредим, создав проблемы каждому второму представителю сильного пола в выборе спутницы жизни?

– Послушайте, Люси! – ухмыльнулась Джорджиана. – Вопрос заключается в том, будем ли мы воспитывать того или иного джентльмена исключительно с целью сделать его достойным восхищения и уважения со стороны дам…

– Да-да. Если мы действительно станем обучать мужчин, то, согласитесь, нам не должно быть безразличным их будущее после окончания курса, – подхватила Люсинда. – Только в этом случае мы, бесспорно, преуспеем в осуществлении нашего проекта.

– О, Люси! – усмехнулась Джорджиана. – Вопрос как раз в том и заключается, можно ли обучить того или иного мужчину вести себя так, чтобы заслужить восхищение и уважение женской половины общества.

– Да. Но если мы будем обучать этих предполагаемых мужчин светским манерам, то должны подумать и о том, что станет с ними после окончания нашего курса, – продолжала гнуть свою линию Люсинда. – В конце концов, я не сомневаюсь, что в обучении мы преуспеем.

– Вы уверены в этом даже в большей степени, нежели я, Люсинда! – заметила Эвелин. – Ибо у меня и Джорджи есть еще и братья. Я говорю об этом отнюдь не для того, чтобы похвастаться!

– Зато у меня есть отец в чине боевого генерала! – фыркнула Люсинда.

– Я полагаю, – объявила Джорджиана, – что каждая из нас достойна принять участие в осуществлении задуманного проекта!

– Итак, кто станет первой?

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Что ж, – сказала, отсмеявшись, Люсинда, – я знаю только одно: у нас не будет недостатка в желающих, из которых можно выбрать достойных учеников!

Несколько месяцев спустя

– Да нет же, Эвелин! Я не могу допустить даже мысли о том, будто ты могла смошенничать! Просто хочу, чтобы ты перестала говорить ерунду! – Люсинда Баррет бросила на Эвелин раздраженный взгляд и опустилась поглубже в мягкое кресло у окна.

– Знаю, – не замедлила ответить Эвелин. – И хочу тебе объяснить, что действительно без всякого мошенничества решила давать уроки джентльменского поведения одному желающему. Кончилось же все это тем, что я вышла за него замуж.

Эвелин нетерпеливо посмотрела на Люсинду, встала из-за стола и несколько раз прошлась по комнате.

– Неужели ты не понимаешь, что какие-то два месяца назад я была простой дурочкой Эвелин Раддик, а теперь стала маркизой Сент-Обин? Право, до сих пор не могу поверить в реальность подобного превращения!

– Ты никогда не была дурочкой, Эвелин! – раздался голос Джорджианы, которая неслышно проскользнула в гостиную, знаком приказав слуге плотно закрыть за ней дверь. – Прошу меня извинить за опоздание, – продолжала она, – а также за то, что я, похоже, тоже вышла замуж за своего ученика. Я говорю «похоже», поскольку, подобно Эвелин, все еще не могу поверить в свое счастье!

– Право, ни вам, ни Эвелин совершенно незачем извиняться! – усмехнулась Люсинда.

Джорджиана улыбнулась и, усадив Эвелин на мягкую кушетку, опустилась рядом с ней.

– Возможно, чуть более года назад я бы застрелила любого предсказавшего мне брак с Тристаном Карроуэем, а теперь сижу перед вами, готовясь в скором времени подарить миру еще одного члена семейства Карроуэй!

– Может быть, родится девочка! – хмыкнула Эвелин.

– Это вызовет серьезное недовольство в нашей семье, – угрюмо проговорила Джорджиана. – Наверное, я никогда не смогу понять смелости матери Тристана, которая произвела на свет после него еще четырех сыновей! Думаю, что первый опыт должен был бы стать для нее назидательным!

– Кстати, коль скоро речь зашла о братьях Тристана, – сказала Люсинда, – я слышала, что лейтенант Карроуэй возвращается в Лондон. Это действительно так?

– Да, – подтвердила Джорджиана. – Корабль Брэдшоу должен прибыть в Брайтон уже к концу недели. Шоу надеется получить новое назначение, причем на сей раз в Вест-Индию или куда-нибудь еще в том же районе. А почему тебя так интересует Шоу? Или ты решила и ему давать уроки нравственности и светского поведения?

Люсинда слегка покраснела и воскликнула:

– Боже всемилостивый! Кто-нибудь из вас может себе представить реакцию моего отца, если бы я вдруг стала оказывать повышенное внимание кому-то из военных моряков? Пусть даже уроки светского поведения и не означают непременной свободы в отношениях между преподавателем и учеником!

– Ха! Другие как раз только и думают о такой свободе! – ввернула Эвелин.

– Чего, кстати, нельзя исключать! – подхватила Джорджиана, делая очередной глоток из фарфоровой чашечки с чаем, которую держала в руках. – Итак, вы, насколько я понимаю, остановились на учениках?