Для раскалившихся в нем дум, Для разгорающихся песен. Пожди еще, и грянет гром, И заклубится дым кудрявый, И пламя, вырвавшись снопом, Польется вниз звенящей лавой. 1857 или 1858 * * * Двух станов не боец, но только гость случайный, За правду я бы рад поднять мой добрый меч, Но спор с обоими досель мой жребий тайный, И к клятве ни один не мог меня привлечь; Союза полного не будет между нами — Не купленный никем, под чье б ни стал я знамя, Пристрастной ревности друзей не в силах снесть, Я знамени врага отстаивал бы честь! 1858 * * * Как селянин, когда грозят Войны тяжелые удары, В дремучий лес несет свой клад От нападенья и пожара, И там во мрачной тишине Глубоко в землю зарывает, И на чешуйчатой сосне Свой знак с заклятьем зарубает, Так ты, певец, в лихие дни, Во дни гоненья рокового, Под темной речью хорони Свое пророческое слово. 1858 * * * Запад гаснет в дали бледно-розовой, Звезды небо усеяли чистое, Соловей свищет в роще березовой, И травою запахло душистою. Знаю, что к тебе в думушку вкралося, Знаю сердца немолчные жалобы, Не хочу я, чтоб ты притворялася И к улыбке себя принуждала бы! Твое сердце болит безотрадное, В нем не светит звезда ни единая — Плачь свободно, моя ненаглядная, Пока песня звучит соловьиная, Соловьиная песня унылая, Что как жалоба катится слезная, Плачь, душа моя, плачь, моя милая, Тебя небо лишь слушает звездное! 1858 * * * Ты почто, злая кручинушка, Не вконец извела меня, бедную, Разорвала лишь душу надвое? Не сойтися утру с вечером, Не ужиться двум добрым молодцам; Из-за меня они ссорятся, А и оба меня корят, бранят. Уж как станет меня брат корить: «Ты почто пошла за боярина? Напросилась в родню неровную? Отщепенница, переметчица, От своей родни отступница!» «Государь ты мой, милый братец мой, Я в родню к ним не напрашивалась, И ты сам меня уговаривал, Снаряжал меня, выдавал меня!» Уж как станет меня муж корить: «Из какого ты роду-племени? Еще много ли за тобой приданого? Еще чем меня опоила ты, Приговорщица, приворотница, Меня с нашими разлучница?» «Государь ты мой, господин ты мой, Я тебя не приворачивала, И ты взял меня вольной волею, А приданого за мной немного есть, И всего-то сердце покорное, Голова тебе, сударь, поклонная!» Перекинулся хмель через реченьку, С одного дуба на другой дуб, И качается меж обоими, Над быстрой водой зеленеючи, Злой кручинушки не знаючи, Оба дерева обнимаючи. 1858
* * * Рассевается, расступается Грусть под думами под могучими, В душу темную пробивается Словно солнышко между тучами! Ой ли, молодец? Не расступится, Не рассеется ночь осенняя, Скоро сведаешь, чем искупится Непоказанный миг веселия! Прикачнулася, привалилася К сердцу сызнова грусть обычная, И головушка вновь склонилася, Бесталанная, горемычная… 1858 * * * Что ни день, как поломя со влагой, Так унынье борется с отвагой, Жизнь бежит то круто, то отлого, Вьется вдаль неровною дорогой, От беспечной удали к заботам Переходит пестрым переплетом, Думы ткут то в солнце, то в тумане Золотой узор на темной ткани. 1858 * * * Звонче жаворонка пенье, Ярче вешние цветы, Сердце полно вдохновенья, Небо полно красоты. Разорвав тоски оковы, Цепи пошлые разбив, Набегает жизни новой Торжествующий прилив, И звучит свежо и юно Новых сил могучий строй, Как натянутые струны Между небом и землей. 1858 * * * Осень. Обсыпается весь наш бедный сад, Листья пожелтелые по ветру летят; Лишь вдали красуются, там на дне долин, Кисти ярко-красные вянущих рябин. Весело и горестно сердцу моему, Молча твои рученьки грею я и жму В очи тебе глядючи, молча слезы лью, Не умею высказать, как тебя люблю. |
