Он стоял посреди открывшейся перед ней прогалины и смотрел на нее. Его глаза горели словно два изумруда в обрамлении черных ресниц, длинные едва заметно вьющиеся темные волосы мягкими волнами рассыпались по плечам, четко очерченные полные губы приоткрылись, словно собираясь что-то сказать, мгновение спустя он улыбнулся, и сердце Арианы остановилось. Взгляд ее скользил по нему, отмечая невероятное количество деталей... узкое загорелое лицо, высокие скулы, чуть приподнятые к вискам уголки его удивительных глаз, темные стрелы бровей, черточки морщинок на гладкой коже в уголках губ, оттенившие его улыбку... Он протянул ей руки - каждая их линия была создана божественным резцом, являя собой совершенство формы и движения, и у нее перехватило дыхание. Для него она не была Арианой, та, кого он видел, выглядела иначе - но тогда она не сознавала этого. Она сделала шаг ему навстречу. Рукава его рубашки были закатаны, и ее светлый материал оттенял смуглую кожу рук так, что она казалась более темной, чем была на самом деле. Каждое его движение, исполненное пластики и внутренней грации, было пределом того, к чему может стремиться плоть. Все его гибкое стройное тело окутывал струящийся радужный ореол, временами затуманивая его черты, словно в них скрывалось много больше того, что ей удалось увидеть.
Ариана сделала еще один неуверенный шаг и прикоснулась к его рукам... в этом прикосновении было все, что только есть на свете. Они смотрели друг на друга, не произнося ни слова - все слова потеряли смысл. Его кожа была прохладной и гладкой, и словно пронизанной неведомым потоком энергии, ощущавшейся как легкие электрические разряды, а ее собственная горела будто в огне под его прикосновениями. Она практически утратила контроль над собой, забыв, где находится - ничто на свете не имело значения в это ослепительное мгновение. Она подняла голову, вновь встретившись с ним взглядом, его губы чуть приоткрылись, он смотрел на нее едва дыша, ошеломленный омывающим его теплым потоком, способным, кажется, исцелить любую боль, а она растворялась в сиянии его глаз, чувствуя, как он раскрывает сознание ей навстречу, не оставляя места сомнениям и недопониманию - никогда прежде ей не приходилось испытывать ничего подобного тому, что дарил ей он. Их души слились, открыв перед ними путь к еще более полному единению. Где-то на границе ее сознания, растворившегося в океане его сущности, возникла мысль о поцелуе - она принадлежала им обоим, и их тела мгновенно охватило пламя. Он обнял ее, позволяя переполняющей его энергии объединить их... но неожиданно их связь прервалась, причинив обоим невероятную боль. Сквозь наполнившие глаза слезы, она увидела, что выражение его лица изменилось, и в изумрудных глазах отразился ужас. Он стремительно обернулся, а потом вновь посмотрел на нее - вся боль мира отразилась в этих удивительных глазах, переполнив ее душу отчаянием и невозможностью предотвратить неизбежное. Они обречены - им остались лишь эти несколько минут.
- Нет, - сказал он с болью и яростью, протестуя против того, что не в силах был изменить, и глубокий мелодичный голос заполнил каждую клеточку ее тела, отозвавшуюся дрожью на это последнее прикосновение.
Она знала, что именно он произнес, хотя язык не был ей знаком, и, посмотрев ему за спину, она увидела того, кто пришел за ним и остановился у края прогалины, глядя на них горящими расплавленным золотом глазами, лишенными зрачков. Совершенством форм он мог бы поспорить с тем, кого собирался уничтожить. Она не знала, как долго длилось это мгновение, когда их взгляды встретились, и она с ужасающей четкостью осознала его намерения. Время стало густым, словно патока, они скользили по его краю - все трое, завороженные друг другом и тем, что должно произойти. А потом золотоглазый Охотник со стоном выбросил руки раскрытыми ладонями вперед, и реальность раскололась с хрустальным звоном, прозвучавшим для них словно набат. Колдун с глазами цвета моря изо всех сил оттолкнул от себя Ариану, так что она, не удержавшись на ногах, полетела на землю, и повернулся навстречу сорвавшемуся с раскрытых ладоней огненному потоку чистой энергии. Он раскинул руки, запрокинув голову, словно желая заключить смертоносное пламя в свои объятия, и отправил ему навстречу льдисто-синюю волну света. Все его тело окутало бледно-голубое с радужными отсветами сияние, но практически мгновенно погасло, оставив его беззащитным перед летящим к нему пламенем, и та, что мгновение назад была Арианой, с леденящей кровь уверенностью осознала, что всю свою силу он вложил в один-единственный удар, ничего не оставив для своей защиты - в удар, который должен был спасти ее.
Огненный шквал сбил его с ног, почти не замедлив движения, с ревом пронесся над ее головой, выжигая широкую просеку в джунглях, и она перешла в режим ускорения, нарушая все принятые каноны. Ультрамариновое крыло, прошедшее сквозь пламя, ударило убийцу в грудь за мгновение до того, как сияющий ослепительной синевой изогнутый клинок буквально взорвал его плоть, превратившуюся под его прикосновением в кровавую пыль. Она успела еще заметить выражение ужаса и непереносимой боли в золотых глазах, прежде чем услышала свой собственный исполненный страдания безумный вопль. Меч выпал из ее обессиленных рук, и она рухнула на колени - в пепел и кровь. Всего лишь несколько метров - и целая вечность - отделяли ее от того, кто за несколько мгновений показал ей и рай, и ад.
Когда она добралась до него, он был еще жив, хотя его тело было сплошной обугленной массой, сквозь жуткие трещины в которой сочилась густая бесцветная жидкость. Волосы и одежда просто исчезли. Она приподнялась на локтях, чтобы заглянуть ему в лицо - потому что только ради этого он все еще цеплялся за свое истерзанное тело - и изумрудные глаза, полные крови или слез - чем бы ни была эта слабо светящаяся субстанция, подарили ей один-единственный взгляд, прежде, чем погаснуть навсегда, и вместе с их светом ее покинуло знание о том, что такое радость. Она знала, что он пытался что-то сказать ей, но у него не хватило сил... Она обняла его, прикоснувшись губами к его потрескавшимся губам, ощущая терпкий вкус его крови... все-таки это кровь... Слезы катились по ее щекам, но она не замечала их, не способная думать ни о чем... все ее существо умирало сейчас вместе с ним. Она, не задумываясь, обменяла бы одну жизнь на другую - но на ней самой не было ни царапины!
И все же она последовала за ним - окружающий мир стал каким-то нереальным, воздух потемнел, и она вдруг увидела звезды. Небо падало на нее - или она падала в небо... или, может, это был он... илар, с глазами цвета океана... волшебного океана его родной планеты... Боль внезапно вновь захлестнула ее, а дыхание стало неровным. Она не знала даже его имени, но он был ее воплощенной в реальность мечтой, ее душой, ее судьбой... она больше не могла представить себе жизни без него... она не желала жить без него! Она видела его улыбку, его глаза, слышала его голос, следуя за ним туда, откуда нет возврата, но вдруг одна-единственная мысль, проникшая в ее гаснущее сознание, заставила ее понять, что происходит с ними на самом деле. Они уйдут вместе, да, это так, но никогда больше не встретятся! Никогда больше она не увидит света этих глаз, способных лишить ее воли - ее, Мастера Клинка!.. ее, воина-кайли, ни перед кем не опускавшей клинка... никогда не прикоснется к нему, не услышит его голоса, никогда не узнает, кем он был... Они медленно плыли рядом, падая в постепенно наполнявшуюся пока еще размытыми образами пустоту, и она чувствовала его безмолвное присутствие, его тепло, его понимание, его сожаление и боль, бывшие эхом ее собственных, но ощущения эти с каждой секундой становились все слабее... И, не в силах смириться и отпустить его, потому что это означало потерять собственную душу, она рванулась назад, увлекая его за собой, неожиданно осознав, что способна преодолеть эту всепоглощающую бездну!
А Дамир с ужасом наблюдал за тем, как тело Арианы Ламариа становится полупрозрачным, превращаясь в черно-фиолетовый туман. Сияющие вуали, из которых он состоял, словно саван укрыли обугленное тело, видимое лишь ей одной - тело, не существовавшее в реальности Дамира, а потом прошли сквозь него. Она не чувствовала этих метаморфоз - ей и без того было больно, и она не могла бы сказать, была ли это его боль или ее собственная. Они снижались, но очень медленно, звездный омут не желал выпускать их из своих холодных объятий. И тогда она, не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, оттолкнула это видение, представив себе зарю, и разгорающийся ослепительный свет чужого солнца, которое горело у нее в крови, солнца, названия которого она не знала. Свет затопил собой пространство, стерев звездную россыпь, навсегда меняя ее представления о мире и о себе. Ей почти удалось невозможное, но никому не под силу было исцелить его раны. Только феникс воскресает из пепла... она удержала его дух, но ему некуда было возвращаться! И осознав это, она наконец отпустила его, провожая до самого порога, до тех пор, пока законы пространства не утратили своей стабильности, стремясь продлить ощущение прикосновения к его душе. И в последнее мгновение их единения в ее сознании наконец прозвучали слова - те слова, что он так и не смог произнести вслух: "Я найду тебя... я вернусь..."
