Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Резкие крики вырвали его из оцепенения. Это были Сириус, Гермиона и … Дамблдор. Кровь Гарри застыла в жилах. Ему не спрятаться от справедливого гнева. Он не мог дышать, вспоминая свои несправедливые упреки и крик неделю назад. Гермиона была права. Дамблдор был прав. Это он практически убил Фреда и тех двоих, о ком сказал мужчина.

– … мы не можем обвинять его, Сириус, – Гарри услышал голос Дамблдора. – Мы должны были немедленно сменить место. Меня подвела мысль, что мы надежно защищены чарами Фиделиус. Я должен был подумать об Аресе и новых членах Ордена. Мне нужно было сразу призвать Хранителя Секрета и наложить чары и на них тоже. Но случилось много другого, о чем пришлось побеспокоиться и я забыл. Это скорее была моя вина, чем Га… его.

Гарри посмотрел на директора сумасшедшим взглядом. Тот почти раскрыл его! К счастью, никто не заметил оговорки, но сердце мальчика зашлось в сумасшедшем ритме и он весь вспотел.

– Я сказала Сириусу то же самое, – ответила Гермиона, – Но он … он ударил Га.. его.

В этот момент Снейп поднял взгляд, прикованный доселе к полу, и вопросительно посмотрел на них. Сириус побледнел, но, к счастью, ситуация была на их стороне.

– Я… я просто разозлился. Я говорил ему, что… – промямлил он, притворяясь, что напуган упоминанием пощечин.

– Квайетус, подойди сюда, – строго сказал Дамблдор.

Гарри заставил себя встать и подойти к ним. Он чувствовал на лице горящие следы от пощечин и соленый привкус слез во рту. Директор взял его за плечо и увел маленькую группку подальше в кабинет. Как только за ними закрылась дверь, Гарри опустил голову:

– Это была моя вина, директор.

– Нет, – ответил ему знакомый старый голос, – нет, Квайетус, это не так.

Морщинистая, старая рука легла ему на плечо и Гарри больше не смог сдерживаться. Он почти упал вперед, сотрясаясь в рыданиях.

– Я должен был знать. Вы предупреждали меня. Гермиона предупреждала меня. Фред спас меня в прошлом году. Я убил его. Я убиваю всех вокруг себя. У меня нет сил. Я видел его, отдающего приказания своим слугам и я должен был знать, что это значит… – рыдал он, уткнувшись в мантию Дамблдора.

– Северус, – поглядел тот на Мастера Зелий. – Пожалуйста, принеси успокаивающее зелье. Сейчас.

Северус, который неуютно съежился за Гермионой, бросил последний изучающий взгляд на своего племянника и ушел в сторону лаборатории.

– Ты должен собраться, Квайетус, – тихо сказал старик. – Ты не можешь отвечать за то, что произошло. Скоро вернется Северус и ты не можешь болтать нечто подобное, иначе он поймет…

– Директор, я думаю, его проблема в том, что он совсем не спит по ночам. У него видения каждую ночь, недели напролет, – внезапно сказала Гермиона. – Он истощен ими. Профессор Снейп поймет это рано или поздно. Квайетус был прав. Он должен сказать правду.

– Нет, – резко ответил Дамблдор.

– Я уже рассказал ему, что я его племянник, – слабо прошептал Гарри. – Но я не могу сказать ему кто я такой на самом деле, Гермиона. Я не хочу потерять его.

– О ком вы говорите? – подозрительный голос прервал их. Они замерли. Первым пришел в себя Дамблдор.

– О тебе, конечно же, – как бы между прочим ответил он. – Твой юный племянник, – он подчеркнул последнее слово, – боится потерять тебя.

– Почему, – голос Снейпа прозвучал безразлично.

– Он винит себя в том, что произошло сегодня. Он боится, что ты отвергнешь его.

Слова Дамблдора так подходили к ситуации, что убедили даже Блэка и Гермиону.

– Мой юный племянник, – передразнил Дамблдора Снейп, – честнее, чем вы. А что до тебя, Блэк, – он повернулся к бывшему врагу. – Никогда не дотрагивайся до него больше.

Он положил руку Гарри на плечо.

– Идем, мальчик. Уже поздно, – сказал он и повернулся к остальным. – Я скоро вернусь и мы всем найдем место.

***

Северус не был дураком. Что-то происходило, он был уверен, но даже его обостренные чувства не могли точно подсказать, что именно. Что-то с его племянником. С его… блестящим, серьезным, добрым и необъяснимо знакомым мальчиком.

Была ли эта знакомость напоминанием о прошедшем годе, о чем-то, что не стерло заклятье? Или о чем-то еще? Он снова и снова спрашивал себя об этом всю последнюю неделю.

Он также чувствовал постоянное напряжение в мальчике. И усиливающуюся день ото дня усталость. Как если бы тот никогда не спал. Иногда ему казалось, что он видит последствия пыточных проклятий, сотрясающие тело мальчика: мускульные реакции были такими недвусмысленными… Особенно от Круциатуса.

Но.

Но.

Всегда оставались «но». Кто мог пытать его среди ночи в Поместье Снейпов, не входя в дом и комнату? Он проверил каминное соединение, охрану, даже наложил защитные заклинания на комнату племянника, которые разбудили бы его, если бы кто-то нарушил их.

Но никто и ничто не проникало туда. Тем не менее, мальчик становился все более и более изможденным. Да, Северус не видел этого на лице, но в движениях это было очевидно.

Скрывающие чары. Чертов ребенок накладывал на себя какие-то скрывающие чары, чтобы спрятать что-то.

Северус никогда не был доверчивым. За последние двадцать лет он стал почти параноиком и знал это. Но этот мальчик ДЕЙСТВИТЕЛЬНО скрывал от него что-то. Почему? Ответа не было.

Иногда он почти хотел наложить Ревело на глупого ребенка, но всегда останавливал себя. Почему-то ему хотелось, чтобы мальчик сам открылся ему. Так же, как рассказал ему правду об их отношениях. Без нажима, принуждения, криков и обвинений. И – против воли Дамблдора. А это кое-что значило!

Странные отношения мальчика с Дамблдором тоже были непонятны. Северус никогда не видел, чтобы кто-нибудь, кроме Волдеморта и его слуг, открыто сопротивлялся старику. А этот малыш делал это. И не раз. Он вспомнил одну из их стычек в госпитале. И потом было несколько таких же. Даже Дамблдор признавал их разногласия.

Странно… Мальчику было семнадцать, ведь так? Но тогда… кто он такой, чтобы сопротивляться Дамблдору? Кем был его брат, чтобы произвести такого упрямого ребенка?

Когда последний вопрос в первый раз пришел ему в голову, Северус перерыл семейные архивы и имущество, чтобы разузнать больше о собственной плоти и крови. Он нашел не так уж много: свидетельства о рождении и смерти (последнее подтверждало рассказ мальчика об обстоятельствах смерти его брата. Там говорилось, что Квайетус Снейп был подвергнут действию многочисленных проклятий и умер от действия Круциатуса.).

Ни фотографий, ни других документов, ничего. Ему надо спросить Дамблдора или этого странного мальчика, если он хочет узнать больше.

Но зато он нашел на камине несколько фотографий его самого и этого малыша. На одной фотографии они сидели рядом на диване, рука Северуса обнимала мальчика за плечи, а тот сидел, уютно прислонившись к нему… Но было в этой фотографии кое-что странное – мальчик был младше, но ужасно, почти болезненно худой. Его скулы выпирали, а под глазами были явственные темные круги. Он был в настолько плохой форме, что его нынешнее жалкое состояние можно было считать почти нормальным.

Может быть, малыш страдал от каких-то неизлечимых заболеваний? Возможно, Дамблдор решил связать его с мальчиком только чтобы он сумел найти лечение? Но тогда почему никто не сказал ему, в чем проблема?

Пока дни шли, сменяя друг друга, случились упомянутые события, которые окончились смертью Фредерика Уизли, и Орден переехал в Имение Снейпов, к его изрядному неудовольствию.

У мальчика случился нервный срыв той ночью и Северус проводил его в комнату. Он в первый раз вошел туда с момента переезда и сразу почувствовал какие-то чары… На комнату были наложены заглушающие чары. Ему ужасно захотелось схватить племянника и расспросить о них, но странный ребенок едва держался на ногах, так что Северус уложил его спать и пристал к Дамблдору.

– Альбус, я хочу спросить тебя, – начал он, как только они остались одни. К тому времени все нашли место, где можно было провести ночь, – о мальчике.

21
{"b":"113603","o":1}