Вместе с тем, мы вовсе не склонны преувеличивать, как это делают некоторые политологи, значение внешних факторов. Основные угрозы связаны с нашими внутренними факторами. Эти проблемы, скорее, российской «внутренней энтропии», усугубляемые недостатками, точнее, неотработанностью конструкции политической системы, выразившейся в коррумпированности высшего чиновничества и крупных политиков, бюрократизме, игре в демократию при выборах в различные представительные органы, зависимости судебной системы, сосредоточенности политической жизни на вопросах должностных назначений, казнокрадстве и взяточничестве. Это и проблемы демографии, безработицы, преступности и т. д. Это и сохранение значительной социальной напряженности, вызванной ослаблением социальных гарантий, существовавших раньше. При этом, следует учесть два существенных момента. Во-первых, все эти противоречия большинством воспринимались в форме «нравственного» кризиса, отожествляемого с упадком религиозной веры. Во-вторых, это ограничение и так ограниченной демократии, когда единственно возможным местом политической деятельности становится мечеть. Специфика политической ситуации в республике заключалась в том, что она оставляла возможность выражения недовольства только через религию, через ислам. Существенным было и то, что в этой сложной ситуации Управлением по делам религии не было осуществлено оформление в каком-либо публичном и определенном виде целостной модели государственно-религиозной политики в республике. Не были прояснены ни тактические, ни стратегические цели в преодолении нарастающего экстремизма. Налицо было самоустранение этого органа от решения возникающих проблем.
Немаловажным здесь было своекорыстное и бесчестное заигрывание с исламом не верящих ни в бога ни в черта политиканов, которые не осознавали, что религия всегда связана с эгоистическим расчетом — пусть я пострадаю за веру, зато после смерти получу сполна. Вот эта сторона ислама делала его столь привлекательным рабскому сознанию тысяч людей, готовых взорвать весь мир, если им не удается утвердить ислам. Ислам, как и столетия назад, все еще оказывается прибежищем для тех, кто штыком хочет утвердить свой порядок. И было бы стратегическим просчетом закрывать глаза на то, что всякая религия, в том числе и ислам, способна развиваться в самом страшном направлении, совершенно независимо от бесконечных заклинаний некоторых религиозных апологетов, неустанно повторяющих, что экстремизм и терроризм вне религии и вне ислама. В этом, на наш взгляд, предпосылки исламского экстремизма в Дагестане еще сохраняются.
Безусловным является и то, что идеология исламизма в Дагестане оказала серьезное влияние не только на формирование мировоззрения, ценностных ориентиров и убеждений большинства населения, но и на функционирование и структуризацию политических институтов. Этому способствует то, что в Дагестане религиозное выступает как символ национального. Постепенно этот процесс начинают рассматривать как «путь душевного спасения» и благополучия Дагестана. Многие видели в исламизме и в обращении к культурному наследию «золотого века» мусульманской общности (Уммы) и комплексу нравственных ценностей, предписанных шариатом, единственную возможность сохранения внутренней целостности и органического единства Дагестана. На самом деле, оказалось, что в ее основе лежат идеи установления идеального общества. Социальная справедливость, предлагаемая исламом, стала фундаментальной доктриной исламизма. Уже на первом этапе исламского возрождения появляется прослойка лидеров, выступающая за признание ислама государственной религией, а в перспективе — за создание исламского государства. Для этого, утверждают они, имеются основные условия. При этом доказывают, что преимущественно — население — избиратели исповедующие ислам, основная территория Дагестана заселена мусульманами, которые являются социальной базой всех политических организаций. Исламские организации носят ярко выраженный мобилизационный характер и в состоянии при необходимости контролировать ситуацию в республике.
Сложность реализации этих утопий заключалась в разных подходах. В основном ставки делались на просвещение и убеждение, на легальный, парламентский способ. Но возможным оказалось и создание условий для силового построения исламского общества. Экстремисты оказались сторонниками именно последнего варианта. Они предполагали сначала путем вооруженной войны захватить власть, а затем уже «сверху» осуществлять исламизацию общества. Очевидно, что этот путь не ведет к успеху. Основная причина — неадекватное восприятие экстремистами происходящего в стране и своего места в нем и неприемлемость идеологии исламского экстремизма для подавляющего большинства населения республики
Сейчас Дагестан проходит кризисную фазу. Уже можно провести определенные аналогии и параллели с теми республиками, которые лишь недавно прошли эту стадию. Сегодня в республике резко возросли антиклерикальные, антиваххабитские и антиэкстремистские настроения. Одновременно наблюдается и некоторое снижение роста уровня религиозности населения. Однако самоуспокаиваться рано. В республике еще много людей, мыслящих категориями ислама, стремящихся найти посредством его теорий средства разрешения проблем, встающих перед обществом. Об это свидетельствуют результаты социологического опроса. На вопрос: «Должны ли религиозные организации участвовать в политической жизни республики?» 41 % опрошенных посчитал, что должны. Любопытны в этом смысле и ответы на вопрос: «В каком государстве Вы хотели бы жить: в светском или в религиозном?. Лишь 50 % опрошенных заявили о желании жить в светском государстве, а 26 % — в теократическом (религиозном) государстве, и 24,1 % затруднились ответить.
Цифры говорят о том, что значительная часть дагестанцев симпатизирует исламизации государственной и общественной жизни. Ислам и исламские организации становятся частью политической системы.
Вместе с тем, по мнению исследователей, ни народы, ни правящие партии или круги, ни общество в целом сегодня не готовы жертвовать чем-либо ради субэтнической, панисламской общности, предлагаемой мусульманскими экстремистами. Это очень важное условие для того, чтобы сохранить светский характер государственности, объявив формулу — «религия — вера наших отцов».
При этом стратегия Правительства РД, на наш взгляд, должна исходить из необходимости деполитизации ислама. Республика не должна принимать ислам в качестве официальной идеологии и в своей практической и законотворческой политике не должна исходить из его предписаний. Исламские, как и другие религиозные организации, в соответствии с конституционным принципом отделения, не должны выполнять функции органов государственной власти и органов местного самоуправления. Они не должны участвовать в деятельности политических партий и выборах в органы государственной власти. Эти ограничения — важное условие бесконфликтного функционирования религии и обеспечения равноправия всех конфессий в Дагестане. Основная задача: как минимум, нейтрализовать религиозные партии и движения в их устремлениях к инициации бывших «союзнических» отношений с государством, когда религиозные организации служили прикрытием для деятельности различных спецслужб и КГБ, получая взамен всякого рода привилегии.
Весьма существенным является отход от иллюзий относительно безучастности государства к религиозной сфере. Оно должно вернуться к практике регулирования и контроля за деятельностью религиозных организаций и за религиозной ситуацией в целом. Совершенно недопустимо, чтобы государственную религиоведческую экспертизу поручали экспертному совету Духовного Управления. Исламская система, как и другая религиозная система, является нормативной. Она всегда притязает на универсальность и праведность лишь своего вероучения, что делает чрезвычайно затрудненной ее объективную оценку иных религиозных организаций.
Недопустимо и то, чтобы обучение в религиозных образовательных учреждениях проводилось с разрешения религиозной организации. Разрешительная система — это прерогатива государства. Необходимо отойти от ситуации, когда взамен на лояльность к власти, религиозные организации получают те или иные государственные функции. Это очень удобно, чтобы подручные религиозные организации выполняли бы функции некоторых бездеятельных государственных органов, но в перспективе это только усугубит внутриконфессиональный конфликт и увеличит сопротивление экстремистов, с одной стороны, и притязания религиозных организаций на власть, с другой. Уполномоченные органы должны предпринять срочные меры, чтобы сохранить в республике равноправие конфессий и соблюдение Конституции РФ и РД.
