Пономарев. Любое выступление о Сталине, и особенно это, надо рассматривать с точки зрения интересов партии и коммунистического и рабочего движения. Вы помните, как после XX съезда партии было много разговоров на этот счет, много волнений разного рода. Что нам лучше сейчас — поднимать снова эти волнения или пусть будет так, как сейчас, т. е. спокойное состояние? Ведь во время 50-летия Октябрьской революции мы ничего не сказали о Сталине. А ведь тогда обсуждали мы этот вопрос. В 20-летие разгрома гитлеровской Германии была сказана одна фраза, а сейчас предлагается статья. А что же произошло? Если уж писать, то надо освещать действительные две стороны медали. Но надо ли это писать вообще, я не знаю. Что, например, скажут тт. Гомулка, Кадар? Словом, будут возникать разного рода вопросы. Это очень сложная фигура — Сталин в истории, и с ним нужно быть осторожным.
Андропов. Я за статью. Безусловно, такую статью нужно дать. Если мы опубликуем ее, мы не причиним никакого вреда. Конечно, не будет ничего, если мы и не опубликуем. Но вопрос этот, товарищи, внутренний, наш, и мы должны решать, не оглядываясь на заграницу. Мы имеем решение ЦК. О нем все знают. И в соответствии с этим решением ЦК и надо опубликовать статью. А насчет заграницы я вам скажу. Кадар, например, в беседе со мной говорил: почему вы не переименуете Волгоград в Сталинград? Все-таки это историческое название. Вот вам и Кадар. Я считаю, что такую статью дать надо.
Воронов. Я за статью. Если мы не дадим статьи, ущерб будет большой.
Соломенцев. Статью нужно дать в печати, но в соответствии с решением ЦК КПСС от 1956 года. Надо иметь в виду, что сейчас выросло новое поколение молодежи, и оно ничего не знает о Сталине, кроме культа. Надо же какую-то объективную оценку давать. А литература у нас путает этот вопрос. Поэтому у нас для воспитания молодежи нужна такая статья.
Я считаю, что такую статью нужно дать, иначе вопрос будет истолкован против нас, скажут, что они боятся принципиально говорить об этом.
Капитонов. Ко мне заходили многие секретари обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик, приехавшие на сессию и на пленум. Они не ставили прямо вопрос о статье, но многие так или иначе затрагивали этот вопрос. Причем большинство из них, как мне показалось, склонны к тому, чтобы дать какой-то материал в связи с 90-летием Сталина. На самом деле, история есть история, и мы должны к ней относиться, очевидно, осторожно и внимательно. Разумеется, что статья должна быть написана в духе решения ЦК от 1956 года и в духе нашего обмена мнениями сегодня.
Машеров. Я совершенно однозначно и без колебаний считаю, что статью, безусловно, нужно дать в том духе, как здесь говорили товарищи. Народ примет хорошо. Отсутствие статьи вызовет много всяких недоуменных вопросов.
Кунаев. У нас этого вопроса практически не существует. Нам его никто не задает: будем ли отмечать, как будем отмечать 90-летие, а в Москве, я слышал, эти разговоры есть, в частности, в кулуарах на совещании идеологических работников, которое проведено было недавно. И, по-моему, полезнее будет, если мы дадим правильную, хорошую статью.
Щербицкий. Обойти молчанием этот вопрос невозможно. Вы возьмите учебники. Что преподают в школах по этому вопросу, что разъясняют нашей молодежи? Ничего определенного, кроме культа.
Мне кажется, нужно дать хорошую, объективную статью. И нас совершенно не поймут, если мы не дадим этой статьи. А решение ЦК КПСС, которое принималось по этому вопросу, давно уже забыли и не помнят о нем.
Рашидов. Я тоже считаю, что обойти молчанием этот вопрос нельзя. Поэтому публиковать статью нужно. В мемуарах, действительно, очень различное толкование этого вопроса. А статья должна быть правильной, спокойной, и сказать нужно в духе решения ЦК об оценке Сталина.
Кулаков. Я за статью. Если в 90-летие не опубликовать статьи, то это вызовет очень много кривотолков.
Брежнев. Я чувствую, что в основе своей все товарищи едины в том, что у нас действительно есть решение Центрального Комитета партии, есть твердая линия, есть твердый и ясный взгляд на этот вопрос, и мы не подвергаем его сегодня ревизии. Мы его не подвергали ревизии и вчера, и, наверное, в ближайшее будущее не будем подвергать. Это то, что касается принципиальной оценки.
То, что касается публикации статьи, то я скажу вам откровенно, что я вначале занимал отрицательную позицию. Я считал, что не следует нам публиковать статью. Причем исходил при этом из того, что у нас сейчас все спокойно, все успокоились, вопросов нет в том плане, как они в свое время взбудоражили людей и задавались нам. Стоит ли нам вновь этот вопрос поднимать? Но вот, побеседовав со многими секретарями обкомов партии, продумав дополнительно и послушав ваши выступления, я думаю, что все-таки действительно больше пользы в том будет, если мы опубликуем статью. Ведь никто не оспаривает и не оспаривал никогда его революционных заслуг. Никто не сомневался из нас и не сомневается сейчас в его серьезных ошибках, особенно последнего периода. И, конечно, речь не идет о том, чтобы перечислять какие-то цифры погибших людей и т. д. Не в этом дело. А в спокойном тоне дать статью, на уровне понимания этого вопроса ЦК КПСС и в духе принятых решений съездом и соответству-
ющего решения ЦК. И тогда не будет двух или нескольких мнений по этому вопросу, которые, в частности, вызвали некоторые мемуары и иная литература за последний период времени. Может быть, какие-то издержки и будут, но это, наверное, неизбежно. Думаю, что издержек будет больше, если мы не дадим этой статьи. Если мы дадим статью, то будет каждому ясно, что мы не боимся прямо и ясно сказать правду о Сталине, указать то место, какое он занимал в истории, чтобы не думали люди, что освещение этого вопроса в мемуарах отдельных маршалов, генералов меняет линию Центрального Комитета партии. Вот эта линия и будет высказана в этой статье.
Я думаю, надо поручить тт. Суслову, Андропову, Демичеву, Катушеву, Пономареву с учетом обмена мнениями сегодня, а также с учетом разосланного текста внести в него соответствующие поправки, доработать текст статьи и разослать его для голосования».
АПРФ. Ф. 3. On. 120. Д. 7. Л. 601–610. Машинопись. Подлинник.
Судя по стенограмме, из 11 тогдашних членов Политбюро не высказали свое мнение по обсуждавшемуся вопросу двое — Д. С. Полянский и Ф. Ф. Катушев.
На заседании Политбюро обсуждался первый вариант статьи, разосланный членам Политбюро 13 декабря 1969 года. Он представлял собой 12 страниц машинописного текста. В газете «Правда» был опубликован совсем другой вариант. Я подсчитал: там было не более пяти машинописных страниц.
Год спустя на могиле И. В. Сталина у Кремлевской стены был установлен бюст работы скульптора Н. В. Томского.
Пятью годами раньше, в докладе на торжественном заседании, посвященном 20-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, Л. И. Брежнев упомянул о Сталине одной-единственной фразой: «Был образован Государственный Комитет Обороны во главе с Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным для руководства всеми действиями по организации отпора врагу». Это первое упоминание имени вождя в положительном плане после хрущевского периода очернения его имени было встречено аплодисментами. В горбачевскую эпоху, когда имя и дела Брежнева были подвержены остракизму, упоминание имени Сталина в докладе «творца застоя» причислялось демократическими публицистами к роковым ошибкам Леонида Ильича, называлось первым шагом к реабилитации «кровавого тирана».
В 1972 году при обсуждении на заседании Политбюро доклада «Пятьдесят лет великих побед социализма» вновь встал вопрос, упоминать ли имя Сталина. Выступившие по этому вопросу Н. В. Подгорный, Д. С. Полянский, А. Н. Косыгин и М. А. Суслов высказались против упоминания. В результате в докладе Л. И. Брежнева были названы лишь четыре имени — К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина и Мао Цзэдуна. Последний был назван в отрицательном плане.
