Ругательства не помогли. И даже не успокоили.
Солнце медленно садилось. В этом коридоре не было окон, но Занила ощущала это по сумеркам сгущавшимся внутри школы. Каждое мгновение промедления отделяло ее от ее цели. Она не может уйти, пока не найдет, но у нее есть всего одна ночь. А завтра аукцион.
Собрав рабынь перед ужином, Дагар объявил об этом. Для семи самых старших девочек пятый год обучения подошел к концу. Шестнадцать-восемнадцать лет - они считались уже достаточно взрослыми, чтобы быть проданными. В третьей декаде последнего весеннего месяца в догатской школе традиционно устраивались торги, на которые приглашались самые богатые и знатные люди салевской столицы. Аукционы проводились каждый год. Но одно дело наблюдать со стороны, зная, что тебя это не коснется, и совсем другое - понимать, что завтра будешь продана именно ты!
Занила заставила себя оторваться от стены и шагнуть дальше. Время ускользало вместе с солнечным светом. Ей нельзя медлить.
"К завтрашнему вечеру каждая из вас обретет нового хозяина! - так говорил Мабек Дагар, обращаясь к семи девушкам, смотрящим на него раскрыв рот. К шести. Нет, обращался-то он к семи, а вот раскрыв рот... Оглянувшись на подруг, Занила быстренько изобразила на лице выражение неземного счастья. Ничего сложного: просто скопировать глупую улыбку Райши. - И только от вас будет зависеть, сумеете ли вы понравиться вашему новому хозяину. А значит то, как сложится ваша судьба!" А вот с последними словами управляющего Занила была более чем согласна. Свою судьбу она выбирает только сама. Решение было принято. И даже осознано.
И снова классные комнаты одна за другой в безрезультатных поисках.
А в школе пусто. Конечно, по вечерам, когда у рабынь заканчивались занятия, а надсмотрщики перебирались из основного здания в свой домик, в коридорах никогда не было особенно многолюдно. Понятно, рабыни из старшей группы готовятся к завтрашнему аукциону. Рабы из обслуги тоже заняты приготовлениями. Ну, а где младшие ученицы? Сидят по своим спальням и мечтают, завидуют? Для этого ведь Мабек Дагар объявляет о торгах при всей школе? Нет, Занила не хотела бы сейчас оказаться на их месте. Она уже давно поняла, что идти можно только вперед.
Да. Дошла.
Коридор внезапно кончился, и рабыня оказалась на открытой галерее, тянущейся вдоль всего левого крыла. Окна по случаю почти летней жары были распахнуты настежь и сквозь них был виден задний двор, угол конюшни и... И много чего еще, чего Занила уж точно видеть не хотела.
"Да остались ли еще в этом здании места, не связанные ни с какими воспоминаниями?!" - память полыхнула болью. Разве она может так болеть?!. "Куда только не зайдешь, если перестанешь себя контролировать?!" Сколько же она не была здесь? И ничего не изменилось. А ведь она была уверена, что научилась, не задумываясь, обходить стороной это место.
Глава 3. Урок боли
Зима 1271 года от Сотворения мира.
- Поклонись ниже! Так! Теперь можешь войти в комнату. Глаза не поднимай! - госпожа Дарина как всегда на занятиях пощелкивала хлыстом, в несколько раз свернув длинное кнутовище, но в этой учебной комнате, изображавшей трапезную залу богатого салевского дома, удары звучали совсем не так резко, как в зале для танцев.
В последние пару недель рабыни почти не танцевали. В Догату пришел сезон дождей, а вместе с ним и сильные холодные ветра. В танцевальной зале, где не было камина, зато были огромные окна от самого пола, температура сразу же опустилась до значений, которые салевцы считали не слишком-то приемлемыми для жизни. Поэтому госпожа Дарина, поговорив с управляющим, заменила уроки танцев на уроки прислуживания за столом и перенесла занятия в эту комнату, то есть поближе к ярко пылающему очагу. Занила сначала даже удивилась, откуда такая забота о здоровье и комфорте рабынь, но потом быстро поняла: салевцы просто не представляли, как можно переносить холода. Да и сама Дарина была родом не из северных земель.
Сейчас урок перешел в стадию практических занятий. Рабыни по очереди, вооружившись подносом с посудой и даже настоящими едой и питьем, должны были продемонстрировать, как они поняли и запомнили объяснения госпожи Дарины.
Подчиняясь указаниям надсмотрщицы, Занила вошла в комнату, не поднимая глаз. Впрочем, ей не слишком и хотелось это сделать. Наоборот, она с гораздо большим удовольствием смотрела бы исключительно себе под ноги, опасаясь упасть, но громоздкий поднос у нее в руках мешал ей разглядеть что-либо. Оставалось надеяться только на ощущения ног, обутых в сандалии на тонкой кожаной подошве, да на то, что мягкий ворс ковра под ними не сменится какой-нибудь не на месте валяющейся подушкой. Поднос с посудой на нем был довольно тяжелым. Конечно, сейчас она несла его еще без особого труда, но если ей придется продержать его на вытянутых руках какое-то время, эти самые руки могут ощутимо начать дрожать. Да, кому как, а лично Занила предпочла бы сейчас танцевать. А холода? Разве то, что сейчас творится в Догате, можно назвать холодами?!
Занила мелкими плавными шажками (как надлежало ходить благовоспитанной рабыне) преодолела шесть аммов до низкого столика, расположенного в центре комнаты, на котором ей и надлежало сервировать поздний завтрак. В последнее время в Догате на больших торжественных приемах все чаще накрывали высокие столы, беря пример с северных соседей Салевы, Вольных княжеств. Но в домашней обстановке небольшое число гостей по-прежнему принимали в строгом соответствии с прежними салевскими обычаями.
Вокруг стола были набросаны подушки, заменявшие хозяевам дома и их гостям более привычные для Занилы лавки и табуреты. В богатых домах подушки было принято делать из дорогих атласных тканей и расшивать золотом, но в школе по понятным причинам обошлись более простой тканью. На подушках, изображая вышеупомянутых хозяина и его почетного гостя, расположились Мабек Дагар и весьма пожилой мужчина, преподававший при школе историю и геральдику. Звали его - почтенный Сарук или, как обращались к нему его ученицы-рабыни, господин Сарук. Дарина стояла за столиком, чуть в стороне, откуда ей лучше всего были видны все действия рабынь. Возле дверей, так, чтобы никому не мешать, но тоже все видеть, плотной кучкой расположились остальные восемь рабынь второго года обучения.
Не дожидаясь напоминания надсмотрщицы и очередного щелчка ее хлыста, Занила опустилась на колени возле столика. Сделать это без помощи рук, балансируя большим тяжелым подносом, да еще так, чтобы движение выглядело изящным, а посуда на подносе не бренчала, - было чуть ли не самым сложным во всем процессе прислуживания за столом. Занила вспоминала о высоких массивных столах, что были в обиходе в ее родном Махейне в каждом доме от крестьянской избы до княжеского терема, и ей оставалось только радоваться за тамошних рабов. Впрочем, судя по тому, что очередного окрика госпожи Дарины не последовало, опуститься на колени Заниле удалось с подобающим изяществом.
Теперь поставить поднос на стол, точнее - на самый его краешек, оставляя себе место для сервировки. Управляющий и господин Сарук сидели с двух сторон от стола, также наблюдая за действиями рабыни. Госпожа Дарина рассказывала, что настоящие господа не будут обращать внимания на прислуживающую им рабыню и тем более прерывать ради нее свой разговор, а значит они могут продолжать активно жестикулировать руками. Рабыня ни в коем случае не должна помешать им. "То есть попасться им на пути, - мысленно усмехнулась Занила. - Особенно с полной чашкой!"
