…Мой третий кошмар… Я бродил по нашему району, который превратился в руины, как после атомной войны. Пустынное место поросло вдоль и поперек горохом небывалых размеров. Горох! Растение, на котором впервые были получены научные доказательства закономерности передачи наследственных признаков. После того как великан Мендель вернул к жизни армию моих мертвых собратьев и с помощью гигантской марионеточной крестовины заставил их богохульно танцевать, он якобы раскрыл свое подлинное лицо:

…«Опыты над растениями-гибридами! Опыты над растениями-гибридами! Больше опытов над растениями-гибридами! Собака зарыта в горохе! Опыты над растениями-гибридами! Опыты над растениями-гибридами!..» — так он говорил, произнося мне название своего научного труда. Я же был не способен разгадать значение сна и принимал многочисленные знаки в этих видениях за кошмары. Непростительная ошибка, Френсис!

…И дневник Претериуса заключал послания, которые профессор, сам того не подозревая, запечатлел в форме неясных ссылок:

«… Так как это превосходные ночные звери, они выходят на улицу в середине ночи. Тогда город принадлежит им. Это нужно предусматривать. Они формально берут его в свои владения. Вдруг у меня возникло абсурдное подозрение: они чувствуют себя превосходно по сравнению с нами и ждут только подходящего момента, чтобы свергнуть нас. Мне вспомнилась история о поедающем мясо растении, которое принесли в дом как сеянец, холили и лелеяли, в один прекрасный день оно выросло, и окрепло, потом проглотило всю семью целиком…»

Не только семью, профессор, не только семью…

…После обнаружения трупа сукотой балинезийки Солитер я почувствовал сенсационное противоречие; казалось доказанным, что убийца бессистемно выискивает очередную жертву. Это было ошибочное предположение, потому что противоречие, так сказать, только подтверждало правило. Сукотые должны были продолжить свою жизнь во имя чистой породы. Потому что самцы старо-новой породы не всегда оказывались на высоте и при случае увлекались женскими «стандартами». Плоды подобных союзов показались убийце недостойными, во всяком случае, не подходящим под концепцию завоевания мира, и поэтому должны были быть уничтожены. Значит, Солитер носила в своем животе не потомство Конга, а одного из самцов старо-новой породы. Бедный рогоносец Конг!

Также допустимо, что убийца погубил совершенно непричастную сукотую, потому что хотел, с одной стороны, прекратить размножение другой породы, а с другой стороны — освободить место для вновь возникшей породы. Но что в действительности кроется за этой особой породой?

…Чтобы получить доступ к необъяснимым причинам палача, Паскаль прибегнул к средствам ролевой игры (добрый Паскаль, он в действительности был талантливым артистом!).

…«Итак, теперь я убийца, — рассуждал он. — Я в определенное время выхожу ночью, чтобы загрызть до смерти моих собратьев с целью, известной только мне и Богу. Я убиваю и убиваю, и все время заметаю следы, зажав в зубах трупы, тащу их к потайным ходам, к канализационным люкам и транспортирую в катакомбы. Но не сегодня-завтра я откажусь от этого метода, — значит, мои преступления станут известны, и меня начнут преследовать. Зачем? Зачем я делаю то, что может быть опасно для меня? Ну да, у меня нет настроения. К тому же зачем тратить силы и заметать следы, если никто из этих кретинов в районе не в состоянии меня схватить?».

В один миг я все понял: убийца состарился!

Он стал слишком стар и слишком болен, чтобы подтаскивать тела убитых к тайным ходам и дать им исчезнуть в подземельях.

Я верил, что есть и еще другая причина, почему изверг оставлял последние жертвы там, где их убил. Но эту причину я хотел заставить назвать его лично.

…Толкование моего четвертого кошмара было излишним. Я хотел бы дать сам себе пощечину, потому что настойчивую символику этого видения постиг бы даже безмозглый тип.

…«Я — убийца, я — пророк, я — Юлиус Претериус, я — Грегор Иоганн Мендель, я — вечная загадка, я — человек и зверь и я — felidae. Все это я в одном лице и еще гораздо большее», — сказал убийца, который принял сияющий белый образ в силу механизма отчуждения сна.

В действительности же он был другим, не белым — ни внешне, ни внутри. И все же он говорил правду: убийца действительно был всем в одном лице…

— «Все, что было и будет, больше не имеет значения…»

Да, новая эпоха началась теперь для моего вида, и по славным планам пророка все мы должны были собраться вместе как бременские музыканты и отправиться в удивительное путешествие к праотцам.

— «В Африку! В Африку! В Африку!

— Что мы там найдем?

— Все, что потеряли…»

В саваннах Африки, в безлюдных пропастях небоскребов Нью-Йорка, на ледяных просторах Сибири, под стальными ногами Эйфелевой башни, у Китайской стены, на склонах Гималаев, в степях Австралии — они были всюду: караваны, армии, миллиарды, триллионы, великое множество кошачьих песочного окраса, представители старо-новой породы со светящимися желтыми глазами. Они шествовали по земле, которая принадлежала только им. Проклятие приручения было давно сброшено; они были дикими, свободными и опасными. Каждого, кто посмел оспорить их мировое господство, беспощадно уничтожали.

Последний человек тайно наблюдал из-за скалы таинственное шествие. Он абсолютно опустился, слезы были у него на глазах. И когда он осознал размеры этого титанического войска, у него помутился рассудок. Он бежал прочь. Они вмиг нагнали его, окружили и разорвали на части. Мясо получили дети, кровь выпили старики, а скелет выставили в бывшей клетке хищников в зоопарке как предостережение всем остальным живым существам в мире, чтобы никто больше не посмел возвыситься над королевским видом кошачьих. Потом они прошествовали дальше, возможно, в направлении ракет и космических кораблей, с помощью которых они хотели заселить галактики, космос и другие вселенные…

Это был сон безумца!

Это был сон Клаудандуса, пророка, спустившегося с небес, чтобы отомстить за то зло, которое причинили его виду. Но не только месть была его целью. Он хотел большего, он хотел всего!

Я решил еще этой ночью заставить его говорить…

Конец истории всегда печален. С одной стороны, это связано с тем, что мы снова возвращаемся, как правило, в скучную реальность, а с другой — с тем, что почти все настоящие истории заканчиваются печально. Жизнь — долина слез, полная боли, болезней, несправедливости, безутешности и скуки. Разумно заканчивающаяся история не что иное, как обман. И конец каждой истории — это смерть. С самого начала я играл надуманную роль детектива в этой мистической, кровавой и все-таки бурной истории. Остальные участники, в свою очередь, блистали выдающимися достижениями и достойны бурных оваций. Саму же историю писал исключительно пророк долгие годы и с непреклонной целеустремленностью. Он был последовательным автором и потому не упустил описания своего собственного разоблачения. Наоборот, это стало кульминацией.

Его страстное желание, чтобы я принял жуткое наследство и дописал неоконченную книгу, становилось для меня очевиднее с каждой секундой, когда я в бушующий снегопад спешил по зигзагам садовых стен в направлении его дома. Мне стоило огромных усилий не застрять в снегу. Но я даже не заметил трудностей, потому что все мысли были заняты только тем, чтобы добраться до штаб-квартиры злодея и встретиться с ним лицом к лицу.

Когда я наконец оказался у его дома, моя шкура покрылась ледяным панцирем, отчего я стал похож на выскочившего из морозилки ежа. Вместо шерсти в стороны торчали острые как шипы ледяные иголки, даже усы обледенели, так что я боялся, что они разобьются при малейшем сотрясении. Еще чуть-чуть, и я уже, пожалуй, ничем не буду отличаться от обледеневшей фигуры Джокера. Но холод, который сковал меня внутри, был еще страшнее.