Большинство сегодняшних политиков и бизнесменов считают Бендера своим идеалом. Сегодня, куда ни глянь — в Думу, в правительство, — всюду бендеры!
Почему я все это высказываю? Потому что сегодня кто-то должен озвучить иные взгляды, противоположные мнению того общества, которое само себя назначило светским. Сколько в Москве идет безобразнейших спектаклей, раскрученных и пропиаренных этой бывшей советской, а ныне светской тусней! Почему «Тартюф» в мхатовской постановке на сцене курит «Мальборо»? Это что, гениальная находка режиссера?
А Хлестаков на сцене театра Станиславского настолько отвратителен, что по сравнению с ним Годзилла выглядит Джулией Роберте. Сегодня в моде постановки и книги тех авторов и режиссеров, которые хотят нарисовать мир вокруг нас таким омерзительным, чтобы на этом фоне самим себе казаться получше и погениальнее.
Но самое, пожалуй, страшное, что на такие спектакли сегодня водят учеников средней школы, чтобы познакомить, скажем, с творчеством Гоголя. После, этого дети никогда уже не будут читать Гоголя. Они будут думать, что Гоголь — это душевный урод. Единственное, что меня порадовало, — зал был неполон! А дети хоть поначалу и хихикали, но вскоре начали целыми группами со спектакля уходить. Все-таки наша молодежь небезнадежна!
Поэтому я и решил высказывать свое мнение. Может, оно кому-то поможет, чтобы стать счастливее. Я лично прожил жизнь более радостную, чем печальную. В школьных походах мог пройти дольше других без усталости, потому что читал «Повесть о настоящем человеке». Когда уставал, представлял ползущего Мересьева, и сил прибавлялось! «Витя Малеев в школе и дома» научил меня иногда отказываться от сладостей на ночь… «Дерсу Узала» — «тащиться» от путешествий.
Я люблю искусство, обозначенное однажды в разговоре с моим другом Качаном формулой краткой, но верной: «ТАЛАНТ плюс СВЕТ», а бывает, и весьма часто, «ТАЛАНТ минус СВЕТ».
Если, как диктует мода, «тащиться» только от «минусов» — то и жизнь проживешь без света в душе! То есть, комплексуя и обвиняя в своих неудачах вплоть до малой зарплаты всех вокруг — от правительства до соседей, которые курят на лестничной клетке и забывают убрать за собой «бычки».
3-й антракт
Знаете ли вы, что…
— наша медицина должна быть бесплатной, потому что нельзя заплатить за то, за что расплачиваешься своим здоровьем.
— шутку о том, что машина — не роскошь, всерьез восприняли только российские автозаводы.
— нудисты играют в карты «на одевание», а макаки никогда не поворачиваются спиной к быкам.
— Сталин очень не любил, когда ему звонили на трубку.
— автомобиль «ОКА» стал победителем на выставке «ВЕДРО-2006».
— лучше всего о российской приватизации написал Маяковский: «Улица — моя! Дома — мои!»
— смех сквозь слезы — это наркоманы пытаются раскурить кактус.
— у трезвой женщины на уме, то у пьяного мужика никогда не получится.
— на Новый год богатые цыгане обычно заказывают коллектив русских частушечников.
— на старый новый год в Израиле принято клянчить подарки обратно.
* * *
У всех женщин одно на уме. Будто бы у всех мужчин только одно на уме.
* * *
Русская народная свадьба делится на три стадии. Первая стадия. Гости сами себе кричат «горько». И смотрят, как жених и невеста с удовольствием целуются. Вторая стадия. Тамада заставляет гостей кричать «горько». И с удовольствием смотрит, как жених и невеста целуются из последних сил. Третья стадия. Тамада сам себе кричит «горько». И жених с невестой из последних сил смотрят, как целуются гости.
Глава 4. Грузите славу вагонами!
Приговор редактора
Фрагменты автобиографии. www.zadornov.net
Десять лет своей юности я мытарствовал по столичным редакциям. Помню, как один из редакторов юмористического отдела «Литературной газеты», прочитав первый абзац моего рассказа, сказал: «Дерьмо!»
«А если в нем что-нибудь переделать?» — спросил я, не столько надеясь, сколько от растерянности. — «Все равно дерьмо будет!» — вынес редактор приговор, не подлежащий обжалованию.
В конце концов Лион Измайлов посоветовал: «А ты ему блок «Мальборо» подари!» И оказался прав. Подарил. Напечатали. Более того, вскоре я получил за этот рассказ премию «Золотой теленок» — от «Литературной газеты». Но рассказ и в самом деле был достойный, а уж с сигаретами в придачу — в особенности.
Позже он был много раз перепечатан. Причем один раз — тем же редактором. Значительно позже в ресторане Центрального дома литераторов я выставил ему бутылку и сказал: «Между прочим, в этом рассказе тогда я так ничего и не переделал». Без всякого смущения он мне ответил: «А рассказ так и остался дерьмом. Просто ты теперь у нас знаменитость. И у тебя можно печатать все. Все равно будет успех. Давай выпьем за то, что ты своего добился. Я верил в тебя, поэтому и не печатал. Посылал тебе испытание». И знаете, я с ним согласился и еще одну бутылку выставил за то, что он помог моему развитию.
Потом на моем юбилее этот редактор — Виталий Резников — вышел на сцену и рассказал, как много лет надо мной измывался. А я подарил ему комплект радиоаппаратуры — за то, что он так замечательно меня воспитал!
Мне ведь и самому приходилось в 80-е годы в журнале «Юность» с молодыми авторами работать. Знаю точно: если сделаешь замечание, а человек побагровеет, пойдет пятнами, — ничего из него путного не получится, а если прислушается к замечаниям, — может, толк и будет.
Кто-то из древних сказал: «Юмор — это когда ты смеешься над тем, кто упал. А сатира — над тем, кто толкнул». В наше время считаю необходимым смеяться только над тем, кто толкается.
По совету Окуджавы
Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net
После «вагонов» был «Шпион», а потом еще пять неудачных выступлений. Потом я стал писать для артистов, а артисты упоминали на сцене мою фамилию. Причем им я старался отдать шутки посмешнее, а себе для выступлений оставлял то, что поумнее. У меня этот тумблер четко работал.
Как-то мы с артистами выступали на теплоходе во время круиза по Волге. Меня брали в качестве молодого начинающего. Ездили такой компанией: Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Виктория Токарева, Вероника Долина и многие другие и я.
Помню, мы шли на теплоходике из Куйбышева (теперь Самара) в Тольятти. На юте на скамеечке сидел очень грустный Булат Окуджава, как будто предчувствовал, что вся демократия, за которую он борется, закончится грандиозным воровством. Я подошел к нему, хотелось поговорить с вели-[ким. Думал, он меня сейчас за мои выступления будет хвалить. А он неожиданно сказал:
— Я недавно смотрел по телевидению выступление одного известного артиста, не помню его фамилии, он читал ваш монолог. Скажите, зачем вы пишете такую дрянь? Ведь когда вы выступаете в наших вечерах, вы читаете неплохие литературные рассказы.
Я ответил, что делаю это специально, потому что артисты требуют более примитивных шуток. И за это платят деньги. Вот как только начну получать от них и за их исполнение рублей 200 в месяц, буду сидеть дома и писать только то, что мне хочется.
Мне показалось, Окуджава еще более погрустнел и ответил:
— Так не бывает, молодой человек. Я много видел начинающих авторов, небесталанных, которые говорили то же самое: вот сейчас немножко поработаю за деньги, а потом — для души. Но ни один из них так к душе своей и не вернулся. Если вы сейчас же это дело не бросите, никогда из эстрады не выберетесь! Всю жизнь будете писать только за деньги и станете рабом этого дела.
