На нем было имя, адрес и число.

Если приплюсовать к нему три нуля и поставить значок евро, то получится сумма гонорара. Та сумма, что достанется Артисту, если указанный на листе человек покинет этот мир.

Она в этот раз оказалась немного больше, чем обычно, а имя – странным: Яков Вильгельмович Брюсов.

Артист покачал головой, достал из кармана зажигалку и листок аккуратно сжег. Для посредника, что появится у тайника через пару дней, уничтожение бумажки – знак, что заказ принят и можно сообщить об этом клиенту.

Ровно через трое суток прямо в толпе на станции метро «Библиотека имени Ленина» Артист получил задаток. Кто-то, чьего лица он не видел, мастерски и почти незаметно засунул ему в карман легкого плаща пачку купюр, запакованную в черный пластик.

Дома Артист пересчитал деньги, убрал в спрятанный в стене сейф, а на следующий день «уехал в командировку».

Для начала он прямо у бабки на Курском вокзале снял комнату на окраине Москвы, в какой-то дикой Тмутаракани. Получив ключ и убедившись, что там можно ночевать, он отправился присматриваться к «объекту».

И, чему был сам немало удивлен, не сразу смог отыскать его дом, обозначенный под номером 12, корпус 4 по проспекту Мира. Словно безумный леший, что переехал в город, водил его кругами по району, который Артист знал, как свои пять пальцев.

Облазил все окрестности Сухаревской площади, зашел в сквер, где любители тайн и загадок какое десятилетие ищут вход в подземелье, в котором спрятаны то ли сокровища Ивана Грозного, то ли загадочная Черная Книга. И, только заглянув за старое здание института Склифосовского, добрался до цели.

К вечеру установил, что в нужной квартире живет высокий худой мужчина с большим носом.

На следующее утро Артист вновь пришел на то же место, но на этот раз в ином обличье. Пригодилось умение обращаться с гримом и шмотки, купленные у бомжей.

Вместо моложавого, хорошо одетого мужчины с невыразительным лицом около дома двенадцать появился пожилой бродяга, усатый, бородатый и несколько вонючий. Напевая и бормоча, он принялся обшаривать мусорные баки в поисках съестного и пустых бутылок.

Увидел, как Брюсов вышел из дома, запомнил, когда отправились на работу обитатели соседних квартир. Потом с воплями явился лохматый бомж – хозяин местных «угодий».

Артист охладил его пыл ударом кулака, а потом вытащил из старой кожаной сумки бутылку дешевого портвейна. Через пятнадцать минут они с лохматым стали лучшими друзьями.

За первой бутылкой последовала вторая, а к тому моменту, когда дело дошло до третьей, лохматый бомж едва держался на ногах и все рвался пуститься в пляс. А Артист узнал много нового об окрестностях.

На следующий день он пришел в одежде рабочего жэка и без труда поднялся на крышу дома десять корпус два по проспекту Мира. Вытащил из чемоданчика бинокль и устроился наблюдать.

За десять проведенных на крыше часов Артист всего два раза сменил позу и один раз – попил минеральной воды из бутылочки.

Он умел терпеть, умел ждать и никогда не спешил.

Через два дня изучения Артист знал все о привычках Брюсова и его соседей, кто во сколько приходит домой и ложится спать. В какие часы старушки из подъезда номер три сидят на лавочке, и где собирается местная шпана, возглавляемая плешивым верзилой по кличке Дьявол.

Еще один день понадобился Артисту, чтобы продумать план действий.

Проще всего было воспользоваться винтовкой с оптическим прицелом. Забраться на ту же крышу и снять объект выстрелом в голову. Пользоваться винтовкой Артист умел, в меткости своей не сомневался, но не любил убивать на расстоянии. Это казалось ему постыдным.

Ему нравилось смотреть в глаза жертвы, слышать ее последний вздох.

А для того чтобы сделать его на самом деле последним, у Артиста имелось несколько отработанных способов.

На следующий день он приобрел на барахолке подержанный коричневый костюм. Загримировался заново, на этот раз состарив себя лет на двадцать, и приклеил седоватые усы.

Пожилые люди внушают доверие.

Все из того же чемоданчика достал старые очки в роговой оправе, одна из дужек у которых была замотана изолентой, и отправился в сторону остановки троллейбуса. На нем добрался до метро и ровно в нужный час вышел на поверхность на «Сухаревской».

Шагал он, слегка прихрамывая на правую ногу, а в руке нес тот же чемоданчик.

Во дворе нужного дома оказался в тот мертвый час, когда работавшие люди давно отправились на службу, пенсионеры – подремать после обеда. Проковылял к подъезду два и вытащил из кармана универсальный магнитный ключ, подходящий к замкам почти всех подъездных дверей Москвы.

Ключ не подвел и на этот раз, и Артист шагнул внутрь.

Поднялся на четвертый этаж, на каждом ненадолго останавливаясь вроде бы для отдыха. А на самом деле прислушивался, пытаясь определить, есть ли кто в квартирах. На четвертом заклеил смотровые глазки в трех дверях из четырех кусочками лейкопластыря от мозолей. После этого вынул из чемоданчика слуховую трубку и набор отмычек. Трубку на несколько мгновений приложил к двери четвертой квартиры.

Внутри царила тишина.

Хозяин не изменил собственным привычкам и ушел.

Удовлетворенно кивнув, Артист спрятал трубку и с третьей попытки вскрыл замок. Бесшумно проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Несколько мгновений простоял, привыкая к новому помещению, вслушиваясь и внюхиваясь в него.

В квартире царила полная тишина, не тикали часы, не гудел холодильник. А пахло странно – резко и неприятно, точно на химическом заводе. В прихожей висело старинное зеркало, а рядом с ним располагалась вешалка, на которой болталось что-то белое и кудрявое, похожее на овечью шкуру.

Приглядевшись, Артист понял, что это парик вроде тех, что носили триста лет назад.

Выждав несколько минут, он двинулся в глубь квартиры. Шагал теперь совершенно бесшумно, забыв о хромоте. Поглядел на свое отражение в зеркале и вздрогнул, когда оно ухмыльнулось и подмигнуло.

Артист дернулся, оторопело заморгал и даже подумал, что, может быть, пора поехать в первый в жизни отпуск. Куда-нибудь к теплому морю, где пляж, девушки и никаких забот…

А изображение в зеркале вновь стало прежним, словно ничего и не произошло.

В комнате резкие запахи были еще сильнее. Около окна на возвышении высотой примерно в тридцать сантиметров стояло нечто странное, похожее на круглую пузатую печь с двумя ручками-трубами. Выходили они в форточку. Рядом с печью виднелся шкаф, заполненный химической посудой: колбами, змеевиками, хитрыми сосудами с носиками и длинными горлышками.

С потолка свисала модель чудного самолета, а на стене висел громадный портрет. С него, чуть покровительственно улыбаясь, смотрел похожий на хозяина квартиры мужик в парике и доспехах.

Снизу шла надпись: «J. D. Bruce, Moskovitsiber General Fetdreug, Meister, Ritter der Orden von S. Andrea».

«Предок, – подумал Артист, – а этот Яков Вильгельмович не так прост».

План его был четок – затаиться в квартире до вечера. Когда появится хозяин – убить его, а ночью ускользнуть самому. Содержал он, конечно, некоторые вероятности провала – хозяин мог прийти не один, а с целой компанией гостей. Но зато горячил кровь и веселил сердце.

Осмотрев большой шкаф и печь, Артист прошел к меньшему шкафу, забитому книгами.

Старинные фолианты, чьи уголки были окованы медью, а корешки – украшены позолотой, стояли тесными рядами. Названия сплошь на иностранных языках и большей частью – на латыни.

Артист только головой покачал.

Он заглянул на кухню, где не обнаружил ничего интересного, и прошел в спальню. Толкнул дверь локтем, чтобы не касаться ее пальцами, и уловил тихий металлический звон.

Остановился, открыл чемоданчик, и в руке Артиста блеснул короткий тонкий нож.

Им Артист владел мастерски.

Половину спальни занимала исполинская кровать, укрытая атласным одеялом. А у стены, рядом с шифоньером, стояли рыцарские доспехи. Блестел круглый шлем с гребнем и забралом, блики лежали на ребристом нагруднике, забавно смотрелась юбка с вырезом спереди.