Гитлер, как и Сталин, не обещал латышам и эстонцам независимости, но в отличие от Усатого Джо Алоизыч предложил им «гораздо лучший мех» – право войти в «расу господ». Психологически этот кульбит был рассчитан достаточно четко. Посудите сами: семьсот лет эстонцы и латыши работали на немецких баронов. Вся аристократия Прибалтики была немецкая, а местным была отведена участь «рабочей скотинки». У латышских и эстонских крестьян веками вырабатывался стереотип, что немцы – это господа, хозяева, власть. Даже когда эти территории были завоеваны Россией, даже и тогда бароны остались владельцами своих поместий и, присягнув русскому царю, «остзейские» немцы влились в военную и научную элиту России.

И вот теперь пришли эти самые «господа» и говорят: «Будете вместе с нами – будете нами». Из угнетаемых превратитесь в угнетателей – в общем, как поется в известной песенке, «кто был ничем, тот станет всем». Легко представить себе тот энтузиазм, с которым эстонцы и латыши ломанулись «воевать с большевизмом». Особенно трогательно в этом отношении поведение латышей. Эти «борцы с коммунистической угрозой» поставили для Гитлера две дивизии, то есть ровно столько же, сколько в Гражданскую они поставили для Ленина и Троцкого. То есть против Советской России воевало примерно столько же латышей, сколько боролось за установление в этой самой России Советской власти. Удивительная последовательность, ничего не скажешь…

Чтобы лучше осознать уровень вовлеченности, например, эстонцев в войну на стороне Гитлера, приведу некоторые цифры.

По официальным данным, в июне 1941 года численный состав Красной армии был около пяти миллионов человек. Как известно, в то время – как, впрочем, и сейчас – в СССР была всеобщая воинская повинность. С учетом взрывоопасной обстановки в Европе вряд ли Сталин позволил бы осуществлять призыв так, как он осуществляется сейчас. То есть возможностей «откосить» от армии в то время практически не было. Таким образом, можно смело предположить, что Красная армия к началу войны имела в своем составе весь, как выражаются военные, «контингент» призывного возраста.

Население СССР в тот период было около 150 миллионов. Примерно половину населения составляли старики и дети. Половину трудоспособного населения – женщины. Следовательно, мы приходим к выводу, что трудоспособного мужского населения было 35–40 миллионов человек. То есть в армию был призван каждый восьмой трудоспособный мужчина. Это очень высокий уровень мобилизации.

Коренное население Эстонии перед войной составляло 940 тысяч человек. Поскольку служба в полицейских частях и в эстонском легионе СС была добровольной, а русских в эстонские части не брали, то соответственно считать нужно не от общей численности населения Эстонии, а только от количества эстонцев. Итак, половина – старики и дети. Половина от половины – женщины. Итого: трудоспособных мужчин-эстонцев накануне войны было примерно 235 тысяч человек.

За годы войны в полицейских частях и эстонском легионе СС служило около 70 тысяч человек. Таким образом, практически каждый третий трудоспособный эстонец воевал на стороне Гитлера. То есть уровень мобилизации эстонцев был по крайней мере в два раза выше, чем у Сталина перед войной, и достигал уровня мобилизации СССР в самый пик войны, когда численность Красной армии доходила до 11–12 миллионов человек. Что же касается латышей, то у них показатели мобилизации были даже выше, чем у эстонцев.

Воевали эстонцы и латыши не где-нибудь, а на передовой – в отличие от власовцев, которым Гитлер до конца не доверял. Воевали они хорошо. Полицейские части тоже были безупречны и прилежно участвовали во всех карательных акциях. Вот небольшая справка по этому вопросу, которую я составил на основе данных, приведенных в книге К. Семенова «Войска СС» (М.: Яуза, 2004), и дополнил данными из газет и Интернета.

СПРАВКА

Бригаденфюрер СС Шталекер издал 20 июля 1941 года приказ, которым создавалась Рижская вспомогательная полиция порядка численностью три тысячи человек, а начальник немецкой полиции Латвии, бригаденфюрер СС Шредер, учредил в августе должность командира полиции порядка, которому была подчинена вся латышская вспомогательная полиция, куда служить шли с энтузиазмом.

То же было и в Эстонии. Британский историк Гордон Уильямсон пишет: «Отклик эстонцев на призывы немцев оказался таким, что набралось достаточно добровольцев, чтобы сформировать три полноценных армейских батальона, несколько полицейских батальонов и шесть погранично-сторожевых полков».

В итоге к осени 1941 года немецкие власти располагали в оккупированных странах Балтии крупными местными вспомогательными силами для несения полицейской службы и службы в «воспитательно-трудовых лагерях», где уничтожались военнопленные. Только в Эстонии их было создано 25, и там в 1941–1944 годах было уничтожено 64 тысячи советских военнопленных, а в «воспитательно-трудовом» концлагере Саласпилс под Ригой было загублено свыше 100 тысяч человек, включая детей, у которых брали кровь для немецких раненых солдат. В этом принимали участие местные полицейские силы.

Уже с осени 1941 года эстонские добровольческие батальоны воевали в составе германского вермахта. А в июле 1942-го, в первую годовщину «освобождения» Таллина немцами, глава нацистской администрации Эстонии генерал-комиссар Карл Литцман обратился с призывом к местному населению создать эстонский легион для участия в боях на Восточном фронте. Это обращение нашло живейший отклик.

В короткие сроки были сформированы три батальона 1-го эстонского добровольческого гренадерского полка. Причем один батальон полка вскоре был придан самой элитной неарийской дивизии ваффен-СС «Викинг» и отличился в боях. В мае 1943-го оставшаяся часть полка была укомплектована до размеров бригады, став 3-й эстонской добровольческой бригадой, состоявшей из 45-го и 46-го гренадерских полков.

А в 1944 году рейхсфюрер СС Гиммлер решил создать полнокровную эстонскую эсэсовскую дивизию, слив 3-ю бригаду с эстонскими добровольческими батальонами, воевавшими в составе вермахта, и несколькими полицейскими батальонами; 658-м эстонским армейским батальоном командовал эстонец, майор Альфонс Рабане, награжденный Гитлером в феврале 1944 года Рыцарским железным крестом.

Боевое крещение части дивизии получили в ожесточенных сражениях под Нарвой, где, кроме эстонцев, сражался цвет эсэсовского интернационала – части 11-й добровольческой панцер-гренадерской дивизии «Нордланд», голландского легиона «Нидерланды», фламандской бригады «Лангемарк», бригады «Валлония» и двух латышских эсэсовских дивизий.

В тех боях участвовало такое количество эсэсовских добровольцев из разных стран, что Нарвское сражение получило название битвы европейских СС. Эту битву эсэсовцы проиграли. Но эстонская дивизия так проявила себя в боях, что по приказу Гиммлера большую ее часть эвакуировали в Германию из Курляндского котла (Латвия) и потом она сдерживала советское наступление в Силезии и Чехословакии.

Боевые качества эстонских эсэсовцев были высоко оценены руководством. Шесть бойцов и командиров дивизии (в том числе отличившийся под Нарвой унтершарфюрер Харальт Нугисекс) были награждены Гитлером по представлению Гиммлера Рыцарским железным крестом.

В марте 1945 года дивизия в полном составе в районе немецкого города Виттенберг была окружена частями Красной армии. С боями дивизия вышла из окружения и отступила в Чехословакию, где оставалась до полного разгрома Германии. 11 мая 1945 года под Прагой основная масса личного состава (10 тысяч человек) была взята в плен Красной армией. Однако часть эстонцев (включая 3 тысячи человек из учебного полка дивизии) отступили на запад и сдались англо-американским войскам.

По схожему сценарию развивались события в Латвии, откуда 16 октября 1941 года на фронт в Россию был отправлен 16-й добровольческий латышский батальон под командованием полковника-лейтенанта Карлиса Мангулиса. А в конце декабря в Белоруссию отправили 17-й Видземский латышский батальон.