Саманта прочла мою записку и отреагировала на нее как профессионал, то есть никак не отреагировала, но я был уверен: она все поняла как надо. Конечно, мне хотелось ввести ее в курс дела, но я не успел: Шеймас вытащил нас из магазинчика.

А теперь мы, слава богу, начали действовать.

Джеки распутал перекушенную цепь и освободил замок.

— Где фонарики? — спросил Шеймас.

Порывшись в рюкзаке, Джеки вручил нам по электрическому фонарику. Сегодня это была его единственная обязанность, и все же я искренне удивился, когда выяснилось, что фонари работают. Правда, держать в руках и фонарь, и кувалду было дьявольски неудобно, но я решил, что не буду просить помощи. Будь я проклят, если вообще стану разговаривать с этими двумя ублюдками больше, чем необходимо.

Крадучись, мы проникли в здание базы. Шеймас шел первым, за ним — Джеки, я замыкал шествие.

— Может быть, лучше надеть маски? — шепотом спросил я.

— Зачем? Здесь все равно никого нет! — небрежно отозвался Шеймас. — Давайте-ка поживее...

Джеки подавил зевок. Он встал задолго до рассвета, чтобы покататься на волне, и теперь засыпал на ходу. Что ж, парень, за все в этой жизни приходится рано или поздно расплачиваться.

Краска на стенах коридора облупилась; ее плачевного состояния не скрывали даже развешенные тут же афиши благотворительных спектаклей и плакаты, посвященные проблеме дискриминации по половому признаку, армейской службе и необходимости строго хранить военную тайну.

В самом конце коридора на стене висела пробковая доска для объявлений, к которой был прикреплен единственный листок, призывавший желающих записываться для участия в ежегодном Бостонском марафоне. Листок был за прошлый год.

— Эта чертова база наверняка покинута! Надеюсь, Трахнутый не ошибся и информация, которую он получил, не устарела, — проворчал Джеки.

— База вовсе не покинута. Или ты не видел снаружи хренов танк? — насмешливо отозвался Шеймас.

В конце коридора мы обнаружили еще одну дверь. Шеймас снова пустил в ход кусачки, цепь звякнула и распалась. Отворив дверь, мы оказались в тире. Остановившись на пороге, Шеймас направил луч фонаря на боковую стену, и мы увидели дверь в арсенал. На ней, как и говорил Трахнутый, висела табличка «Вход без сопровождающего запрещен».

— Вот она! — прошептал Джеки.

— Похоже, что так, — согласился я.

— Пошли, — сказал Шеймас.

И мы двинулись вперед. Тир представлял собой низкую темную комнату без окон длиной примерно в пятьдесят футов. Под потолком были натянуты тросы, по которым двигались мишени. Из пластмассовых баков со стреляными гильзами тянуло пороховой гарью.

Я вскинул кувалду на плечо.

— Я, значит, должен взломать эту дверь? — спросил я у Шеймаса.

Тот кивнул.

— Если, конечно, сумеешь, — заметил Джеки.

Я почувствовал, что сыт по горло его дурацкими шуточками. Схватив Джеки за одежду, я заставил его остановиться.

— Что это значит? — спросил я.

— Ты ведь калека, Шон, и тебе может оказаться не по силам сладить с этой штукой, — ответил он, и я почувствовал, что он ухмыляется, хотя и не мог рассмотреть его лицо в полутьме.

— Ты, кажется, хочешь получить еще одну трепку, приятель? Так вот, ты ее получишь. Не знаю только, что ты скажешь Кит на этот раз. Что споткнулся о бордюрный камень и собираешься подать в суд на городские власти?

Джеки вырвался и встал в оборонительную позицию.

— В прошлый раз я был пьян, и у тебя было преимущество. Сейчас я трезв, так что лучше не лезь! — предупредил он.

— Не петушись, сосунок, не то полетишь отсюда прямо до своего Слиго коровок ублажать, — сказал я, перехватывая кувалду обеими руками на случай, если Джеки окажется достаточно глуп, чтобы затеять драку.

— Ну давай, попробуй! — с вызовом бросил Джеки.

Шеймас без лишних разговоров сунул руку в карман и, достав револьвер, направил его сначала на меня, потом на Джеки.

— Если вы не прекратите собачиться, я уложу вас обоих прямо здесь, — пообещал он. Вряд ли Шеймас говорил всерьез, но револьвер невольно привлек наше внимание. Ситуация обострялась. Почувствовав, куда ветер дует, я опустил кувалду.

Джеки сплюнул на пол.

— Скажи ему, чтобы он меня не трогал, — пробормотал он.

— Скажи ему, чтобы придержал свой поганый язык, — сказал я.

— Заткнитесь оба. Идем, — приказал Шеймас.

Мы сделали еще несколько шагов и оказались у двери в арсенал. Только теперь мы заметили, что из-под нее пробивается узкая полоска света.

Это нас озадачило. Можно было подумать, внутри включено освещение.

— Ну, что ты об этом скажешь, Шеймас? — спросил я, понизив голос до шепота, и показал ему на свет под дверью.

— Наверное, кто-то не погасил лампы после выходных, — предположил он.

Я кивнул:

— Может быть...

Наклонившись, Шеймас исследовал дверной замок. Как и говорил Трахнутый, он был очень простым. Три-четыре хороших удара — и дверь откроется. Я вопросительно взглянул на Шеймаса. Тот кивнул. Я взмахнул кувалдой и обрушил ее на дверь чуть повыше ручки. Замок поддался с первого удара.

Из глубины оружейной комнаты донесся чей-то испуганный вскрик. Секунду спустя сработала сигнализация — замигали лампы аварийного освещения и громко зазвенел звонок.

Джеки рывком распахнул дверь оружейной комнаты. Длинная, узкая комната была битком набита ящиками, стоявшими на металлических стеллажах, и составленными в козлы винтовками. Посреди комнаты сидел на стуле толстый лысый солдат-резервист в полевой форме. Держа в одной руке планшетку с приколотой к ней ведомостью, он испуганно таращился на дверь. Его вторая рука все еще была поднята — он только что нажал большую красную кнопку на стене. Увидев нас, солдат потянулся к своему пистолету, валявшемуся на полу в кобуре, но я опередил его, метнув в него кувалду. Кувалда попала парню в грудь и опрокинула вместе с табуретом прямо на ящик светозвуковых гранат. Прежде чем он пришел в себя, я прыгнул вперед и схватил его автоматический кольт сорок пятого калибра. Парень сделал слабое движение в мою сторону, но я ударил его локтем в лицо, выхватил кольт из кобуры, вогнал на место наполовину выдвинутую обойму и, передернув затвор, нацелил оружие ему в лоб. Солдат медленно поднял руки.

— Сдаюсь! — сказал он.

Я повернулся к Шеймасу. Несколько мгновений мы потрясенно смотрели друг на друга, не зная, как быть дальше.

— Ну и что нам теперь делать?! — едва сдерживая панику, спросил Джеки у Шеймаса.

— Он нас видел... — глухо пробормотал наш вожак.

— Я ничего не видел, — быстро сказал солдат и для наглядности крепко зажмурил глаза.

— Он видел нас!! — взвизгнул Джеки.

Шеймас сунул руку в карман, достал изогнутую по форме бедра металлическую фляжку и, сделав из нее хороший глоток, вытер губы рукавом.

И в этот момент сквозь пронзительную трель звонка до нас донесся отдаленный вой полицейской сирены. Сирена выла где-то за болотами и тополевой рощей и могла не иметь к нам никакого отношения... Но могла и иметь.

— Что это за кнопка, которую ты нажал? Кого ты вызвал? — быстро спросил я солдата.

— Не знаю, — ответил он, качая головой. Похоже, парень не врал.

— Нам нужно как можно скорее сматываться отсюда, — сказал я Шеймасу. — Сюда едут легавые.

Увы, у Шеймаса был такой вид, словно он вот-вот брякнется в обморок. Его кожа сделалась белой как бумага, на лбу проступили крупные капли пота. Последние недели слишком сильно на него подействовали, и справиться со стрессовой ситуацией ему было не по силам.

— Возьмем его с собой, — выговорил наконец Шеймас. — Трахнутый решит, что с ним делать.

— С ним мы не сможем двигаться достаточно быстро, — возразил я.

— Мы возьмем его с собой. Делайте, что вам говорят, здесь я начальник! — рявкнул Шеймас, понемногу приходя в себя.

— А как насчет взрывчатки? — спросил Джеки.

— Слушай, почему бы тебе сразу не назвать ему наши имена, фамилии и номера карточек социального страхования? — зло перебил я и жестом велел солдату выйти вместе с нами из оружейной.