— Нигде. Так... Собственно говоря, я хотела познакомить вас с одним человеком...

— Но ведь должна же ты была где-то быть, черт?! — повысил голос Джеки и покраснел от гнева.

— Ничего я не должна! — отрезала Кит.

Я невольно содрогнулся. И этот милый юноша был ее бойфрендом!

— Это еще кто? — спросил он у Кит, яростно глядя на меня.

— Это Шон, — сказала она.

Я протянул руку.

— Рад с вами познакомиться, — проговорил я.

И Джеки пришлось обменяться со мной рукопожатием, хотя он и проделал это без особой охоты. Рука у него оказалась холодной, потной и липкой. Когда же он, наклонившись вперед через стол, попал в полосу света, я обратил внимание, что, несмотря на худобу, парень был довольно жилистым. Кроме того, он пытался отращивать усы — под носом у него темнела узкая темная полоска, похожая на засохшую грязь. Да и попахивало от него не слишком приятно. Действительно, очаровашка!

— Я сейчас всех представлю, — сказала Кит, которую грубость Джеки нисколько не смутила. — Это мой папа! — добавила она, лучезарно улыбаясь.

— Приятно познакомиться, — кивнул я.

— Аналогично, — отозвался Джерри не без некоторой доли настороженности и протянул мне левую руку. Для поездки в бар «На краю штата» он облачился в зеленую рубашку-поло и просторные белые шорты. Со стороны он казался беззаботным, веселым, даже счастливым, и я подумал, что если бы «временные» из ИРА вынесли смертный приговор мне и попытались привести его в исполнение, я бы сейчас дрожал в самой укромной пещере где-нибудь в Патагонии, а не наслаждался пивом в нью-гемпширском пабе. Самообладание Джерри произвело на меня впечатление, так что я пожал ему руку с чувством, близким к самому искреннему восхищению.

Кит наклонилась к отцу и шепнула что-то ему на ухо. На лице у Джерри тотчас появилась широкая, совершенно не белфастская улыбка: зубы у него были белыми и ровными, как у американской кинозвезды.

Переложив сигару из правой руки в левую, Джерри снова протянул мне руку — на этот раз правую. И рукопожатие у него тоже было другим — энергичным, крепким.

— Значит, ты и есть тот герой, который спас жизнь моей дочери? — со смехом проговорил он.

— Ну, не совсем... — ответил я, разыгрывая смущение.

— Шон действительно поступил очень храбро, — вставила Кит и улыбнулась. — Он прыгнул прямо на меня, представляешь?

— Вот как? — сказал Джеки, и его лицо исказилось в свирепой гримасе, словно он играл мавра в школьной постановке «Отелло».

— Эй, придержи лошадей, парень, — негромко посоветовал Трахнутый. Джеки покосился на него, кивнул и выдавил фальшивую улыбку.

— Позволь представить тебя моей жене, — проговорил Джерри. — Ее зовут Соня.

— Рад познакомиться с вами, Соня, — вежливо сказал я.

Соня сдержанно улыбнулась в ответ.

— А вот этих ребят зовут Дэвид Мак-Гиган и Джеки О'Нил. Это мои близкие товарищи, помощники, партнеры и братья по оружию, — сказал Джерри в своем цветистом стиле, который он, несомненно, приобрел здесь, в Америке. В Белфасте, где иммигрантов из Лаконии посчитали бы болтунами, так никто не выражался.

Я сел к столу рядом с Кит.

— Рад встретиться с вами со всеми, — снова сказал я.

— Нам тоже очень приятно, — кивнула Соня.

Трахнутый и Джеки остались верны себе: первый только коротко кивнул, второй скроил еще одну злобную гримасу и тут же притворился, будто меня вообще здесь нет.

— Я хотел бы тебя угостить. Что ты пьешь? — спросил меня Джерри.

— То же, что и вы.

Джерри налил мне «Будвайзера».

— Кит рассказывала нам о тебе, — сказал Трахнутый. — Ты ей здорово помог.

— Так уж получилось. — Я слегка пожал плечами.

— Кстати, как ты вообще оказался в том баре? — поинтересовался Трахнутый, слегка приподнимая брови.

Джерри бросил на Трахнутого укоризненный взгляд, словно тот совершил непростительную бестактность. Но Трахнутый не спешил мне на выручку, поэтому на вопрос мне пришлось ответить:

— Мне давно хотелось попасть под бандитские пули, и «Мятежное сердце» показалось мне самым подходящим местом.

Трахнутый усмехнулся. Его пронзительный взгляд впился в мое лицо.

— Ну а на самом деле?

— На самом деле я искал работу, — сказал я.

— Работу? Понятно. Ты сам откуда будешь? — снова спросил Трахнутый.

— Из Белфаста. Моя мать была из Каррикфергюса.

— Я думал, это протестантский город.

— Все так думают, но на самом деле католиков там довольно много.

— О Каррикфергюсе, кажется, и песня есть? — сказал Джерри и улыбнулся.

— Да, есть. Только она слишком нудная. В общем, кошмар, а не песня...

— Твои родные все еще там? — Это снова Трахнутый.

— Нет. У меня осталось только несколько дальних родственников в Корке. Папа и мама давно умерли.

— Прискорбно слышать, — отозвался Трахнутый, но на его холодном, подозрительном лице не видно было ни малейших признаков скорби.

— И давно ты ступил на благословенные берега Нового Света? — спросил Джерри.

Прежде чем ответить, я бросил быстрый взгляд на Трахнутого. Непонятно, как он только терпит Джерри с этой его кретинской манерой выражаться? Кит и Соне, понятно, все равно, но Трахнутый-то — старый вояка!

— Я ступил на благословенные берега месяц назад, — ответил я с легким сарказмом в голосе.

— И чем ты занимался все это время? — тут же спросил Трахнутый.

— Да всем понемножку. Господи, если б вы только знали, кем я работаю сейчас! Вот Кит видела, она вам расскажет, а я не могу: мне стыдно говорить об этой ерунде, — сказал я, пытаясь таким образом заставить Кит снова принять участие в разговоре, который приобретал несколько односторонний характер и становился все тяжелее и опаснее.

— О, папа, Шон представляет на берегу гладиатора, который сражается с христианами или кем-то в этом роде. Правильно, Шон?

— Да, вроде того.

— Я слышала об этом. Это на греческой ярмарке — живые картины на исторические темы, да? — неожиданно вмешалась Соня, заметно оживившись.

Я кивнул.

— Да. Мы с напарником представляем Гектора и Ахиллеса, — пояснил я специально для нее.

— Я тоже видел, — буркнул Джеки. — Вы двое носились по песку в юбках, точно два педика.

Ахиллес действительно был страстно влюблен в Патрокла, — чуть не брякнул я, собираясь уязвить Джеки, но вовремя вспомнил, что Шон Маккена вряд ли слышал что-нибудь о Патрокле, поэтому выпад бойфренда остался — увы! — неотомщенным.

— Мне кажется, что подобная пропаганда нашего общего культурного наследия — очень полезная вещь, — сказала Соня, и я благодарно ей улыбнулся. Пожалуй, она была еще очень и очень ничего. А если бы она оставила темные делишки, набрала несколько фунтов и не забывала время от времени гулять на свежем воздухе, то выглядела бы еще лучше.

— И тебе нравится эта твоя работа? — спросил Трахнутый.

— Ничего. Нормально, — сдержанно ответил я и кивнул.

— Тебе, значит, нравится щеголять в юбочке? — снова поддел меня Джеки и сам рассмеялся так искренне и громко, словно отколол превосходную шутку в стиле Оскара Уайльда.

— Такая одежда была популярна у кельтских воинов, — сказал я, бросив на него мрачный взгляд. — Но ты, как я погляжу, мало что знаешь о том, как умели сражаться твои предки.

Джеки уже начал вставать, но Трахнутый нажал ему на плечо и усадил на место. Похоже, я нащупал средство довести мелкого ублюдка до белого каления: он совершенно не выносил шуток. Что ж, надо будет иметь это в виду на будущее.

— Я со своей стороны весьма рад познакомиться со столь предприимчивым молодым человеком. Как говорится, magnas inter opes inops, — сказал Джерри, очень довольный собой.

— Его зовут Шон, а не Магнус, папа, — поправила Кит.

Мне очень хотелось указать источник, из которого Джерри почерпнул свою цитату, но это, пожалуй, тоже было бы ошибкой с моей стороны. Кроме того, я понятия не имел, о чем идет речь.

Джерри тяжело поднялся, натянул рубаху на свой огромный, выпирающий живот и на кобуру с пистолетом и подмигнул мне.