— Ага, доктор Кардинал совершает обход больных. Или у тебя сегодня операция, а? Скальпелем вырываешь признание у какого-нибудь коматозного преступника?

— Было бы неплохо. Как Флорида?

— Флорида — прекрасно. Много солнца. Там даже на закате солнце греет! И отличная еда. Но курорт кишит кубинцами и старичьем. Когда я сюда вернулся, тут же поразился, что люди здесь ходят без посторонней помощи — ну, по крайней мере пытаются. Половине населения Солнечного штата за восемьдесят, а другая половина не говорит по-английски.

Делорм прикрыла рукой микрофон трубки:

— Ради всего святого, Маклеод. Дай спокойно работать.

— А еще там франкоканадцы, — заявил Маклеод, дернув подбородком в сторону Делорм. — Как будто и не уезжал. Чертовы лягушатники. Чувствуешь себя как на работе.

Маклеод втиснулся в кресло рядом с креслом Кардинала и пожелал узнать все о расследованиях, которые они с Делорм ведут. Делорм уже закончила говорить по телефону, и они рассказали ему всю историю, завершив ее отчетом о поездке в Монреаль.

— Черт побери! — несколько раз удивленно восклицал Маклеод, слушая их рассказ. И, дослушав, произнес: — Медведей я не перенесу. Нет, я слыхал о разных способах избавиться от улик, но это уж слишком.

Потом он все-таки побрел к своему столу, уселся и стал что-то реветь в телефонную трубку.

У Кардинала зазвонил телефон. Это был Масгрейв.

— Наконец-то я вытряс хоть что-то из ФБР, — сообщил он. — Не знаю, чем эти ребята зарабатывают себе на жизнь, но явно не распространением информации.

— Они вам дали что-нибудь по Шекли?

— Да, оказалось, у них все-таки заведено дело на Майлза Шекли, бывшего сотрудника ЦРУ. Нашего молодчика в девяносто втором году арестовали за шантаж. Пытался вытрясти деньги из некоего Диего Агиляра, который одно время перевозил кокаин на берега Гудзонова залива и который одновременно — разумеется, по чисто случайному совпадению — работал на ЦРУ. Шекли входил в свое время в группу, которая его опекала. Когда у Шекли настали трудные времена, он обратился за помощью к Агиляру. Когда же Агиляр отказался проявить понимание и благожелательность, Шекли стал угрожать, что расскажет кому следует о его путешествиях с наркотиками. На всякий случай у него даже были припасены копии кассет видеонаблюдения.

— И жертва шантажа не моргнув глазом отправилась в полицию?

— Еще интереснее. Шекли немного ошибся насчет этого парня. Он упустил из виду, что Агиляр никогда не прекращал сотрудничать с ЦРУ, пусть теперь он и занимал всего лишь пост консультанта по системам связи при их управлении по Латинской Америке. Так что он пожаловался в Лэнгли, а те надавили на местную полицию, а та его арестовала. За свой небольшой фокус он отсидел шесть лет.

Кардинал подошел к столу Делорм и прислонил к клавиатуре групповой снимок ФОК.

— Масгрейв говорит, что Шекли отсидел за попытку шантажа одного крутого парня, который работал на ЦРУ. Это дает нам мотив. Думаю, он опять решил взяться за старое, недаром мы нашли у него эту фотографию. И на сей раз его мишенью стал Ив Гренель.

— Ты хочешь сказать — Ив Гренель, живущий под другим именем.

— Под другим именем, к тому же прошло тридцать лет. Предположительно, у него по-прежнему франкоканадское имя и фамилия. Возможно, именно он пытался запретить Руо и Готорну говорить с нами, именно он звонил им, а никакая не Канадская разведслужба.

— Они оба сказали, что им звонил пожилой человек, — вспомнила Делорм. — Но Готорн не был уверен, что он франкоканадец.

— Зато Руо была в этом уверена. И что это нам дает?

— Поль Брессар? Но ты же снял с него подозрения?

— Брессару слишком мало лет. В семидесятом ему было девять или десять. Конечно, остается еще доктор Шокетт. Он как раз подходящего возраста, к тому же он был сердит на доктора Кейтс.

— Это не доктор Шокетт. У него есть несколько свидетелей, которые играли с ним в карты, когда похитили доктора Кейтс. И это надежные свидетели.

— Итак, Майлз Шекли приезжает сюда, чтобы шантажировать Ива Гренеля, кем бы он ни был. Этот Гренель живет под другой фамилией вот уже бог знает сколько лет. Шекли назначает ему встречу, показывает компромат, который на него есть, и между ними начинается драка. Шекли убит. Гренель ранен.

— Если бы я кого-нибудь шантажировал, я бы навел на него пистолет и не убирал.

— Я бы тоже. Может быть, Гренель выхватил у него оружие. При этом в Гренеля попадает пуля, но ему удается застрелить Шекли. Затем он бросает тело в лесу и топит автомобиль. Он пытается продолжать обычную жизнь, но в нем сидит пуля, или, по крайней мере, у него слишком серьезная дырка в теле, и он не может залечить ее самостоятельно.

— И ему понадобился врач, это мы знаем. Но тут мы опять приходим к вопросу: почему он выбрал именно доктора Кейтс?

— Да, ответить на него трудно. Доктор Кейтс в нашем городе недавно, что сужает круг до соседей и пациентов, а и те и другие, как выяснилось, вне подозрений. Но теперь мы хотя бы знаем, как выглядел убийца лет тридцать назад. К тому же нам должна помочь Мириам Стэд.

— Я знаю, что тридцать лет назад я выглядела совсем по-другому. Я носила детские зимние комбинезоны и уши, как у Микки-Мауса. А ты?

— У меня были волосы до плеч.

— Не верится.

— Чистая правда. Как у Джона Леннона.

Маклеод прошелся по комнате; он казался необычно задумчивым.

— В чем дело? — окликнул его Кардинал. — У тебя такой вид, словно ты придумал новую религию.

— Да я все об этой Кейтс… Вы мне сказали, что это было обставлено как изнасилование, но на самом деле изнасилования не было?

— Она была голая, одежда была с нее сорвана, но никаких признаков проникновения не было. Конечно, здесь ничего нельзя утверждать с уверенностью. А что такое? О чем ты подумал?

— Вспомнил одно старое дело. Лет десять назад. Женщину убили. Ее тоже нашли вне дома, голую, одежда с нее была сорвана, но никаких признаков проникновения.

— Вряд ли десять лет назад, я бы знал.

— Значит, двенадцать. Это было еще до того, как ты к нам перевелся из Торонто. Мы корпели-корпели над этим делом, но так ничего и не высидели. Нулевой результат. Абсолютно нулевой. Я работал тогда вместе с Тардженом.

Дик Тарджен, еще один ветеран полиции, много лет был партнером Маклеода и умер ровно через две недели после вечеринки, которую устроил по случаю своего ухода на пенсию. Этот факт до сих пор частенько наводил Маклеода на мрачные размышления.

— Наверное, ты сейчас уже не помнишь имя жертвы или еще какие-нибудь существенные детали?

— Кое-что всплывает в памяти. Ей было тридцать с лишним. Довольно милая женщина. Кажется, жила в городе не больше двух месяцев. — Маклеод щелкнул пальцами. — Ферье. Вот какая у нее была фамилия.

— Мадлен Ферье?

— Мадлен Ферье. А ты откуда знаешь?

— Нам поведала маленькая кокетка. — Делорм кратко ознакомила Маклеода с историей несравненной осведомительницы Антитеррористического отряда. — По словам Симоны Руо, Мадлен Ферье состояла в ФОК с семидесятого года. Она играла там очень незначительную роль, отсидела небольшой срок по пустяковому обвинению, а потом, судя по всему, начала новую жизнь. Переехала в Онтарио.

— Верно, — припомнил Маклеод. — Это была дама с прошлым. Мы изо всех сил старались как-то связать ее убийство с ФОК, но у нас ничего не вышло. Ровным счетом ничего.

— Тогда слушай, — сказал Кардинал. — Мадлен Ферье одно время с ума сходила по Иву Гренелю.

— Ну и что? — не понял Маклеод. — Это нам сейчас важно?

— Важно. Это означает, что она и спустя двадцать лет вряд ли забыла его лицо. А именно такой срок прошел между ее увлечением ФОК и ее приездом в Алгонкин-Бей.

Кардиналу с Делорм удалось отыскать в архиве дело Ферье. Папка была сантиметров семь толщиной. Материалы по нераскрытым убийствам отправлялись в архив полностью, даже если прошло уже двенадцать лет. Они уселись каждый за свой стол, разделив бумаги поровну.