— Инспекторам службы безопасности предписано не расставаться с личным оружием ни при каких обстоятельствах.

— Только не на моем корабле!

— И что вы сделаете, если я откажусь выполнить ваше нелепое требование? Вышвырнете меня обратно в космос?

— В таком случае мне придется разоружить вас силой!

Ротанов усмехнулся, представив себе, чем могло бы кончиться такое «разоружение». Применять лучевое оружие в тесном пространстве рубки, напичканной приборами и органами управления, невозможно, и вряд ли капитан «Разгона» знал, что у двух его силовиков, из службы безопасности корабля, нет ни малейшего шанса, если дело дойдет до рукопашной с инспектором, прошедшим школу специальной подготовки, рассчитанной как раз на подобные случаи.

Мысленно Ротанов до конца прокрутил всю сложившуюся ситуацию. Что делать потом, когда он нейтрализует капитана и окажется один на один со всей командой на незнакомом корабле? У него не было никакой уверенности в том, что ему удастся заставить подчиниться всех этих людей.

Конечно, Горюнов неспроста ведет себя подобным образом, за его спиной наверняка стоит компания. Но если это так, разоружением дело не ограничится. И тем не менее следовало как можно дольше избегать прямой конфронтации.

Рано или поздно, если он не ошибся насчет компании, схватки не избежать, но каждый выигранный день приближает корабль к Ароме. Да и не было у него полной уверенности в том, что причиной их первого конфликта не стала обыкновенная глупость и излишнее самомнение этого человека. Ротанов хорошо знал, как сильно изменяется психика людей, облеченных слишком большой властью, на годами оторванных от дома кораблях, где капитан являлся единственным полновластным диктатором. Особенно сильно подобный деспотизм проявлялся именно на поисковиках, где строжайшая дисциплина была важнейшим условием выполнения поставленной перед экспедицией задачи.

И потому совершенно спокойно, не показав ни одним движением своего подлинного отношения к происходящему, Ротанов отстегнул кобуру бластера и положил его на стол капитана.

Убрав оружие инспектора в свой стол и расслабившись, после того как выиграл этот первый раунд, казавшийся ему таким важным, капитан Горюнов самодовольно улыбнулся.

— Теперь я готов выслушать ваши объяснения насчет того, почему на моем корабле оказались посторонние люди. В полученном мной предписании ни слова не говорится о том, что вы объявитесь в сопровождении целой свиты. Вы прекрасно знаете, что на поисковиках на счету каждый метр свободного пространства.

Отметив про себя, что Стальцев все-таки выполнил свое обещание и успел вручить капитану «Разгона» официальное предписание на его счет, чем значительно облегчил ему дальнейшие переговоры, Ротанов произнес с сожалением:

— Это не мой каприз, капитан. Обстоятельства изменились уже после вашего старта, и для успешного выполнения задания я был вынужден взять с собой этих людей. Более того, поскольку с нами летит женщина, вам придется выделить нашей группе отдельную каюту. Но я готов компенсировать дополнительные расходы и неудобства, причиненные моими спутниками.

— Это каким же образом? Какой мне прок с того, что ваше ведомство переведет на счет моего некую жалкую сумму? Щедростью оно никогда не отличалось!

— Речь не о переводе. Я готов оплатить наличными стоимость проезда этих двух пассажиров по расценкам лайнера первого класса!

В глазах Горюнова мелькнул на мгновение алчный огонек, но он тут же притушил его и постарался не показать своего интереса, однако для Ротанова этого оказалось достаточно, чтобы понять — его предложение достигло цели.

— А вам знакомы расценки в нерейсовых лайнерах первого класса на такие расстояния? — Услышав, что Горюнов не забыл упомянуть названный им класс лайнеров, которые никогда не покидали хорошо освоенных федеральных трасс, Ротанов мысленно усмехнулся:

— Да, они мне знакомы. Я намерен заплатить вам наличными двести пятьдесят тысяч руларов, а на эти деньги можно арендовать уже целый корабль. Мне даже расписки от вас не потребуется. Только отдельная каюта и ваше согласие не беспокоить нас до конца рейса.

— А можно узнать, откуда у инспектора такие деньги?

Этот вопрос очень не понравился Ротанову, поскольку он означал, что алчность Горюнова после названной суммы вспыхнула с новой силой, и с этой минуты они не могли чувствовать себя в безопасности на его корабле, независимо от того, направлялись ли действия капитана людьми из «Инпланет», или он действовал по собственной инициативе.

В дальних рейсах всякое случается… И ничто не помешает капитану «Разгона» уложить в посадочный модуль их трупы, предварительно обобранные до нитки… Тот, кто может предложить за перелет четверть миллиона, обычно выкладывает не последние свои деньги… И вот это заблуждение капитана следовало немедленно развеять.

Ротанов, предвидевший подобное развитие событий, поставил на стол заранее приготовленный кейс, открыл его и сказал:

— Здесь все наши деньги. Четверть миллиона руларов. Они принадлежат моей клиентке, дочери известного магната. Половину того, что находилось в этом кейсе первоначально, мы заплатили за фрахт и вооружение яхты, все оставшееся отныне принадлежит вам.

— И чем же вызвана такая щедрость? Вы не собираетесь лететь обратно?

— Сопровождающие меня люди останутся на Ароме. На обратном пути вы заберете только меня, точно так, как указано в вашем предписании. Линда Гердт считает, что на этой дикой планете деньги ей не понадобятся. Он нарочно произнес фамилию отца Линды, чтобы увидеть реакцию капитана на подобное сообщение, но Горюнов ничем не показал, что это имя произвело на него какое-то впечатление.

Либо он слишком хорошо умел прятать свои эмоции, либо компания «Инпланет» действительно не имела никакого отношения к той встрече, которую им оказали на «Разгоне», во что Ротанов не мог поверить. Даже если сам капитан не сотрудничает с компанией напрямую, здесь их ждет еще немало сюрпризов. Устроившие за ними охоту люди из службы безопасности «Инпланет» не могли не позаботиться о том, чтобы отрезать им ВСЕ пути отхода. Но пока что первый, самый сложный этап переговоров вроде бы заканчивался благополучно.

— Будем считать, что мы договорились, — буркнул капитан с недовольным видом, захлопывая кейс и запирая его в сейф. Он вел себя так, словно получил не деньги, которые наверняка использует в своих личных целях, а нечто глубоко ему отвратительное. Собственно, именно так и должен чувствовать себя человек, преступающий закон и нарушающий основное правило дальних космических экспедиций, запрещавшее иметь на борту женщин.

— Каюту я вам выделю. Однако на особый сервис не стоит рассчитывать. У меня не хватает людей. Питаться будете вместе со всеми, но желательно, чтобы ваша дама не появлялась в общественных местах, так что обслуживать спутницу вам придется самим. — Капитан многозначительно усмехнулся, и Ротанов покинул рубку с твердой уверенностью, что уменьшить интерес Горюнова к содержимому их багажа ему удалось далеко не полностью.

На поисковиках класса «Разгона» на счету действительно был каждый метр свободного пространства, и требование Ротанова предоставить ему отдельную каюту произвело на Горюнова самое негативное впечатление, тем более что это затрудняло выполнение некоторых секретных разделов, полученных им от руководства инструкций.

Отдав приказ взять на борт этого свалившегося ему на голову инспектора чужого ведомства, он лишь выполнил распоряжение своего собственного начальства, но в полученном им предписании ни слова не говорилось о дочери руководителя компании, и ее появление на борту спутало ему все карты. «Разгон» давно уже вышел из зоны прямой радиосвязи с базой, и получить на этот счет какие-то дополнительные инструкции не представлялось возможным.

Теперь Горюнову самому предстояло выпутываться из той сложной ситуации, в которой он оказался. Он позаботится о том, чтобы деньги, полученные от инспектора, а также и те, что пока еще, как он полагал, оставались у Ротанова, перешли в его личное распоряжение.