– Если все рассказанное вами правда – то лучше б вам брать не пукалки, а нормальные стволы. Они и от зомби, и от людей лучше работают. А то, что тут у меня – это для глубоко мирного времени.

– Так разрешение у меня токо на травматик. Может, взять «Хауда»? На первое время?

– Третьим дурнем будете, кто «иудейскую двустволку» купил. Правда, те брали с деревянными деталями, а тут только пластик остался. Ну – вольному воля, спасенному – рай. И патроны? – продавец подмигивает и одергивает полосатый свитер дурацкой расцветки.

– Сейчас, наличность посчитаю.

Оказывается, что с наличностью-то у меня неважнец. Вспоминаю про три тыщи Сан Саныча. Еле-еле хватает на обрез и пачку патронов. Жаба душит неслыханно, но тут вспоминаю старичка-пенсионера в кустах. А, жизнь дороже. Начинается возня с оформлением чека, записью в разрешении и протчая…

Почечник так и бухтит в подсобке, ехидина зачем-то открыл свой стеклянный закром и возится со снятым оттуда жутким агрегатом – этакий АК-переросток – судя по всему, гладкоствол и, похоже, 12 калибра…А я получаю в руки тяжелую и весьма невзрачную картонную коробку – что касается оформить тару, у нас это непревзойденное умение… Собираюсь зарядить обрез, но тут оба продавца – и тот, что в свитере, и ехидный, как сговорившись, настоятельно не рекомендуют этого делать.

– Знаете, если вы сказали правду – это одно. А так… вы ж «Терминатора» – то смотрели? Не надо заряжать пока, – деликатно вразумляет меня пухлый продавец.

– Ну, вы ж видели мое разрешение, записи в журнал сделали, да и застрелить я вас не смогу!

– Береженого, знаете… Если вы все придумали, то мало ли что… А сумасшедших сейчас еще по суду сумасшедшими признавать надо… Вы не обижайтесь. Вот Серега вернется, подтвердит ваши слова…

Проходит еще несколько минут. Ехидный все еще роется у себя, повернувшись к нам спиной, пухлый выжидательно посматривает на двери.

Несмотря на то, что мы все ждали возвращения Сереги, первым удивил почеченик – он вылез из подсобки мокрый как мышь и, обведя зал тяжелым взглядом, заявил:

– Спасибо, доктор. Похоже, что вся та чушь, которую вы тут городили, – правда. Началось, похоже. И такое, что хрен поймешь.

В этот момент и Серега влетел в дверь. Видно было, что он несся во весь опор. Дыхалку он себе сбил, и потому, согнувшись и пыхтя, стал выдавать:

– В детсаду все дохлые… Ходят… Кошку не видел… Но мордахи в крови у многих… А старичок, сука… Хорошо, предупредил…

Ехидный подает ему стаканчик с водой. Серега немного отдышался и сообщает, что видел не меньше полутора десятков мертвяков разного пола, возраста и степени укушенности. У него на глазах старичок схватил и вроде бы укусил тетку, приехавшую, похоже, за дитенком в этот чертов детсадик… Он попытался тетку остановить до этого, но она его послала и шарахнулась как раз пенсионеру в лапки – Серега стыдливо признался, что и он деда не заметил сгоряча: тот стоит совершенно неподвижно… Он пытался тетке помочь, но она отбивалась и от него тоже – в итоге, старичок крепко тяпнул тетку за ухо… А дальше тетка ломанулась в детсад, за дитенком, похоже. Серега еще рванул от старичка в сторону, но дедок как корни в кустах пустил и за ним не двинулся.

Молчание нарушает ехидный из охотничьего отдела – подняв тот самый передел АК и спокойно передернув затвор. Все уставились на него. И я в том числе.

– Мужики, как говорят в фильмах – ничего личного. Не дергайтесь – и все будет путем, убивать вас и в мыслях не держу, но и вы мне не мешайте. Я человек порядочный – беру эти шесть стволов и четверть патронов. Так что и вам хватит. Я уезжаю отсюда к себе, а вы смотрите сами. Зиновию передайте, что если все устаканится – верну стволы и откупного дам. Только, думаю, ни хрена не устаканится, а будет тут Жопа. Сейчас родители за своими дохлыми детишками приедут, вы их хрен остановите, и все папы и мамы вляпаются по самое не балуйся. И так по всему городу. И не кидайтесь на меня. Не стоит.

– Витя, ключи где от витрин и замков? – удивительно спокойно спрашивает старшой.

– Ну, я ж не сука последняя, Николаич – так же спокойно отзывается Витя, на этот раз без малейшего ехидства, – я их заныкал под прилавком. За пять минут отыщете. А вы, доктор, не вздумайте мне из этой дуры в спину стрелять, по-человечески прошу. Вас-то я, тем более, убивать не намерен – лично от меня вам спасибо, что предупредили, и если мои коллеги не нахрен дураки, то и вам ствол достанется. Желаю удачи!

Спиной он так и не повернулся; выходит, хоть и опустив ствол немного, но ситуацию держит. Мы так и смотрели друг на друга, пока он садился в довольно крепкий УАЗ, закидывал здоровенный рюкзак со стволами и патронами – тяжеленько ему было, но справился. Машина, стоявшая как раз под окнами магазина, берет с места в карьер. Перевожу дух.

Старшой, не медля, начинает рыться в хозяйстве беглого. Серега, разинув рот, стоит посреди зала. Пухлый одергивает на себе дурацкий полосатый свитер и говорит:

– Вот видите, хорошо, что не зарядили – пальнули бы в Витьку, а он бы в ответ… Хоть он и сукота, а стрелок отличный.

Почечник – Николаич, наконец, бренчит найденными ключами, лезет в стенд и снимает довольно невзрачную винтовку – судя по тонкому в сравнении с гладкоствольными пушками стволом – сопит, лязгает патронами. Поворачивается к нам, и до меня доходит, что эта, в общем небольшая на фоне монстров на витрине винтовка – переделанная СКС.

– Получается так – эта сволочь взяла действительно четверть патронов. Самых ходовых и нужных. Все говно 20 и 16 калибра оставил, а вот 12 выгреб почти весь. И по нарезному – те же песни. Ну и хер с ним, сюрвайвелистом недоделанным. Теперь весь вопрос – что дальше делать.

– Мне завтра надо будет докторшу забирать – из поликлиники. Хотел бы, чтоб вы мне в этом помогли, – Господи, до чего это глупо звучит!

– Очумели? Почему не сейчас?

– Она ставит эксперименты – на грызунах. Закончит завтра. Результаты, судя по всему, будут очень важны в дальнейшем – и вам тоже. Потому прошу помочь. И, кстати, мысль покинувшего нас Вити мне очень понравилась. Мне бы нормальное оружие сейчас куда как пригодилось бы. Похоже, грабежи сейчас пойдут валом.

– В мать, – в сердцах вырывается у Николаича. – Так что – крысы, значит, тоже заражаются этой дрянью? Тоже оживают??

– Да, грызуны оживают. Это мне она уже сообщила. Но, судя по всему, будут и еще сурпризы»

Николаич смотрит на кассиршу – глупенького вида молодую женщину, которая все это время так и просидела манекеном с полуоткрытым ртом и, судя по его физиономии, проглатывает все то, что хотела сказать. Вместо заливистой рулады переводит взгляд на Сергея. Тот оживает.

– Я, похоже, с Витькой согласен. Тикать надо отсюда. Делим стволы – и дергаем. В большом городе совсем все плохо будет. Только зря он один дернул. Надо вместе держаться.

– Так, а что Андрей скажет?

– Ну, введут карантин, военное положение, патрули на улицы – зомбаков перестреляют, они ж только кусаться могут, против пули это не катит… И вставит нам Зиновий свечку из березового полена в задницу, когда нас эти патрульные подстрелят за здорово живешь. Или менты арестуют за ношение. Статью «три гуся» пока не отменили. Витьке до его нычек еще ехать и ехать, а любой гибддедешник к нему прицепится… К слову, мы должны сообщить об ограблении магазина.

Николаич думает. Не выпуская СКС из рук, идет к дверям и запирает их. Вешает какую-то табличку и возвращается.

– Получается, так. Андрей – звони в милицию. Серега – подбери комбезы попрочнее. Ботинки, носки. Ну, от зубов, короче. Доктор, идите сюда… Мила, сколько у нас на кассе сейчас – посчитай, чтоб точно.

– Странно, что ваши сотрудники никому не звонят.

– У Сереги вся родня и друзья – в Вологодчине. В лучшем случае, он им вечером отзвониться сможет. По ряду причин. Андрей – детдомовский. А у Милы такой милый характер, что с родней она не дружит. Своих я предупредил – жена сейчас отзванивается. Получается так, что надо сколачивать команду. Если хотите, чтоб мы вам помогали – придется вам плясать под нашу дудку. Что скажете?