Кознов пожал плечами:

– Не знаю.

– Теперь он мой враг. Мой личный враг. На нем лежит смерть двух моих людей – Глушкова и Бакулева. Ты должен знать их.

Кознов пожал плечами, взгляд его полусонных глаз говорил: «Может, знаю, а может, нет, какая разница?»

Баскаков взялся одной рукой за сердце, а другой привычно похлопал по карману, где всегда лежали валидол и аэрозольный нитроглицерин. Махнув рукой на лекарства, он прибег к другому средству и тоже испытанному: любимому напитку Валерия Кознова. Правда, он на этот счет имел другое мнение: припился. Валерий припился к «воде жизни», других вкусов упорно различать не хотел. Но это его дело, его слабая или сильная сторона.

Баскаков выпил тот же сорт виски, что и Кознов – ячменное шотландское, хотя в его коллекции спиртных напитков было несколько наименований, включая ирландское и американское. Как-то раз он на этот счет сказал: «Как-нибудь тебя вычислят по выдержке виски. Она же неизменна, четырнадцать лет, да?» – «Что верно, то верно», – последовал ответ. – Но оно каждый год обновляется».

Сердце отпустило, и, словно в связи с этим Баскаков заговорил о свободе, о последнем и самом продолжительном отпуске.

– С этого дня нас уже ничто не будет связывать. Я тебя никогда не торопил и сейчас не тороплю. Сделай свое дело – о нем я услышу – и не возвращайся. Денег, которые я заплачу, тебе хватит на всю оставшуюся жизнь. Набивай трюм своей яхты едой и выпивкой и выходи в открытое море. Боже, как я тебе завидую!..

Последние слова он произнес с надрывом.

Тот, кто не знал Баскакова, кто впервые слушал его, мог бы сказать, что генерала «пробило на откровения». Но в его словах было много боли и ничего, что можно было бы отнести к беззастенчивому хвастовству. Это был его стиль.

Моей жизни позавидовали бы многие сильные мира сего, кто налево и направо кричал о своих связях, называя громкие и очень громкие имена. Ты знаешь, Валерий, что я был не просто знаком с первым президентом страны. Нас действительно связывали партнерские отношения. Я входил в число тех генералов из Минобороны, которые разрабатывали проекты по собственным торговым фирмам и ждали только подходящего момента: «когда появится сильный хозяин из криминального мира и наведет порядок». Формальным основанием для появления фирм стали «идеи конверсии и финансирования социальных нужд Вооруженных сил и военной промышленности». Я не стал ждать прихода долгожданного хозяина, я на одном чутье вычислил его...

В 1993 году президент своим указом из нескольких существовавших при госструктурах фирм создает одну – «Росвооружение» – и во главе ее ставит меня. В эту структуру рвутся все, генералы и адмиралы, даже с треском уволенный министр спорта. Это был такой лакомый кусок, что даже от одного его вида гепатитно желтели глаза. Вместе с членами «первой семьи», которые провозгласили себя молодыми реформаторами-политиками-бизнесменами, мы кроили, переделывали «оборонку» по законам пролетариата: каждому по способностям и потребностям. На кой хрен в деревне иномарки и новые дороги? Мы всеми силами старались сохранить на селе и на окраинах городов уникальное деревянное зодчество. Уже тогда мы видели «на много лет вперед»: как будет гореть это зодчество, натурально выплавляя из земли золото. В отличие от нынешнего руководства, мы своих намерений не скрывали.

Баскаков как должное принял тот факт, что его партнеры вознеслись над ним, – чтобы не потерять то, что он уже имел. Он чувствовал их влияние, зачастую давление, но подчинялся законам российского бизнеса. Как генерал, как солдат, он часто вставал на защиту своих покровителей. Об этом и другом он говорил Валерию Кознову, найдя в его лице слушателя. Он словно наговаривал в память этого человека, сыпля громкими именами: Ольга и Олег Ячевские, Султан Узбек. Порой казалось – уговаривал: «Убей! Сделай это для меня». Но он фактически заплатил ему, и Валерий выполнит заказ, что бы ни стояло у него на пути. Просто нужно было знать этого человека, как знал его сам генерал. Но сейчас в нем говорил страх. Сердце снова защемило, и боль отдалась под лопаткой. Новая порция виски и нитроглицериновая взвесь сняли и этот приступ.

– Ты убьешь этого человека? – все же не удержался от повторного вопроса Баскаков.

– Да, – подтвердил, вставая с места, Кознов и первым протянул руку, прощаясь с генералом. Тот скривился, еще на забыв жгучей боли в груди.

– Возможно, это последняя наша встреча.

– Что с того, – сказал Кознов.

Он забрал кейс с деньгами и вышел, даже не обернувшись на пороге. Баскаков слабо улыбнулся: если бы Валерий остановился, обернулся, он бы засомневался в нем, а так... Чем объяснить такие мысли, генерал не знал. Он не думал, что стоит на пороге жизни и смерти – рано, он был уверен, что врачи вытащат его с того света, как и три года тому назад. Тогда он, выписавшись из больницы, бросил курить, но не отказался от спиртного. Желание, еще более жгучее, чем сердечная боль, желание отомстить вытворяло с ним что-то невообразимое. Он засомневался в человеке, которому доверял безгранично. Другие бы не поняли его по той причине, что у них не было такого человека, и генерал мог назвать их глубоко несчастными людьми. А он – хотя бы сейчас – был счастлив.

Они познакомились много лет тому назад при странных обстоятельствах. Подполковник Утяшев, подчиненный генерала Баскакова, выполняющий задания шефа на территории Каракалпакии, задумал «аферу века»: убрать генерала и пробиться в наркотрафике из Каракалпакии на ступень выше. Для этого он завербовал молодого офицера из воинской части, где Утяшев представлял полковую разведку, и офицером этим был двадцатисемилетний Валерий Кознов. Он заплатил ему со словами: «Я дам тебе адрес. Ты убьешь человека, который откроет тебе дверь». Генерал Баскаков должен был приехать в Нукус – столицу Каракалпакии; только подполковник Утяшев и еще несколько человек, включая тогдашнего главу клана Мухаммеда Узбека, знали его постоянный адрес. Ни подполковник Утяшев, ни генерал Баскаков не ведали, что уже долгое время за ними следили оперативники Главного разведывательного управления Генштаба. И они, в свою очередь, разыграли другую карту: на вокзале в Нукусе к Кознову подошел оперативник ГРУ и представился человеком Утяшева. Кознов был настроен решительно. Но не ожидал, что события развернутся так быстро: оперативник назвал ему время и место: «Сегодня в десять вечера. Запоминай адрес... Клиент будет на месте. Может не пустить тебя в квартиру. Поаккуратней с ним. Помнишь, за что тебе заплатили?» – «Не беспокойся. Я убью любого, кто откроет мне дверь».

Кознов сразу нашел дом клиента. Это был четырехэтажный блочный жилой дом на окраине Нукуса. Он приготовил нож, взяв его обратным хватом и пряча лезвие в рукаве куртки. Нажал на кнопку звонка. Несколько секунд тишины, и дверь открылась.

На пороге стоял подполковник Утяшев. Он схватился за грудь и прохрипел:

– Валера?! Кознов?! Ты?! Что ты здесь делаешь?!

Кознов быстро взял себя в руки. Он понял, что проиграл и кому именно проиграл. Этот вечер был последним в его жизни. Сегодня его убьют. Убьют люди мафии; военные разведчики не станут марать о него руки: звонок Мухаммеду и – подробно о том, что Валерий Петрович Кознов, 1955 года рождения, уволившийся со службы две недели назад, прибывший сегодня в столицу Каракалпакии на поезде, убивает его московского компаньона. Как и где это случится – для него было уже не важно. «Билет в один конец, – простучало у него в голове. – Билет в один конец».

Он подтолкнул подполковника в квартиру и ответил на его вопрос:

– Что я здесь делаю? Выполняю ваше задание.

...Уже не Кознов и еще не Эстебан, он втолкнул Утяшева в квартиру и закрыл за собой дверь. Пришла его пора обрабатывать подполковника и возвратить ему должок. Он не потерял уверенности – разве что вера отступила от него. И вот он вернул ее. И глаза его вспыхнули.

– На кухню. Ну, пошел! – Он снова подтолкнул подполковника.